Современный человек не старше 30 лет вряд ли правильно ответит на вопрос, кто такой книгоноша. А вот тот, кто вырос в Советском Союзе, знает, что так называли служащих библиотек, разносящих книги по домам, заводам, фабрикам, деревням и полевым станам. Многие из них были настоящими подвижниками просвещения, превратившими в девиз своей жизни известный советский лозунг: «Книги – в массы!»
Текст: Евгений Резепов, фото: Андрей Семашко
...«Книгоноша пришла!» – Этот крик прервал работу бригады в поле. Грубо сколоченный деревянный стол, за которым не так давно обедали трактористы, быстро протирают чистой тряпкой. Сдвигают в сторону железные тарелки и ложки. Зоя Киселева убирает забытый половник, кладет на стол две связки книг и оглядывает суровых работяг с обветренными лицами и закатанными рукавами рубах. «Руки все помыли?» – строго спрашивает она. И в который раз предупреждает: книги обязательно нужно обернуть бумагой или хотя бы газетой, чтобы не испачкать и не испортить обложки.
Обменивая тома, Зоя придирчиво расспрашивает мужиков о содержании возвращенных романов – проверяет, прочитали ли они книги, которые она принесла в прошлый раз.
«И только попробуйте хоть одну страницу из книги вырвать на свои папиросы! – предупреждает книгоноша, выразительно глядя на стоящего чуть в стороне Леву. – Сами знаете, что будет!» Лева кивает и виновато смотрит в землю. Он недавно взял у Зои песенник и вернул его с вырванной страницей. Теперь строгая книгоноша к книгам его не подпускает...
Примерно так о Зое Петровне Киселевой написали бы в советской газете в 50–70-е годы ХХ века. В то время в прессе любили рассказывать о книгоношах.
А вот о чем умолчали бы. Зоя знала, что по инструкции более одной книги из разряда беллетристики читателю выдавать нельзя. Но она часто нарушала это правило, за что трактористы были ей благодарны. Более того, согласно все той же инструкции книгоноша может выдать читателю не более двух книг. Но Зоя понимала, что в разгар пахоты или страды работники полевой бригады нескоро вернутся домой, да и в сельскую библиотеку им не попасть в это время. А ведь среди молодых трактористов и механиков было немало тех, кто заочно учился в институтах. Специальная литература и учебники им были необходимы. Поэтому Зоя часто выдавала в одни руки более двух книг. Лишь бы читали. А она уж как-нибудь донесет тяжелые связки, книг в которых было заметно больше, чем положено.
Если Зоя добиралась до полевого стана в тот момент, когда работники обедали, то она, чтобы не терять времени даром, зачитывала им интересные статьи из газет и журналов. Ведь в те уже далекие годы это были главные источники информации.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ КНИГОНОШИ
Книгоношами в СССР работали в основном молодые женщины или девушки. Молодым ребятам заниматься такой работой было зазорно, мужчинам – не с руки, а людям в возрасте – трудно таскать тяжелые связки книг несколько километров, да еще по оврагам и буеракам. В общем, работа нелегкая, но важная и ответственная. Неслучайно в советское время книгоношам посвящали стихи, песни, рассказы и очерки. Обычно в последних по сюжету благодарные читатели подвозили книгоношу хотя бы до ближайшего населенного пункта или сажали на попутку. Правда, Зоя Петровна подобных случаев в своей работе не помнит. Да и некогда ей было ждать попутку. О читателях на других станах или в деревнях надо было думать. Затянув потуже платок и сбив с резиновых сапог комки грязи, Зоя подхватывала связки книг и отправлялась в обратный путь в село Троицкое, где в старой избе располагалась библиотека, в которой она работала. А там нужно было разобрать и расставить по местам книги, рассортировать газеты и журналы, где тогда часто попадались фотографии, на которых девушка-книгоноша бодро идет через поле. Спина прямая, лицо задорное, улыбка жизнерадостная... Прямо иллюстрация к популярному лозунгу тех времен: «Библиотека должна выйти из своих стен!» Зоя Петровна добавила бы в этот яркий образ еще один штрих: когда она несла книги в очередную бригаду или деревню, у нее часто шла носом кровь. Надо было найти более или менее чистое место, лечь и ждать, когда кровотечение прекратится. Старший брат, Борис, работавший фельдшером в центральной усадьбе колхоза в селе Староустье, лечил Зою народными средствами и был уверен, что кровь из носа идет у нее из-за того, что она слишком часто таскает тяжелые связки книг. Ведь помимо полевых бригад она обходила еще тракторные станы, фермы, леспромхозы, отдаленные выселки и четыре деревни. Борис каждый раз просил сестру бросить эту работу. Но она только молча забирала лекарства и снова шла в библиотеку собирать книги для очередного похода.
