Свидетелю утреннего события предложили присесть возле письменного стола. Молодому сотруднику вновь предстояло документировать, но на этот раз подробный рассказ случайного наблюдателя. Как и полагается, младший лейтенант заполнил вначале анкетные данные. Едва он закончил, перешли к накопившимся проблемным вопросам. Первым, как водится, начал сотрудник, имевший достаточный послужно́й промежуток:
- Скажите, Иван Кондратьевич, что вы сегодня видели? И пожалуйста, поподробнее.
- Что мне представилось, то и поведаю, - без лишних обиняков перешёл тот к нелёгкому изложению, - ничего не собираюсь утаивать. Сегодня, как и ранее, по обычным утра́м, я начал совершать планомерный обход лесной территории.
- Извините, - прервал его Бирюков, ненадолго оторвавшись от допросного протокола, - если не затруднит, начните с прямых обязанностей.
- С этого?.. - переспросил невзрачный мужчина и сам же поспешно ответил: - Хорошо, начну с закреплённых правил. Как вы отлично поня́ли, служу я смотрителем в Царицынском заповеднике. Всё, что мне полагается, – контролировать каждодневные события, происходящие как в музейной усадьбе, что с Дольской улицы, так и в ближайшей лесистой посадке. Хоть там хоть сям, при выявлении любых происшествий, я обязан докладывать соответственно обстановке. Если случается чего-нибудь незначительное, то личному руководству, а ежели чего-то серьёзное, то непременно в службу спасения, по номеру «один-один-два».
- То есть, как я понимаю, - вмешался профессиональный майор, - в Ваши непосредственные функции охрана объекта не входит?
- Нет, - откровенно пояснил прилежный рассказчик, - защитные полномочия являются прямой обязанностью местной полиции… а заодно и службы безопасности государственного музея. Последние, как правило, следят за архитектурными зданиями, обширные же насаждения по бо́льшей части не контролируют – вот и потребовался некий человек, который совершал бы периодические обходы лесных территорий.
- Так, ладно, - прервал его Киров, нервно постукивая по письменному столу, - здесь понятно – давайте вернёмся к началу повествования. Итак, ранним утром Вы совершали плановое обследование…
- Пусть будет так, - не стал оспаривать Бе́рестов, - пройдя метров пятьсот, я обнаружил чёрную машину с номером «245 ОГО», региона Московской области.
- Что за модель? - остановил немолодого докладчика старослужащий о́пер.
- Почём я знаю? - искренне удивился неискушённый свидетель. - Я в моделях не разбираюсь – у меня и прав-то водительских не было! Твёрдо скажу одно: она никакая не иномарка, а чисто наша, заострённая, как зубило.
- Понятно, - промолвил старший оперуполномоченный, - семейство от «восьмерки» и до «пятнашки»… давай рассказывай дальше.
- Так вот, иду я, значит, по привычному лесу и слышу вдруг непонятное… то ли шевеление, то ли шуршание? Лучше других осведомлённый о последних событиях – ведь именно я находил все прежние трупы…
- Нам известно, - подтвердил Никита, - продолжайте, не отвлекаясь.
- Но это-то как раз и есть одно из наиважнейших условий, - Иван Кондратьевич не скрыл суеверных страхов, прочно поселившихся в необразованном разуме, - ведь именно оно заставило меня значительно сбавить ход и двигаться дальше крадучись, еле-еле ступая на землю, чтобы создавать как можно менее шума.
- Понятно, - усмехнулся Роман, хлопая по столу́ и беспардонно переходя на неформальное собеседование, - ты попросту «обосрался»!
- Не то позорное слово! - согласился малодушный мужчина, расширяя глаза от ужасных воспоминаний (очевидно, он повторно переживал случившиеся кошмары). - И это что?! Вы слушайте дальше.
- Давай, - предложил ему младший оперативник.
- Иду я, значит, медленно, медленно, - возобновился словоохотливый собеседник, - вдруг вижу: прямо передо мной, метрах дык в тридцати, стоит странноватый тип, одетый в чёрное, по сложению худощавый мужик, но вроде и не совсем…
- Почему? - не понял Бирюков, вскинув тонкие брови.
