Есть порода людей, упорно призывающих русских скорбеть на День Победы – 9 мая. Мы же помним, что День памяти и скорби по погибшим отмечается в годовщину начала Великой Отечественной войны – 22 июня. Что самое ужасное, люди в войну не просто гибли, но зачастую пропадали без вести. И десятилетиями их родные безуспешно пытались хоть что-то узнать об их судьбах. Но сегодня я расскажу о трёх погибших бойцах, которые, наконец, не только были достойно похоронены, но сами смогли сообщить о своей судьбе родным, пусть и посмертно.
В 1961 году в Риге на улице Слокас у дома №64 рыли котлован под новое здание. Внезапно работа экскаватора была прекращена: ковш вытащил на поверхность множество костей. Начались раскопки. Были подняты останки 1280 человек. Они оказались советскими военнопленными, которые содержались в одном из филиалов рижского лагеря военнопленных Stalag 350, располагавшегося на улицах Пулка и Слокас. Лет восемь назад я писал о нём, рассказывая об интересной судьбе выжившего узника этого лагеря – красноармейца Фёдора Ивановича Серякова (1909-1985).
Могилы пленных находили до и после этого. Увы, обычно это были всё сплошь безымянные останки. Но в 1961 году в Риге повезло. Ещё задолго до начала Великой Отечественной войны для опознания личности военнослужащего в РККА использовался так называемый солдатский смертный медальон. Он был введён Приказом РВС от 14 августа 1925 года №856 как документ, удостоверяющий личность. Медальон выдавался всем зачисленным на военную службу, независимо от рода войск. Первые образцы медальонов изготавливались в виде плоской жестяной коробочки, размером 50×33×4 мм с тесьмой для ношения на шее. Внутрь коробочки вкладывался стандартный бланк для заполнения данными на его владельца.
По опыту боевых действий стало очевидным, что жестяной медальон негерметичен, а пергаментный вкладыш быстро приходит в негодность. В связи с этим приказом НКО СССР №138 от 15 марта 1941 года было введено «Положение о персональном учёте потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время», и медальоны в виде пластмассового шести- или восьмигранного пенала с отвинчивающейся головкой с вложенной в него идентификационной запиской в двух экземплярах были у каждого бойца. По ним должны были в случае смерти солдата установить его личные данные.
Пенал изготавливался из бакелита (он же карболит). Некоторые уточняют, что из текстолита или эбонита. Не буду спорить, технологический процесс изготовления медальонов не изучал. Главное, что это неэластичная пластмасса. Вкладыш размером 40×180 мм состоял из двух одинаковых бланков: один из которых должен был изыматься похоронной командой, а другой оставался в медальоне с телом погибшего солдата. Но в действительности, в условиях боевых действий, это требование не выполнялось, медальон изымался целиком. К тому же часто солдатам выдавали только один экземпляр вкладыша из-за их нехватки. Бланк содержал все необходимые сведения о бойце: фамилия, имя, отчество, военное звание, год рождения, место рождения, домашний адрес семьи, данные родственников, место призыва, группа крови. Заполнялись, увы не все поля. Да и не всем успели выдать сами пеналы. Так что иногда бойцы довольствовались самодельными из гильз.
И вот на улице Слокас среди останков были обнаружены такие медальоны. С записками! К сожалению, всего три. Но и это, согласитесь, лучше, чем ничего. По запискам из медальонов были установлены имена трёх погибших красноармейцев по тем данным, что они старательно записали:
- Красноармеец Иван Алексеевич Малолетков, 1908 года рождения. Место рождения: Чкаловская область, Пономаревский район, село Зыково. Призван Пономаревским РВК.
- Красноармеец Константин Яковлевич Прядько, 1915 года рождения. Место рождения: Украинская ССР, Ворошиловградская область, Ново-Светловский район, село Ново-Анновка. Призван Ново-Светловским РВК.
- Красноармеец Александр Максимович Рыжков, 1917 года рождения. Место рождения: Вологодская область, Никольский район, деревня Кумбисер. Призван Никольским РВК.
По имевшимся в ЦАМО данным, все они числились пропавшими без вести. Даты пропажи без вести при этом были не фактическими, а, что называется, расчётными. Одному даже 1943-й год указали, хотя письменная связь во всеми прервалась ещё в 1941 году.
Останки всех найденных солдат похоронили на Гарнизонном кладбище в больших братских могилах. Церемония состоялась на 17-ю годовщину освобождения латвийской столицы от нацистов – 13 октября 1961 года. Недалеко от братской могилы краснофлотцев с подлодки С-11, погибших 2 августа 1941 года.
Почтить память воинов тогда пришли пять тысяч рижан. Траурный митинг открыл секретарь Рижского горкома КПЛ Лудис Петрович Химелрейхс (1931-1994). Он сказал: «Мы собрались здесь, чтобы почтить память воинов Советской Армии, зверски замученных в фашистских застенках. Заклятые враги зверски расправились с ними. Их трагическая смерть должна постоянно напоминать нам о бдительности. Палачи вновь жаждут крови советских людей. Преградим же путь реваншистам и агрессорам!»
От воинов Прибалтийского военного округа на митинге выступил полковник А. И. Столяров: «Им не пришлось увидеть знамя Победы над рейхстагом. Гибель советских военнопленных – это не только трагедия, но и преступление. И здесь, у могилы воинов, мы даём торжественную клятву – никогда не забудем подвигов сынов своей Отчизны, никому не позволим посягнуть на нашу Родину!»
На митинге также выступили рабочий и заместитель секретаря комсомольской организации завода «Ригасельмаш» Юрий Гаплик, член КПСС с 1917 года Георгий Антонович Ясенкевич, студентка Латвийского государственного университета имени Петра Стучки С. Холцмане. После были отданы последние воинские почести, прогремели выстрелы салюта, и останки воинов были преданы земле. Рижане укрыли братские могилы ковром из венков и цветов.
Одновременно заработала бюрократическая машина. По указанным адреса, точнее в тамошние военкоматы, из военного комиссариата Латвийской ССР, располагавшегося в Риге на бульваре Райниса, 4, были посланы официальные письма, сообщавшие об обстоятельствах, при которых была найдена информация, и о месте захоронения бойцов. Самое важное, данные письма были основаниями выдать родственникам извещения о гибели красноармейцев. Они переставали быть пропавшими без вести. Родным становилось известно место их упокоения, которое можно было посетить и возложить на нём цветы.
Единственно что мне непонятно, почему же на Гарнизонном кладбище не были установлены памятные знаки с именами Малолеткова, Прядько и Рыжкова. Может, родные не нашлись, а потому некому было побуждать военкомов поставить точку в процессе увековечения погибших защитников Отечества?
А записки из медальонов и сами пеналы были оставлены в Риге. И они находятся в экспозиции рижского Военного музея. Подпись под ними лаконична, не рассказывает о времени, месте и обстоятельствах, при которых они были найдены. Но их вы теперь знаете из прочитанной заметки.
Вечная память советским воинам, павшим в борьбе с нацизмом!