Сегодня в свои 98 лет Зоя Петровна с удовольствием вспоминает те походы и с готовностью рассказывает о них. Книги, которые она таскала по полям и лесам, Зоя Петровна заворачивала в плотную бумагу или клеенку. Это на тех картинках в газетах и журналах книгоноша несет стопку книг, перетянутых веревочкой. А она прятала их в две большие сумки, чтобы ненароком не испачкались. Зоя Петровна гордилась тем, что у нее даже старые книги выглядели как новенькие. Ух, как однажды она отчитала какого-то тракториста, который потянулся к книге руками, испачканными моторным маслом! Даже брату Борису, своей свекрови и мужу она выговаривала за каждую царапину на обложке, жирное пятно или карандашную пометку на странице.
«ЛУЧШЕ КНИЖКУ ЛЮДЯМ ПРИНЕСТИ»
Я сижу у Зои Петровны Киселевой и ее дочери Валентины Павловны в их маленьком домике в селе Троицкое Нижегородской области и рассматриваю содержимое потертого чемодана. В нем – многочисленные грамоты и дипломы. Плотные бумажные листы с профилем Ленина и гербом СССР не слиплись. Время не стерло золотые буквы и яркие чернила, которыми написаны благодарности сельскому библиотекарю-книгоноше Киселевой.
Мне кажется, сегодня трудно найти в России человека, который в свои 98 лет расскажет, как три десятилетия, начиная с 1951 года, таскал на себе библиотечные книги по деревням, преодолевая овраги и раскисшие от дождей и мокрого снега проселочные дороги. Да еще как расскажет! Так, будто вернулся из очередного обхода только вчера. И до сих пор Зоя Петровна с возмущением вспоминает девушку, которая пришла работать в библиотеку после нее: «Как сидеть-то одной не надоест! Взяла бы сапоги повыше, пошла бы да обменяла книжечки!» «Таких активисток, как ты, которые на себе книги будут по деревням носить, больше нет, – отвечает ей дочь. – Все на этом. Точка!»
Зоя Петровна грустно качает головой и замолкает. Но потом, встрепенувшись, упрямо повторяет: «А чем сидеть – лучше книжку людям принести! Так хоть человек спасибо скажет!»
Разговоры о том, почему так себя повела сменивший ее библиотекарь, Зоя Петровна ведет уже сорок лет. Дело было в 1981 году. Тогда вместо Киселевой, вышедшей на пенсию, в библиотеку пришла работать девушка из деревни Песочное. Но надолго ее не хватило. Постоянный читатель библиотеки Виктор Федорович Кузьмин встретил как-то Зою Петровну у магазина и пожаловался. Ни разу после нее новый библиотекарь не была дома у Кузьминых. Так что Виктор Федорович связал все библиотечные книги в стопку и вынес в чулан. Все ждал, когда новый библиотекарь придет и заберет их. Ведь за тридцать лет работы Зоя Петровна приучила местных жителей, что сама приходит во все окрестные деревни и села, все дома обойдет и книги поменяет. Вот Кузьмин и ждал. Но не дождался. Что он с теми книгами сделал, Зоя Петровна не знает.