- Всё очень просто, - пустился Берестов в детальное разъяснение, непроизвольно охватываясь лёгонькой дрожью, - вместо головы у него имелась страшная тыква.
- Может, подобная маска? - незадачливо поправил Роман.
- Кто ж его точно знает? - изобразив здоровое недоверие, неутомимый рассказчик немного засомневался. - Тогда получается, что она вся сплошная, полностью круглая, а сзади и спереди выглядит сморщенной, изрядно протухшей, тыквиной. Правда, есть у неё одна отличительная черта…
- Какая? - снова поинтересовался Никита, продолжая аккуратное ведение дословного протокола.
- В передней части присутствуют фигурные прорези, изображающие неровную звёздочку и проделанные на местах и глаз, и носа, и рта; с задней наблюдается коричневая полоска, напоминающая продольную шнуровку мяча, используемого в американском футболе.
- С техническим описанием ясно, - сделал заключение опытный сыщик, - переходим к главному: что именно ты увидел?
- Вот здесь и начинается наиболее жуткая часть, - продолжил Бе́рестов, еле-еле справляясь с трясучим волнением, - улицезрев то дьявольское страшилище, я пристально вгляделся, или попытался внимательно рассмотреть, что же он, поганый мерзавец, выделывает… Сразу внесу поправку: его передней части я вначале не видел, потому, наверное, что он был повернут задом и прикрывал всю ту кошмарную несуразицу, какая происходила прямиком перед ним. Поэтому мне и не было слишком страшно, и я даже стал обходить его стороной, чтобы попробовать разглядеть, что же всё-таки находится впереди. Призна́юсь честно, душа моя в тот судьбоносный момент кричала, да и просто вопила, типа, беги, «старый дурень», отсюда быстрее; но неуёмное любопытство толкало дальше, вопреки любому здравому смыслу.
- То есть, выходит, - поинтересовался младший лейтенант, - Вы оказались от незнакомого преступника сбоку?
- Не совсем, - не до конца согласился царицынский смотритель с обоснованным замечанием, поступившим от молодого оперативника, - не приближаясь на тридцать метров, я медленно сместился в правую сторону. И тут! Едва я кое-как разглядел, чем же он в точности занимается, меня словно электрическим током ударило – я застыл на едином месте, не в силах пошевелиться. Оно и неудивительно, невообразимая картина, представшая ошеломлённому взору, оказалась воистину жуткой, несказанно ужасной! Хотя я не считаюсь человеком из робких десятков, меня охватил нечеловеческий страх, потому как невообразимое занятие, проводимое демоническим чудищем, не подвластно ни одному людскому созданию.
- Вы имеете в виду, что он разделывал убитую жертву, словно баранью тушу? - не удержался от наводящего вопроса моложавый сотрудник, чуть ранее изучивший трупные фотографии (а они, если вспомнить его поведение у начальника в кабинете, не вызвали ничего, кроме головокружительных ощущений, наполненных устойчивым отвращением).
- Я не стал бы называть то лютое злодеяние похожим определением, - проговорил смущённый рассказчик, передернув плечами, как будто подвергся лёгкому удару электрическим током, - живот он ей, выпуклый, вскрывал спокойно и незатейливо, точно заправский хирург. Мне тогда ещё показалось, что он хотел, чтобы внутренние органы вы́сыпались наружу, однако его первоначальные ожидания, как сталось, не оправдались. Он пришёл в неописуемое, какое-то рьяное, бешенство, в результате чего ожесточенно вырезал составные части из вспоротой полости. Говоря про несчастную женщину – хотя, скорее, всё-таки девушку, и сравнительно полную – она в тот кошмарный момент пока ещё оставалась живой, и даже находилась в некоем притуплённом сознании. С чего такая уверенность? Я собственными глазами видел, как она энергично дергалась и интенсивно билась в мучительных судорогах.
- Когда же она умерла? - поинтересовался Киров, до наступившего момента (что очень удивительно!) слушавший молча.
