Наталья чувствовала себя просто отвратительно — мокро, холодно, порывы ветра забираются за ворот куртки, молнии и гром заставляют на уровне инстинктов сжиматься, но… Нужно идти! Искать эту зверюгу, которая к ней вообще никакого отношения не имеет!
Березовая роща росла в форме длинного клина, узкая сторона которого упиралась в речку Рябинку неподалеку от того места, где через нее шел узкий мост. Наталья, дойдя до этого места, посветила кругом фонарем, несколько раз выкрикнула кличку жеребца, а потом махнула рукой — она ходила, искала, но не собирается еще в лес идти по такой погоде! Кто ее то потом искать будет?! Она уже и развернулась, чтобы двинуться обратно, но… В следующее мгновение едва успела отскочить в сторону — с пронзительным ржанием, будто сотканный из клубящихся туманов и лунного света призрак, мимо пронесся Тритон… До Натальи не сразу дошло, что на его спине был всадник, а потом дошло, что это — Олеся…
— Олеся! Конь! — Наташа, размахивая руками, кинулась за ними. — Стойте! Вот, дурной… — запыхаясь, она уперла ладони в колени…
Да что же это творится, мелькнула мысль, но додумать не успела, потому что снова раздался звук — рев мотора! Из рощи на полной скорости выехала машина и… Наташа распахнула глаза — потому что машина, кто бы ни был там за рулем, она… Да она же пыталась сбить коня, который метался по берегу, отчаянно вскрикивая на своем лошадином языке!
— Что вы делаете?! — Наташа кинулась вперед, снова замахала руками.
Но она понимала, естественно, что в одиночку человеку пешком машину не остановить — когда она мчится, а у водителя, конечно же, съехала крыша, потому что зачем иначе гнаться ему за конем и всадником?! Конь, подстегиваемый страхом перед грозой и страхом — перед машиной, метался из стороны в стороны, вставал на дыбы и Наталья то и дело со вскриками зажмуривалась — потому что ожидала, что маленькая фигурка наездницы, казавшаяся издалека как будто игрушечной, будто фарфоровая статуэтка, вот—вот взлетит, перевернется в воздухе, а потом — рухнет бездыханная на землю!
Тритон же тем временем пошел на отчаянный шаг — он кинулся буквально под «носом» у машины и оказался на мосту… Машина, с надсадным ревом двигателя, помчалась следом! И казалось, что тут не может быть шанса у коня… Водитель явно намеревался просто жестоко, кошмарно бесчеловечно прижать его со всей мощью автомобиля к ограждению! Но вдруг снова зарокотал гром, в этот раз — над головой и тут же в мост ударили молнии… Одна… Две! Три?! Четыре?! Наталья открыла рот — она и не подозревала, что возможно такое чудо природы! Машина же на мосту, вдруг неловко повернулась — похоже, водитель терял управление и… Да! Капот дымился — одна из молний попала в машину! И вот, еще лишь пара мгновений — и автомобиль со всей силы ударился в ограждение моста, проламывая его там, где до этого пришелся в мост удар пары молний… Всплеск, похожий на то, как если бы в речке бултыхнулась гигантская рыба…
Наталья вспомнила, совсем некстати, конечно же — сказку, услышанную от местных ребятишек, мол, есть у здешнего водяного на страже сом—великан, он речку сторожит и если чужак недобрый в нее забредет, то тут ему и конец придет! Наталья заморгала… Показалось, что ли, что мелькнул гигантский хвост над водой?! Показалось, конечно же…
Тем временем, конь вместо со всадницей, выскочил с противоположной стороны моста и… грациозно опустился на одно колено — то был хорошо известный ему прием, чтобы прекрасная наездница могла легко, грациозно спуститься… Вот только Олеся соскользнула вниз вовсе не грациозным кулем — девушка, лишившаяся в какой—то момент чувств, повалилась в траву…
— Наташа?! — к женщине подлетел Сергей — мокрый, взъерошенный. — Я слышал ржание! Где… — парень замолчал, увидев все сам.
— Там… Машина, — прошептала Наталья, дрожащей рукой указывая вперед.
