24 июня - день памяти выдающегося военного историка и летописца Русской армии Антона Антоновича Керсновского (1907 - 1944)
Гитлер только начал произносить речи в пивных (отметим, что немецкая пивная в начале ХХ века вовсе не была местом, где нетрезвые мужчины, вернее, мужики, наливались некачественной сивухой, ругались и кидали окурки на пол!)
В немецкую Bierstube можно было прийти с женой, заказать отличное пиво, сытную закуску, пообщаться с приятелями, обсудить новости, попеть-поорать песни, сыграть в карты, но всё это обязательно gemütlichkeit, то есть чтобы было и уютно, и весело, по-соседски доброжелательно.
Вот здесь и начал выступать Гитлер, доказывая, что немецкая армия непобедима, и только предательство в тылу евреев и коммунистов позволило вырвать у немцев победу! Его охотно слушали – говорит дело, да ещё сам награждён железным крестом!
Но в это же время никуда не пропадавшая даже после поражения армии немецкая военная разведка отслеживала наиболее яркие личности среди эмигрантов, и вскоре начались поиски того, о ком в немецких военных кругах именно так и писали: russischer General Kersnovski, поскольку была уверенность, что глубокие, яркие статьи и книги принадлежат именно высшему офицеру российского Генерального штаба, скорее всего, генералу.
А исследования эти принадлежали Антону Антоновичу Керсновскому, родившемуся в 1905 (или в 1907?) году в родовом имении селе Цепилове в Бессарабии. Отец – следователь Одесской судебной палаты, мать преподавала французский, греческий, итальянский. Со стороны отца были польские корни, со стороны матери в роду были клефты – греки-повстанцы, боровшиеся против турецкого владычества с оружием в руках. Не от них ли в характере Антона Керсновского эта энергия, желание вмешаться, яростно отстаивать свою позицию?
С детства прекрасно образованный, любитель умных книг и военной истории, Антон был убеждён, что огромное русское государство может существовать только как монархия, поэтому в свои 15 (или даже в 13?) лет пошёл добровольцем в Белую армию, воевал, приобрёл боевой опыт, наступал и отступал, голодал, мёрз, получил туберкулёз, с которым боролся всю жизнь.
Потом была эвакуация, эмиграция, борьба за то, чтобы не только выжить, но и получить образование – все заработанные деньги тратил именно на учёбу: в Вене сумел окончить Консульскую академию, прослушал курс в Дижонском университете, слушал лекции в знаменитой французской военной школе Сен-Сир.
Во второй половине 1920-х годов окончательно обосновался в Париже, ночами работал, днём пропадал в архивах.
Первая напечатанная статья Антона Керсновского «Об американской артиллерии» была опубликована в белградском еженедельнике «Русскій Военный Вѣстникъ» (позже назывался «Царскій Вѣстникъ»), автору не было ещё и двадцати лет.
На блестящий анализ молодого человека обратил внимание редактор журнала Н.П. Рклицкий, который опубликовал более 500 работ Керсновского, а в 1933-38 гг. в Белграде вышел четырёхтомник Антона Антоновича «История Русской Армии».
Важно, что автор увидел переломный момент в истории России, который мог бы полностью изменить судьбу страны: «Реформа 1861 года опоздала на полстолетия… Если бы тот рождественский манифест, провозгласив освобождение России от “двадесяти язык”, возвестил освобождение от рабства двадцати пяти миллионов верных сынов России, то Вифлеемская звезда засияла бы над ликующей страной».
Да, Керсновский был монархистом, но его монархизм был выражением его более глубинного чувства – пламенного русского патриотизма. Оценивая деяния монархов, он исходил из единственного критерия – благо русского народа и величие Русской державы (подразумевая, что одно без другого невозможно). Мало кто из российских императоров и императриц XVIII-ХХ вв. избежал острых критических стрел от Керсновского. Он видит успехи России там, где самодержец выступал самостоятельно, отбросив стремление выглядеть приятно в глазах Европы, а неудачи и беды России вызваны тем, что её правители слепо подражали иностранному опыту, забывая традиции и достижения соотечественников, и становились добровольными учениками у плохих западных наставников. В силу этого многие либеральные начинания получают у Керсновского негативную характеристику – может быть, поэтому труды Керсновского до сих пор не оценены по достоинству а России?
А в современной истории Керсновский предвидел Вторую мировую войну, причём заранее отбрасывал либеральные причитания о необходимости вечного мира – он, прагматик, обосновывал войну как неотъемлемую и органическую часть существования человеческой цивилизации. Отсюда следовало и его глубокое презрение к пацифистам, уже тогда набиравшим силу в Европе (и в итоге ставшим одной из причин тотального поражения европейских армий под ударами Вермахта, он видел слабость позиции пацифистов Франции, после начала Второй мировой заявивших: «Лучше плен, чем новый Верден»!).