И таких незатейливых историй в маленьком аккуратном домике, в котором помимо Зои Петровны и ее дочери обитают две курицы и кот, можно услышать немало.
ДЕТИ ВОЗДВИЖЕНСКОГО
В то время когда Зоя Петровна работала книгоношей, она хранила дома книгу, которую не показывала никому. Эта старая Библия на церковнославянском языке досталась ей в наследство от отца – настоятеля храма Святого Михаила Архангела в селе Староустье Петра Владимировича Воздвиженского. В ней до сих пор сохранились закладки из сухих травинок и цветов, которые Зоя Петровна не выкидывает. На страницах – карандашные пометки, сделанные священником Воздвиженским.
Зоя Петровна помнит ту августовскую ночь 1937 года, когда пришли за ее отцом. Она вместе с братьями и сестрами спала тогда на полу в прирубе. Проснулись, а отца нет...
Петр Воздвиженский окончил духовную семинарию. Он был высоким крепким мужчиной, от его голоса в церкви свечи гасли. Все посты соблюдал и детей своих к этому приучил. Держал их в строгости, без дела по улице слоняться не разрешал. Занимался с ними математикой, книги вслух читал. Рассказывал сказки и пел им песни.
После ареста священника Воздвиженского семь детей остались без отца. «Борису 14 тогда было, Наталье – 12, Дмитрию – 9, Глебу – 5, Маше – 3, Кате – год и девять месяцев. А мне – 10!» – перечисляет Зоя Петровна.
Все старшие дети Воздвиженского работали в колхозе за продукты, зарплат тогда не было. Пока младшей, Кате, не исполнилось 5 лет, семья получала детское пособие, благодаря которому выживали. Брата Бориса из школы исключили, он уехал к родственникам – доучиваться, а потом окончил медучилище в Горьком. Остальные дети продолжали учиться, помнили, что отец мечтал дать им хорошее образование.
Мать пыталась выяснить судьбу отца. На все запросы ответ был один: Петр Воздвиженский осужден на десять лет без права переписки. Подлинного смысла этих слов они тогда еще не знали...
Осенью 1939 года церковь, в которой служил отец, снесли. Когда началась война, брат Борис ушел на фронт. В 1945-м умерла мать. Через два года старшая сестра, Наталья, вышла замуж, и все заботы о младших сестрах и братьях легли на Зою. В детдом их отдавать она отказалась. Устроилась на работу в сельскую контору. Но вскоре в Староустье к председателю сельсовета приехали родственники. Ему нужно было устраивать их на работу. Кого убрать? В первую очередь, конечно, дочь репрессированного сельского священника. Так Зоя лишилась своей скромной должности. И тут к ней посватался Павел Киселев, работавший учителем физики в школе села Троицкое, что в 14 километрах от Староустья. Зоя согласилась. Шел 1951 год.
НОВАЯ РАБОТА
В Троицком тогда было вакантным место заведующей избой-читальней. Почему не было желающих его занять, Зоя поняла, когда познакомилась со спецификой работы. Своих книг в избе-читальне не было, только так называемая «передвижка». За книгами для нее нужно было ходить пешком в библиотеку соседнего села Большие Отары.
С первым ответственным заданием на новом месте она справилась: в 1951 году проходили выборы народных судов и нужно было распространять литературу по основам советского законодательства.
После Пленума ЦК КПСС «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР» 1953 года и ХХ съезда КПСС 1956-го сверху были спущены директивы о создании в каждом населенном пункте стационарной или передвижной библиотеки либо пункта выдачи книг. А также привлечения читателей из каждой колхозной семьи. В селе Троицкое под такой пункт сначала приспособили комнатушку в колхозной конторе, а затем стали размещать стеллажи с книгами в частных домах – то в одной избе, то в другой. Хозяева сдавали половину дома под библиотеку за арендную плату, которую выплачивал колхоз. Потом наконец построили в селе клуб и библиотеку. Зоя к тому времени по требованию районного отдела культуры заочно окончила Борский библиотечный техникум.