— Что? Какая машина?! — не понял Сергей, а потом — округлил глаза.
Потому что из воды посреди реки вдруг всплыл, отчаянно загребая, размахивая руками, Валерий.
— Помогите… — просипел он, прежде чем вновь скрыться в толще воды.
Сергей, выругавшись, кинулся к реке, скинул ботинки, куртку…
— Помоги ей! — бросил Наталье через плечо и кинулся в ледяные, бурные после ливня и бури волны.
Наталья действовала и все осознавала как во сне — перейти мост… Она старалась не смотреть на чернеющие следы, оставленные молниями… Упасть на колени рядом с Олесей… Казалось, девушка просто спит…
— Эй, — позвала ее Наташа, слабо хлопая по щекам… Как же приводить в чувства?! — она спешно полезла в телефон, запоздало подумав о том, что нужно вызвать помощь, скорую! Но… Телефон не работал… Разрядился, что ли? Или сломался от напряжения в воздухе, когда обрушивались молнии поблизости? Да какая разница — все равно Наталья чувствовала себя страшно беспомощной сейчас!
— Ну же, девочка, очнись, — шептала она, укладывая голову Олеси себе на колени. — Не смей… Не смей уходить! — выкрикнула Наташа и заплакала.
И в эти мгновения она не думала о том, какая же Олеся нехорошая такая, претендует на наследство отца! Она не помнила о том, что хотела поскорее уехать из деревни, вычеркнув события и знакомство последнего времени из своей жизни. Окружающая реальность сократилась до единственного момента — здесь и сейчас, до единственного желания — чтобы с Олесей не случилось дурного! Вдруг, думала Наталья, ее тоже ударила молния, а она и не заметила?! Вдруг она повредила себе что—нибудь важное, упав с лошади?!
Наталья не обратила внимание на то, как на противоположной стороне речки Рябинки, Сергей вытащил на берег Валерия… Она просто ждала — когда Олеся откроет глаза, заговорит с ней? И боялась, что этого не произойдет…
— Олеся… Девочка моя, — шептала Наталья, роняя на холодное девичье лицо горячие слезы.
Тритон над ней заржал, ударяя по земле копытом, вырывая из нее мокрые комья земли с луговыми травами.
...Наталья не шла — бежала по чистому, пахнущему характерно больничному коридору.
— Осторожней можно?! — с чувством укорила ее медсестра, которую едва не сбила с ног, но обыкновенно вежливая Наталья даже не удостоила ее взгляд — как мощнейшим на Земле магнитом ее тянуло вперед, к той палате, в которой лежал самый дорогой для нее человек!
Врачи сказали, что глубокий обморок и последовавший за ним долгий сон, перемежавшийся пробуждениями от кошмаров, были вызваны, вероятно, стрессовой, шокировавшей нервную систему Олеси ситуацией. Но прогнозы в целом были благоприятными — при падении девушка ничего не сломала, только получила несколько ушибов и растяжение плеча.
Но вот, Олеся очнулась и ее можно было навестить. Вот Наталья и спешила! Она не вошла — заскочила в палату, запыхавшаяся. И что же это — кто—то ее опередил?!
— Олеся, — Наталья подошла к постели и схватила за руку девушку. Руку эту, кстати, она самым дерзким образом перехватила из пальцев другого человека — Сергея, который, как оказалось, как—то умудрился раньше нее сюда добраться! — Ты так меня напугала!
— Извините, — выдохнула Олеся, моргая часто.
— Ну, вот, — покачал головой Сергей. — Кто же так говорит с больными? А как же спросить о самочувствии и пожелать скорейшего выздоровления?
— И правда, — Наталья улыбнулась виновата. — Это ты прости! Ну, что я такая… Но я правда, очень напугалась! Когда увидела тебя… Ох, милая! Как ты?
— Жить буду, — слабо улыбнулась в ответ Олеся. — Тритон тоже в порядке, — добавила она и Наташа кивнула, сказав, что уже и его навестить успела.
