Утро на работе шло, как обычно, пока мне не позвонила мама и не сказала, как мне показалось, смущенным тоном:
- Слушай, Эль, тут такое дело… Пока тебя дома нет, твой Вадим ко мне пристает.
Я аж чаем подавилась. Прокашлявшись, переспросила:
- Что?..
- Твой Вадим ко мне пристает! Я от него уже и в спальне прячусь, а он все стучит и стучит. Настырный какой! Уже и к Семеновне ходила, у нее сидела часа два. Да у нее ж гуси да индоутки, ей хозяйством заниматься нужно, некогда гостей привечать. Вот и пришлось обратно домой идти…
- Мам, мне до лампочки, что у нее с гусями, - повторила я. – Что там с Вадимом?
- А, ну да! Так вот, сидела у себя в комнате, он пришел и как давай приставать! Ой-ой! Насилу отбилась!
- Он что, в геронтофилы подался? – недоуменно пробормотала я.
- В кого, в кого?..
- Да не важно… дома разберемся!
Вообще, мы с Вадимом жили отдельно в двухкомнатной ипотечной квартире, но на лето решили перебраться на дачу вместе с мамой. Муж мой к определенному месту работы не привязан – трудится из дома, потому идею пожить на природе, в поселке, воспринял с энтузиазмом. Ну а мама уже три года была на пенсии.
Дача всегда, сколько я себя помню, была ее любимым развлечением, если не считать девяностых – тогда ее грядки нас в прямом смысле спасли от голода. Я хорошо помнила зимы, когда мы питались исключительно закрутками и картошкой, которой мама засаживала большую часть огорода. Ее, правда, всегда не хватало, да и сгнивала она быстро, но все с ней было лучше, чем без нее.
Вот как раз с того времени огородничество и вошло в главные мамины увлечения. Урожай мы, правда, собирали совсем небольшой – теперь-то денег на продукты хватало и нужда от рассвета до заката гнуть спины отпала.
Весь день я думала о маминых словах, не желая в них верить. Голова шла кругом. Неужели вот так бывает: живешь себе спокойно, в ус не дуешь, работаешь, планируешь будущее и все такое, и тут тебе сообщают нечто такое, что напрочь перечеркивает всю твою жизнь? Сердце дрожало и сжималось, а на глазах снова и снова вскипали слезы.
Я едва дотерпела до конца рабочего дня. Но когда часы на стене наконец показали пять часов вечера, я поняла, что у меня нет сил даже встать со стула – так и сидела еще, наверное, минут пятнадцать. И понимала: вот сейчас я сяду на автобус, доеду до нашего дачного поселка, приду домой – а там, возможно, будет решаться моя судьба, то, как сложится моя семейная жизнь. Будет вершиться самый настоящий страшный суд – и я пыталась подсознательно оттянуть этот момент.
Но делать нечего, пришлось идти. Ноги сами вели меня привычным маршрутом: сперва на остановку, оттуда на маленьком белом «Брависе» до поселка. На автомате зашла в наш сельский магазин за хлебом и молоком – как всегда. Продавщица Поля активно рекламировала только что завезенную «свежайшую и вкуснейшую» красную рыбу, и я взяла одну – только для того, чтобы она от меня отстала.
- Жара-то какая нынче стоит, да? – заметила Поля, взвешивая лосося. – Все посадки сохнут.
- Надо поливать чаще, - ответила я.
Поля посмотрела на меня, как на дуру.
- Знаю! Но все равно сохнут, будь они не ладны. Кстати, заходил тут твой, вина игристого взял. Романтичный он у тебя, аж завидую! – Она шлепнула передо мной на прилавок пакет с пахучей рыбой. – Вот. С тебя тыща триста за все.
Я приложила смартфон к терминалу, что оплата прошла и. поблагодарив Полю, побрела домой.
- М-м, рыбка, - улыбнулся Вадим, когда я зашла на кухню. – Вкуснятина!