Книговыдача считается основным показателем библиотечной статистики и красноречиво свидетельствует о работе той или иной библиотеки. Зоя понимала: со спускаемым из районного отдела культуры планом по выдаче книг можно было справиться только с помощью обходов полевых станов, бригад и животноводческих ферм и организации там «передвижек» и выставок. Так что она старалась хорошо исполнять работу, чтобы не возникло даже малейшего повода для ее увольнения. Зоя всегда помнила про расстрелянного отца-священника. С мыслью о выполнении плана она, как говорится, не расставалась. Своими руками оформляла выставки книг и рисовала плакаты-агитки. А это было непросто. В их далекое от больших дорог село автобусы не ходили, да и теплоходы, ходящие по Ветлуге, не доплывали. Со снабжением было туговато. Чернил – и тех не хватало, не говоря уж о плакатных перьях. Так что Зоя писала агитки заточенными палочками, вместо туши использовала разведенную водой золу.
Брат Борис, вернувшийся с войны, устроился работать фельдшером в Староустье. Когда Зоя пожаловалась ему на кровотечение из носа, он решил сначала, что причина недуга – недоедание в годы войны. Зоя ведь тогда вместе с младшими братьями и сестрами собирала колосья овса и клевер, чтобы выжить. А когда увидел, как она таскает по бездорожью связки книг, стал сокрушаться, что до старости сестра не доживет. Сам готовил ей мази и компрессы от мозолей на руках и ногах и уговаривал ее бросить эту работу...
Если бы отец Зои был жив, он наверняка рассказал бы ей, что слово «книгоноша» известно со времен Древней Руси. После принятия христианства монастырские переписчики духовных книг подыскивали тех, кто мог доставлять книги в села. Их и стали называть «книгоношами». Позже слово это забылось. А вспомнили о нем во второй половине XIX века, когда по просторам Российской империи зашагали торговцы книгами...
СТАРЕЙШИНА
В полевых бригадах и на фермах Зою всегда встречали тепло. Однажды в каком-то журнале она прочла рассказ о книгоноше, которому пахари заявили: «Тут шапка упадет, ее некогда поднять, а ты – со своими книгами!» Таких слов она в свой адрес никогда не слышала. Трудовые люди были рады ее приходу.
Зоя Петровна говорит, что самыми популярными в то время были романы Михаила Шолохова. Рассказывает, как внимательно слушали ее мужики, когда она читала им интересные статьи из газет и журналов. Помнит, как в 1953 году она на каждом стане всем бригадам зачитывала вслух сообщение о том, что председатель Совета Министров СССР Георгий Маленков в два раза снизил налоги для крестьян, заодно списав недоимки прошлых лет.
Может поведать Зоя Петровна и о семьях, в которых сыновья или мужья злоупотребляли спиртным. Жены и матери просили ее принести книги поинтереснее, чтобы отвлечь своих мужчин от пагубной привычки. А были и такие хозяйки, которым не нравилось, когда она в дом приходила. Прямо при гостье мужьям выговаривали: «Зачем книги у нее берешь? Кто работать будет?» Правда, бывало и иначе: за стол ее пытались усадить, чтобы угостить чаем с пирогами и яблоками. Вот только времени у нее чаи распивать не было: надо другие дворы обойти, да еще успеть домой хотя бы в сумерках вернуться.
А дома продолжались разговоры о книгах. С мужем, Павлом Романовичем, она не только обсуждала новости прошедшего дня, но и рассказывала о работе. Вот, к примеру, была сегодня в такой-то полевой бригаде и заметила, что речь у колхозников стала грамотнее и чище. Вот что чтение книг делает! А на улице в деревне Безводное ее окружили детишки и сразу разобрали все детские книжки, которые она принесла.
Супруг Зои Петровны был садоводом-селекционером, так она каждую весну вместе с книгами безвозмездно раздавала всем желающим веточки яблонь для прививки новых сортов. Эта нехитрая уловка была еще одним поводом войти в дом, расспросить, как прошла прививка, и предложить новую книгу...