А еще ей стало известно очень много интересного… Потому что Валерий Петрович, как только его спас Сергей, то едва отдышавшись, принялся говорить такое! Что сперва люди подумала, что он, может, ума лишился на фоне удара молнии в его машину?! Оказалось, что Валерия Петровича, когда он упал в воду и чуть не остался на дне вместе со своим автомобилем, посетило нечто странное… Он увидел себя как бы со стороны… Это было видение или сон? Что—то эдакое, мистическое… Валерий Петрович увидел себя, стоящим на берегу этой же реки, но в денек погожий. Он стоял, думал о жизни… И вдруг воды реки забурлили и оттуда на длинной змеиной шее поднялась голова коня. Он был точной копией Тритона, но только — черный, как смоль! Голова оскалилась пастью, полной острых зубов и сообщила, что Валерий Петрович, за все гадости, что творил, за то, что хотел обидеть бедную сироту, теперь будет назначен в уборщики при дворце водяного, где сто лет проведет в облике рака речного, под началом сома—распорядителя! И тут же на берег выскочил сом гигантский, ухватил Валерия Петровича за ногу и поволок в воду… Он, естественно, заорал и стал брыкаться! И пришел в себя. Он был не на берегу, а в машине скорой помощи. Но брыкаться пытался реально.
— Меня в рака не превратят?! — спросил он у врачей, чем немало удивил их, а потом добавил виновато. — Я очень плохой человек…
Сергей, кстати, изначально приходил в палату к Валерию… чтобы строго спросить его — что это он такое творил на берегу?! Сергей признался, что хотел было как следует врезать Валере и плевать, что он больной валяется — сломал руку, ногу и сотрясение получил, плюс, инфаркт накрыл. Но потом Сергей передумал — потому что понял, что Олесе бы это не понравилось… Но Валерия Петровича, он, впрочем, простить не мог и назвал многими дурными словами! А тот… Неожиданно разревелся, как мальчишка малый и принялся жаловаться, что это не он вообще начал, а его жена! Это она такие строгие порядки для принятой в семью сиротки установила! Это она решила, что Олеся должна получить свою долю наследства и потом отдать его в свою семью в благодарность за то, что ее растили! Валерий до того был под впечатлением от «встречи с водяным конем», который, как гласили легенды, жил в речке Рябинке с незапамятных времен, что даже признался в том, какие грязные мысли его посещали о воспитаннице…
— Можешь меня ударить, я заслужил, — сказал он Сергею и зажмурился.
— Да неохота руки марать, — процедил сквозь зубы Сергей и вышел из палаты, но перед этим добавил — что теперь ни Валерий, ни его семейка не смеют к Олесе приближаться!
Наталье об этом проясняющем многое разговоре стало известно до того, как она пришла в палату к Олесе. И узнав правду, как она есть, женщина была в шоке! От правды и от того, как же она, успев узнать чистую, добрую, милую Олесю, могла подумать про нее такие гадости, решить, что она действительно способна на подлость?! Теперь Наталья чувствовала себя такой нехорошей… И она во всем повинилась перед Олесей, не глядя ей в глаза… И как же стало легче, вот, до слез легче на сердце стало, когда Олеся сказала:
— Теть Наташа, я не сержусь, правда… Давайте дальше дружить, что ли?
— Давай, — вздохнула, всхлипнула Наталья и обняла девушку. — Как же я рада, что с тобой все хорошо!
Врачи обещали совсем скоро выписать Олесю… Но Наталья не могла ждать.
— Вот, — сказала она в один из следующих визитов, передавая девушке свою находку.
— Что это? — спросила Олеся.
— Дневник моего мужа и твоего отца, — ответила Наталья. — Похоже… Он вел его уже несколько лет. Я только немножко в него заглянула… Но ничего почти и не читала! Я подумала… Что ты… Что у тебя тоже есть право прочесть его!
— Но, — Олеся замешкалась, бережно провела пальцами по обложке. — Это же дневник… Личное…
— Мне кажется, — сказала Наталья. — Что если бы мы могли спросить у Геннадия… То он был бы не против… Чтобы с его помощью… Ты — его дочь, смогла лучше узнать его!
— Хорошо, — кивнула Олеся. — Давайте почитаем… Но понемножку, ладно? И вместе с вами…