- Пока прокля́тый изувер отрезал ей матку, кишечник и мочевой пузырь, - пояснял неторопливый повествователь, не в силах унять нервозную дрожь, - она оставалась жива. Когда же он перешёл к обеим почкам, беззащитная жертва затихла и больше уж ни разу не дёрнулась. Неожиданно – очевидно, он задел одну из крупных артерий? – кровища свежая захлестала с убитой дамочки, словно с утёнка. Основной фонтан направлялся прямо на кровожадного истязателя, заливая его целиком – с пяток до самой макушки. Что странно? Он будто не обращал внимания, а целенаправленно продолжал то зверское, едва ли не сатанинское предприятие. Основательно вычистив женские внутренности, точно профессиональный мясник разделал свиную тушу, извращённый изверг сделал – такое! – что и в самом кошмарном сне не сможет присниться…
- Что же, интересно узнать?.. - удивился молодой новобранец.
- Поганый ирод достал из подручной сумки малые щипчики и перекусил с их помощью красные путы, прочно сковавшие рот. Завершив несложное – для гнусного подонка! – занятие, конченный садюга занялся с мёртвым телом оральным сексом, безбожно глумясь над растерзанным туловищем. Я стоял и смотрел на сплошное безумие, не смея сдвинуться с места. Вдруг! Видимо что-то почувствовав, он внезапно остановился. Замер как вкопанный. Постояв в настороженном положении не более двух секунд, проницательный изувер обернулся единым движением, уставился прямиком на меня и впился зловеще пристальным взглядом; в нём, поверьте, не прослеживалось ни капли человеческой жалости, ни обычного сострадания. Но самое главное, что особенно удивило, дык редкая, словами необъяснимая, сущность, когда на его жутковатой одежде не осталось ни маленькой капельки крови; да, она слегка поблескивала, плотно облегая худощавое туловище, но багровых пятен на ней и вовсе не отмечалось.
- Но как такое возможно? - удивлённо спросил Бирюков.
- Наверное, - недолго подумав, Роман выдвинул первую, пришедшую в голову, версию; он повернулся к пластиковому окошку, скрывая удручённо озлобленный вид, - практичный подонок нацепил какой-нибудь костюм для водного дайвинга – их покрывают специальными смазками, способными отталкивать любую влагу, попавшую на поверхность.
Выдвинув правдоподобную версию, он вновь замолчал, предоставив молодому сотруднику продолжать ведение обстоятельного, двухчасового допроса. Понятливый напарник не стал «откладывать в долгий ящик», а сразу же воспользовался угрюмым безмолвием, чтобы поставить прямой вопрос, само собою просившийся к детальному разъяснению:
- Что же было потом – вы ведь что-то предпри́няли? Вероятно, хотели его задержать?
- Как бы не так, - возразил горемычный смотритель, как известно, не отличавшийся достаточной смелостью; он отшатнулся в сторону и замахал обеими руками так энергично, как будто его окружили свирепые пчелы, жалившим роем нависшие сверху, - как же, стал бы я тягаться с жутким уродом и мериться нера́вною силою? Вы посмотрите на меня, на тщедушного: в чём душа только, грешная, держится. Вы как думаете: смог бы я справиться с человеком, легко тягающим тяжёлое тело – заметьте, он отволок его на расстояние не меньше, чем двести метров – и способным на реальные зверства? - замечание выглядело верным, поэтому никто из безмолвных сотрудников не прерывал пространного рассказа Ивана Кондратьевича; он со своей стороны развивал смятенные мысли дальше: - Так вот, как только я увидел тот ненавистный взгляд, не предвещавший ни доброго, ни хорошего, то быстро сообразил, что со мной приключится точно такая же печально-трагическая история. Понятное дело, я припустился трусливо бежать. В тот момент у меня словно пятки обожгло на раскалённых угольях – так мне не терпелось поскорее покинуть то жуткое место. Резко развернувшись назад, на все сто восемьдесят градусов, и прилагая – какие остались! – скромные силы, я дал стремительно дёру. Можете даже не сомневаться, бесчеловечное животное – а по-другому я просто не могу его обозвать – бросилось за мною вдогонку. Незначительное расстояние всё более сокращалось, но невообразимый ужас придавал мне несоразмерные силы – не оглядываясь, я продолжал энергично бежать. Неутомимый преследователь, скорее всего, оказался моложе, а значит, и сноровистее. Почему? Через совсем непродолжительный промежуток я вдруг почувствовал, как он злобно дышит, догоняя, мне в спину. Констатируя прискорбную истину, ещё несколько секунд – и жуткая тварь меня бы настигла. К счастью, я выбежал на открытую местность, расположенную насупротив музейной усадьбы. Не сбавляя бегущего хода, я достал допотопный мобильник и немедля отзвони́лся на экстренный номер службы спасения.