Если позволительно назвать племенем сообщество энтузиастов, передвигавшихся по просторам страны то пешком, то на лошади, то на велосипеде с неизменным грузом книг, то 98-летняя Зоя Петровна его несомненный и заслуженный старейшина.
ОВРАГИ, ВОЛКИ И ПРОВЕРКИ
«Мама, ты про овраг расскажи!» – напоминает Зое Петровне дочь. Был между селом Троицкое и деревней Раскаты глубокий и широкий овраг, заросший кустами. Говорили, что в нем часто видели волков. Зоя Петровна смеется и рассказывает, как зимой, когда темнело рано, она укладывала книги на санки, зажигала скрученную газету и ею, как факелом, освещала себе путь. Заодно и волков отпугивала. Не одну газету ей приходилось зажечь, пока удавалось на другой склон оврага выбраться. Порой с обгоревшими рукавами пальто домой возвращалась.
На попутки она никогда не рассчитывала. Не нравилось книгоноше, что водители с нее на чекушку спиртного требовали. Зоя Петровна их стыдила и грозила председателю колхоза пожаловаться. Но обещания эти ни разу так и не выполнила.
«А ты помнишь, как в Песочном было?» – снова подсказывает матери Валентина Павловна, которая наизусть помнит все ее приключения.
Песочное было большой деревней. И все вроде бы хорошо, да вот только книги местные жители порой возвращали в плохом виде: грязные, помятые, рваные. Зоя Петровна до того жалела книги, что в домах, которые она посещала, не стесняясь, говорила хозяевам: возьмите тряпку, вытрите стол, уберите посуду и только потом кладите на него книгу. Это ж источник знаний! Но больше всего она намучилась в одну из Всесоюзных переписей, которую, конечно же, поручили провести библиотекарю-книгоноше. Помогла местная учительница Евдокия Дмитриевна Зарубина, которая наказала своим ученикам: чтобы столы были чистыми, когда Зоя Петровна со списком переписи по домам будет ходить. Между прочим, Киселева две Всесоюзные переписи в своем колхозе провела, и все пешком. Получила благодарность от Совета Министров СССР.
Как-то районный отдел культуры отправил Зою Петровну проверять библиотеку в селе Глухово. Она, как обычно, отправилась туда пешком – напрямую. Пришла, а библиотекаря нет на месте. Зашла в клуб. Там ей сообщили, что библиотекаря надо сейчас искать то ли в Кобылине, то ли в Липовке. И дали велосипед. Нашла Зоя Петровна коллегу – та в это время сено ворочала. Киселева сообщила ей о проверке. Пришли в библиотеку. А там – никакой наглядной агитации, книги на полу кучами свалены, другие на стеллажах не по алфавиту расставлены, работу книгоноши библиотекарь не выполняла... Зоя Петровна все как есть в отчете написала. Библиотекаря сняли с работы. А Киселеву проверять библиотеки больше не посылали...
Зоя Петровна говорит, что в своей библиотеке она по памяти могла любую книгу на полке найти, всегда знала, какая книга у кого на руках находится. А ведь в фонде ее библиотеки хранилось 15 тысяч единиц. Она всегда старалась помогать колхозникам. Если требовалась книга, которой не было в библиотеке Троицкого, Киселева выписывала необходимое издание из областной библиотеки. Для деревенских электриков, пчеловодов и печников находила учебники и пособия. Для школьников искала справочную информацию в Большой советской энциклопедии. Своим красивым почерком писала для односельчан заявления, письма, снимала копии с документов.
НАСТОЯЩАЯ КНИГОНОША
К началу 1980-х годов слово «книгоноша» вышло из обихода, сошло со страниц газет и в словарях стало писаться с пометой «устар.». Но из села Троицкое Воскресенского района Нижегородской области в то время по-прежнему выходила в путь настоящий библиотекарь-книгоноша. И когда Зое Петровне, матери двух детей, говорили, что она, как пионер, разносит книги, Киселева не обижалась. Зато результаты ее работы были налицо.
