Развалилась одна ячейка общества. Мышкины их фамилия была. Жили нормально когда-то. Ребенок десяти лет имеется, Игнатием звать. И дом их был полная чаша.
И жить бы Мышкиным дальше душа в душу, но отец этого семейства, Николай, встретил свою любовь первую.
Бывают такие ситуации в жизни. Уже и забыл ведь эту школьную любовь, уже и пылью она покрылась, и мхом поросла. Но раз - и встреча роковая. В продмаге или поликлинике. И будто не было законной ячейки никакой. Вновь школьная любовь пылает и искрится. У Николая все именно так и произошло.
И решил заново влюбленный Мышкин с женой расстаться. Он честный был человек. И не мог вести двойную игру.
- Встретил, - сообщил предатель, - я, Мань, свою возлюбленную первую. Кошкину Галю. Хорошо Галя выглядит. И хохотушка - как прежде прямо. И чего-то произошло со мной. Почувствовал я заново к ней огромное влечение. Тянет так, будто она магнит, а я чугуний. Врать никому не желаю. Ухожу к Гале Кошкиной. Вам с Игнатием оставляю квартиру и все нажитое имущество. Сознаю, что моя вина в крушении дружной семьи полная. И потому не могу имущества делить, стыдно как-то. Только щетку зубную заберу. Галя тоже несвободная. Тоже разводиться побежала. Прости и прощай.
Маня, конечно, в слезы. Рыдает, Кошкину Галю распоследними словами называет, Николая полотенцем кухонным хлещет. Такая вот реакция приключилась с ней. Все же пятнадцать лет они женатые, ребенок растет. А тут - Галя Кошкина. И будто не было пятнадцати счастливых лет. Любой бы человек за полотенце взялся кухонное.
А дальше все поспокойнее стало. Утрясли разводный процесс. Николай на угол съемный съехал. Маня с дитем Игнатием живут. Коля сына любит очень. Каждый субботний день гуляет с ним, на алименты не скупится, всякие подарки ему мешками тащит, на каникулы в места интересные возит. И звонит ему каждый день, уроки по телефону проверяет.
А Маня, как жена покинутая, все равно страдает. Плачет украдкой. Обидно это, когда тебя на Галю Кошкину променяли без долгих раздумий. Но и радуется в глубине души, конечно, что сын с отцом родимым так тепло общается. И не препятствует общению совершенно.
А однажды Игнатий с субботней прогулки заявился. В руках мороженое.
- Ох, маменька, - говорит сын, - а нынче мы не только с батей гуляли. Но и с Галей Кошкиной. Хорошая такая женщина. Батю любит, обнимает все время. Мне мороженое купила. Про школу вспоминают, за руки держатся. Смотреть на них приятно до ужаса. Хочешь, вместе полюбуемся?
Галя в передник высморкалась. Больно такие слова слушать было бы любой женщине.
- Полюбуемся, - говорит зловеще, - и еще как. А чего же, переехала Галя Кошкина в угол к бате-то?
- Переехала, - Игнатий улыбается простодушно, - салфеток всюду накидала и фикус привезла каучуконосный. По выходным у бати ночует. В будние дни не может она у бати жить - работает в городе соседнем. Не наездишься.
- Ах, - Маня сощурилась, - не наездишься, значит.
И с того памятного дня требовать Маня начала, чтобы Николай Игнатия забирал на все выходные. С ночевой прямо. В пятницу забрал - в понедельник в школу отвез. Такой теперь график будет у Мышкиных. Крепко Галя на нем настаивает.
А Николай, хоть и ребенка обожает, противится таким ночевкам.
- У меня, - говорит, - условий совершенно никаких. Угол снимаю, вам с Игнатием квартиру оставил. У меня в углу кушетка только предусмотрена. Сам я там еле умещаюсь. Лежу скорченный. Пошевелиться боюсь. Куда Игнатия тут пристроить?
- А Галя Кошкина, - Маня с подозрением на изменника косилась, - где размещается? Гале-то Кошкиной, небось, нашлось местечко?
- А Галя в клубок на подушке как-то сворачивается, - Николай отвечает, - но Игнатия тут уж не впихнешь. Он довольно крупный ребенок. Есть у сына прекрасная личная комната. Светлая и уютная. И пущай он в ней ночует спокойно. Нечего ему по углам скитаться. Я с щеткой зубной ушел, алименты плачу, подраки дарю, угол снимаю. На большую площадь не хватает мне финансов. Прошу понять положение.
А Маня уперлась. И не хочет положения понимать. Даже грозит встречи с ребенком ограничить. Ежели отец родной сына не может ночевать оставить по-человечески.
- Мне и самой, - Маня говорит, - жизнь личную устроить хочется. Бери, Мышкин, ребенка с пятницы. Общайся всласть до понедельника. Прямо вот сегодня и начинай. Бери, говорю!
А Кошкин понуро головой машет: нет условий жилищных совершенно.
- Ах, нет, - Маня на бышего мужа смотрит сурово, - так и вовсе встречи эти воспрещу. Есть у меня рычаги.
А Николай сопит и брови хмурит. Непростая у него все же ситуация.
А Маня даже духом воспрянула. Плакать реже стала.
"А чего, - про себя думает, - чем черт не шутит. Надоест Кошкиной Гале, небось, такое уплотнение. Да и сбежит она. И про школьную любовь с содроганием вспоминать станет. А ежели не сбежит, то и ладно. Женщина я пока молодая и видная".