Во мне вдруг взыграл жуткий гнев – я что было сил сжала в пальцах пакет с лососем и с размаху треснула мужа по голове. Тот поднял на меня округлившиеся глаза.
- Элька, ты чего?.. С дубу рухнула, что ли?
- Это ты с дубу рухнул! – завизжала я так, что в кружке по чаю пошла рябь. – Ты какого рожна к моей маме пристаешь?! Ты что, геронтофил?! Я тебя сейчас… знаешь, что с тобой сделаю!
И снова замахнулась пакетом. Вадим отскочил в сторону, испуганно повертел пальцем у виска.
- Какой еще гернофил?.. У тебя, никак, от жары в голове помутилось! Надо врача вызвать!
- У-у, я тебе сейчас устрою! – яростно взвыла я. – У-у-у! Ну ты у меня сейчас попляшешь! Самому врач понадобится! Целая бригада! Травматологов! И реаниматоров! А потом, может, еще и патологоанатом!
И начала угрожающе надвигаться на него. Вадим пятился назад, пока не наткнулся на кухонный шкаф-пенал, вжался в него спиной. Внутри, на полках, грустно звякнули сковородки.
- Эля, прекращай этот цирк! – потребовал муж, но я уже не слышала его.
От гнева закладывало уши, перед глазами раскачивалась белая туманная пелена. Кажется, я еще несколько раз хорошенько треснула Вадима рыбой, потом схватила шумовку и заехала ему по плечу. Хотела по лбу, но он увернулся.
- Ты не в своем уме! – вопил Вадим. – Остановись, пока не поздно! Тебе не страшно стать мужеубийцей?! На меня наговорили! Я ничего не делал!
- Все вы так говорите! – зарычала я. – Все не виноваты! Как за жабры возьмешь и с поличным поймаешь, так сразу не при делах!
- У меня нет жабр, я сухопутное! Эля, я клянусь, все улики против меня сфабрикованы! Я ничего не делал. Мне подкинули!
- Что тебе подкинули? – пришла я в недоумение.
- Все подкинули!
Тут громко хлопнула входная дверь, и я поняла, что сейчас начнется второй раунд. Через полминуты на кухню заглянула мама. Удивилась:
- А что это вы делаете?
- Разбираемся! – рявкнула я.
- Помогите! – обреченно проскулил Вадим. – Хулиганы зрения лишают!
- Это я хулиган?! – пошла я в разнос. – Кто тут еще хулиган!
- Да хватит вам! – миролюбиво протянула мама. – Нашли время разбираться. Потом разберетесь. Эля, ты мне лучше спину вот этой мазью натри. – Она показала мне малюсенький тюбик ядовито-зеленого цвета и какое-то непонятное пластмассовое приспособление. – А потом вот на этом полежу, полечу свою протрузию. Представляете, Ирина дала такой вот аппарат интересный, говорит, межпозвонковые зажимы снимает. Надо вот так лечь спиной на эту выпуклость и лежать.
Мы с Вадимом молча глядели на ее презентацию пластмассового аппарата для лечения протрузии и межпозвонковых зажимов. Маму, кажется, уже нисколько не волновали дневные происшествия. Ну, или ее внезапно поразила болезнь Альцгеймера и она все забыла.
- Кстати, у Семеновны гусь издох, представляете? Горе-то какое… Скоро, небось, и другие пропадут. И зачем она только их заводила?
- Мам, тебя правда сейчас только гуси и протрузия волнуют? – хмурясь, спросила я.
- А что еще меня должно волновать?
- Помидоры на грядке, - вставил Вадим.
Я замахнулась на него пакетом. Он еще попятился, влез в щель между пеналом и стеной.
- Вот там и сиди, как таракан. И не смей даже выглядывать, понял?
- Нет, - возразил Вадим. – Я даже не понимаю, за что меня бьют. Мне вообще обвинение будет выдвинуто или меня просто линчуют?
- Линчуем! – уверенно ответила я.
- А ты слышала, Эля, про презумпцию невиновности?
- Тебе она не полагается!