- Но что же зловещий убийца?.. - своевременно вставил Никита.
- А что? - переспросил его Берестов. - Он оказался неглуп: сообразив, что мне удалось произвести спасительный вызов, отъявленный не́христь остановился на краю лесистой посадки, пару секунд постоял, пожирая меня ненавидящим взглядом, а затем скорёхонько припустился бежать, возвращаясь в обратную сторону. Полицейский наряд прибы́л на удивление быстро: не прошло и двадцать минут. Однако они подъехали к части фасадной – и поступили эдак зазря, потому как предусмотрительный монстр удирал с незащищённого тыла. Где они могли разминуться – того я не знаю. Возможно, предприимчивый ирод использовал какой-нибудь иной путь, приспособленный им для спешного выезда. Дальше приехала следственно-оперативная группа. Я показал, где располагается истерзанный труп, объяснил, где отстаивалась легковая машина, после чего меня велели доставить сюда.
- Значит, Вы говорите, небывалые зверства происходили сегодняшним утром, - уточнил Киров с нескрываемым интересом; он так и продолжал увлечённо смотреть в оконный проём, - когда дежурившие полицейские сняли́сь с ночного дежурства?
- Да, именно так всё и было, - подтвердил предубеждённый смотритель.
- Что ж, напрашивается вполне обоснованный вывод, - констатировал опытный сыщик, - каверзный маньяк прекрасно осведомлен обо всех засадных манипуляциях. С немалой вероятностью можно сделать печальное заключение: либо он сотрудник внутренних дел, либо кто-то уверенно сливает ему инфу. Что – ты! – об всём этом думаешь, Ник?
- Согласен, - подтвердил Бирюков, что целиком разделяет нелестное мнение.
- Следовательно, в районных отделах всех служащих заставят делать проверочный тест – сдавать ДНК, - уверенно заявил Роман, озвучивая первостепенное положение.
- Странно?.. - искренне удивился молодой новобранец. - Что же, получается, центральное управление неприятная участь минует?
- Скорей всего, да, - не без надменной гордости отвечал старослужащий офицер, - сюда берут рекрутов надёжных, десятки раз проверенных и сотни перепроверенных, так что, полагаю, до полного маразма – они! - имел он в виду верховное руководство, - навряд ли додумаются. Хотя-а… в российской стране всё может статься и никогда нельзя быть ни в чём уверенным.
- Тем более, если вспомнить случай с Жегловым, - привёл яркое сравнение молодой сотрудник УГРО.
- Да?.. А что там, напомни, было с Жегловым? - не сразу доехал Киров, поражённо вскидывая густые чёрные брови.
- Ну, когда они устраивали засаду на Фокса, один из сотрудников струсил, и Жеглов тогда ему сказал, что в МУРе таким не место. Я это к чему? Получается, и в нашем аппарате случаются досадные ошибки, допускаемые при наборе маститых оперативников.
- Не сравнивай! - заверил Роман, недружелюбно махая правой рукой. - Сейчас не те времена: психологические тесты, полиграф, опять же чувствительный, куча всевозможных анализов – всё это даёт весомое основание полагать, что ни одна, даже самая ловкая «мышка», сюда не проскочит, а тем паче психически неуравновешенный человек, ненормальный маньяк.
Практичные разъяснения давались с несомненной уверенностью, как будто принятая методика являлась для опытного сыщика совсем недиковинной; становилось очевидно, что он прекрасно разбирается в витиеватых вопросах управленческой иерархии. Непродолжительное совещание явилось итоговой кульминацией, и царицынскому смотрителю выдалось «добро́» на убытие к месту основного несения нелёгкой государевой службы.