Керсновский жёстко заявил, что для достижения всеобщего мира между народами необходимо «прежде всего этим народам запретить источник конфликтов – политическую деятельность. А для того чтобы запретить политику, надо запретить основную причину, всякий раз снова и снова её порождающую, – непрерывное (опережающее) развитие человеческого общества, в первую очередь – развитие духовное, затем интеллектуальное и, наконец, материальное и физическое. Очень скоро исчезнут конфликты, но исчезнет и причина, их порождающая, – жизнь».
Керсновский твёрдо заявил, что Гитлер в Германии неизбежен, но предупреждал: «Для нас, русских, важно не забывать, что с воскресением германской армии восстанет из небытия наш недавний заклятый враг». Он не верил, что Европа может избавить Россию от большевиков, а когда среди эмигрантов, особенно бывших военных, во время гражданской войны в Испании появились идеи участия на стороне франкистов ради «общего дела» борьбы с коммунизмом, Керсновский ответил гневной статьей «Никаких испанцев»:
– Пусть нам не морочат голову надоевшей пошлятиной, что борьба с «мировым злом» – наше «общее дело». Почему это вдруг сделалось «общим делом» сейчас, в 1936 году, а не было им в 1917, 1918, 1919, 1920, 1921-м? Где испанские офицеры были тогда? Под Тихорецкой? Армавиром? Во всяком случае, опоздав к Московскому походу, они успели, конечно, прибыть к Перекопским боям? Под Каховку? Где они были тогда? Много ли их стояло в строю наших офицерских рот? Изнасилованные испанские женщины, расстрелянные испанские священники... Подумаешь, нашли, чем разжалобить! А наших русских женщин кто-нибудь жалел? А тысячи замученных русских священнослужителей нашли разве отклик в чьих-нибудь сердцах – французских, немецких, испанских? Это небось не было тогда «общим делом».
Завершалась статья предельно жёстко: «Когда, наконец, мы поймём, что иностранные националисты – будь то испанские белогвардейцы, французские «огненные кресты», немецкие наци или итальянские фашисты – такие же враги нас, нашей Родины, как и преследуемые ими коммунисты? Не спасать их надо, а повторить мудрые слова Тараса Бульбы: «Чтоб они подохли все, собаки!»
Сам Керсновский описывал основную идею своей книги так: «Это самобытность русского военного искусства, неизреченная его красота, вытекающая из духовных его основ, и мощь русского военного гения – мощь, до сей поры, к сожалению, недостаточно осознанная, вернее, неосознанная совсем».
Сейчас как никогда актуальны слова русского историка-патриота: «История русской армии – это история жизни русского государства, история дел русского народа, великих в счастье и в несчастье, история великой армии великой страны… Мы должны все время помнить, что мы окружены врагами и завистниками, что друзей у нас, русских, нет. Да нам их и не надо при условии стоять друг за друга. Не надо и союзников: лучшие из них предадут нас… Побольше веры в гений нашей Родины, надежды на свои силы, любви к своим русским. Мы достаточно дорого заплатили за то, чтобы на вечные времена исцелиться от какого бы то ни было «фильства» и знать только одно русофильство».
Главная идея глубоко патриотичной книги Антона Керсновского такова: «Стоило только когда-либо какой-нибудь европейской армии претендовать на звание «первой в мире», как всякий раз на своем победном пути она встречала неунывающие русские полки – и становилась «второй в мире». Вот основной вывод нашей военной истории. Так было, и так будет».
А в 1936 году Керсновский предсказал, что первым объектом гитлеровской агрессии будет Чехословакия, причём Франция не окажет ей помощи. Керсновский также совершенно точно характеризовал политику предвоенной Франции как поощряющую Гитлера к захватам на Востоке.
С нападением Германии на Францию начался последний этап жизни выдающегося человека. Его призвали в армию, вскоре пришло сообщение о его гибели, его жена, милая, славная русская женщина, дочь эмигрантов, разделявшая с ним все его успехи и тяготы, окружённая им заботой и любовью, отказалась верить в смерть любимого мужа и оказалась права – Антон Антонович получил только тяжёлое ранение. Кое-как залечив раны, Керсновский вернулся на свой парижский чердак, где и прожил под немецкой оккупацией остаток своей жизни, умерев от туберкулёза. Остаётся печально добавить, что жена добровольно последовала за мужем, покончив с собой на следующий день. Они похоронены в одной могиле на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа
Видимо, не будет большим преувеличением сказать, что Антон Керсновский является одним из наиболее выдающихся русских людей ХХ века. Сочетание великолепного ума, аналитических способностей, знаний, порядочности и патриотизма (ещё подчеркнём, что все эти качества проявились в совсем юном возрасте) позволило бы ему стать деятелем государственного масштаба, причём не только военным, но и политическим. И это стало бы большой удачей для страны. Увы, вышло совсем по-другому.
В России вышла его книга: Керсновский А.А. История Русской армии. ООО «Издательство АСТ», 2023.