Усомнившись в показателях самой высокой в районе книговыдачи, в Троицкое с проверкой приехала заведующая районным отделом культуры Серова. А на двери библиотеки замок висит. Серова отправилась искать библиотекаря. Между тем Зоя Петровна вместо того, чтобы в обеденное время пойти домой и перекусить, набрала книг и пешком потопала в село Раскаты – по домам ходить. Заведующая отделом культуры дождалась ее в итоге у сельского магазина. Увидела Зою Петровну, нагруженную сумками с книгами, и... все поняла.
На межрайонную конференцию библиотекарей в поселок Красные Баки Киселеву пригласили с намерением поставить ее в пример коллегам и наградить крупной денежной премией. Но почему-то передумали и вручили ей в подарок книгу Георгия Маркова «Соль земли». Начальство только одну претензию предъявило Киселевой: троицкий библиотекарь-книгоноша плохо вела антирелигиозную пропаганду. Что могла ответить на это Зоя Петровна, предки которой в нескольких поколениях были церковнослужителями?
...К храму Живоначальной Троицы в селе Троицкое Зоя Петровна во время работы книгоношей подходила только в одном случае. Почему-то именно ей сельсовет навязал общественную нагрузку: собирать налоги с настоятелей храма, что она исправно делала все тридцать лет своей службы. В саму церковь Киселева не заходила. Не могла. Незадолго до ареста и расстрела ее отец получил назначение именно в этот Троицкий храм, поскольку церковь Михаила Архангела в Староустье закрыли. Об этом знали все настоятели Троицкого прихода, жизнь которого приостанавливалась только в годы войны. Знали они и то, что прадед Зои Петровны по материнской линии, архиепископ Коломенский и Можайский, викарий Московской епархии Иоасаф (Каллистов), в ноябре 1917 года вместе с архиепископом Волынским Евлогием и архиепископом Кишиневским Анастасием отпевал студентов и юнкеров, погибших в боях с большевиками за Московский Кремль. Может быть, поэтому в советское время о библиотекаре-книгоноше Киселевой в газетах не писали?..
Валентина Павловна спрашивает мать, почему Аркадий Михайлович Ожиганов, председатель колхоза-миллионера, в состав которого входило Троицкое, в своей книге «Деревенька моя глубинная» не упомянул Зою Петровну. Эту книгу 1988 года издания со стандартным автографом «С глубоким уважением и самыми добрыми пожеланиями» Зоя Петровна нередко перелистывает. Словно что-то ищет на страницах, хотя давно знает, что в длинном повествовании о том, как колхоз зарабатывал миллионы, нет ни строчки о сельском библиотекаре. Она рассматривает фотографии, на которых узнает животноводческие фермы и тракторные станы, куда она приходила с книгами. Вглядывается в лица людей. Она и сейчас может перечислить, какие книги каждый из них брал читать. Ну не упомянул председатель о ней, ну и что? Может, потому, что уже в 1988 году труд книгонош был забыт, а сами книгоноши остались лишь в частушках да в бесхитростных стихах советских поэтов?
Валентина Павловна обнимает мать, которая в 98 лет все помнит, не пользуется очками, ходит в церковь и сама себя обслуживает. Потом смотрит на меня и спрашивает: «Где вы еще такого человека увидите?»
Валентина Павловна не знает, почему я так подробно четыре часа расспрашиваю Зою Петровну о ее работе. Дело в том, что рассказы о книгоношах я слышал от своей матери, всю жизнь проработавшей в областной библиотеке. А ей об их тяжелом труде рассказывали старые сотрудники библиотек. Эти удивительные истории, передаваемые старшим поколением библиотекарей своим молодым коллегам, в моем воображении превращали книгонош в давно исчезнувшие, мифические создания. И сейчас я вглядываюсь в лицо Зои Петровны, запоминаю ее слова и жесты, чтобы, приехав из командировки, сказать своей маме: я видел последнюю настоящую книгоношу СССР!