- А в чем сыр-бор? – вклинилась мама.
Я резко развернулась к ней.
- Мам, ну ты вообще уже! Сегодня по телефону ты мне что сказала?
- Ну… - Она наморщила лоб, силясь припомнить. – Про индоуток у Семеновны.
Призрак Альцгеймера стал четче, обрел формы.
- А еще?
- Про гусей.
- А еще?.. – допытывалась я.
Мама растерянно примолкла, жалобно глядя на меня. И тут ее, наконец-то, осенило:
- Что твой Вадим ко мне пристает!
- Во-о-от! – протянула я. – Что я вышла замуж, оказывается, за геронтофила!
- Сама ты грантофилка! – подал Вадим из щели голос. – Ни к кому я не приставал! Что вы такое, Инна Валерьевна, сочиняете? И не стыдно? Ай-ай-ай, а еще взрослая женщина, называется!
- Мам, он к тебе приставал? Или нет? – Я совсем запуталась. – Говорите по существу!
- Приставал! – уверенно сказала мама. – Стучался. Спрашивал, будет ли обед. Настырно так стучался, между прочим! А я занята была! Я ему сказала, что не буду готовить, он пошел на кухню, гремел там кастрюлями, потом приставать начал: как мясо варить, сколько воды наливать, сколько соли кидать, как картошку резать… Замучил, ей-богу. Я ему уже и тетрадку свою в рецептами давала – нет, говорит, написано не разборчиво! В интернетах этих своих рецепт нашел, вроде, так нет – все равно не понятно! Что тут не понятного, не понимаю. Просто следуй инструкции! Я ему так и сказала: ты не умеешь читать или не знаешь, как выглядит картошка? А он все равно пристает, представляешь?
Я слушала маму, выпучив глаза и чувствуя, как к щекам приливает кровь.
- То есть, выходит, дело только в обеде было?..
Вадим высунул из щели голову, подтвердил:
- Только в обеде. Про что я еще могу у любимой тещи спрашивать? – Пожал плечами: - Ну, разве что про сорта помидоров или кабачков.
- Подождите, - дошло до меня окончательно. – То есть, приставания были не интимного характера?..
Мама испуганно замахала руками, покраснела, как свекла.
- Дочь, что ты такое говоришь! Как язык поворачивается только, божечки! Какие еще такие интимные характеры, я же старая!
- Ну так а я о чем!
- И как ты подобное только подумать могла?
Вадим вылез из щели, гордо расправил плечи.
- Линчевание отменяется? Я оправдан? Я же говорил, что все это – гнусные наветы, а я чист, аки ангел небесный.
- Нет, не оправдан! – рыкнула я. – Мы еще не до конца прояснили ситуацию.
- А мое участие в прояснении сильно требуется?
Мне вдруг стало стыдно – так, что, как говорится, под землю захотелось провалиться. И правда, как я могла подумать, что Вадим пристает к моей матери?.. А с другой стороны, она прямо так и сказала! Как я еще могла подумать?
- Все, иди, - виновато пробормотала я, посмотрела на пакет с рыбой в своей руке и бросила ее на стол. Провела ладонью по волосам. – Фу ты! До чего дурацкая ситуация!
Вадим боком, по стеночке, проскользнул мимо, со страхом косясь на пакет. Ну вот, еще и мужа запугала. Стыд и чувство вины накатили новой волной; я не знала, как исправить случившееся.
- Мам, ты почему сразу, русским языком не объяснила все, как есть?
Мама повела плечами.
- Я, как есть, все и сказала.
- Нужно было уточнить!
- То, что в твоей голове только интимные дела – твоя проблема, Эля. Я вот скажу слово, например, «сосиска», ты о чем подумаешь?
Я засмеялась.
- О сосиске подумаю. Уточнять нужно, чтобы потом вот таких нелепостей не было.
На кухню заглянул Вадим, взглядом показал на лосося.
- Давайте лучше рыбы поедим. – И пробормотал: - Хм… получил леща лососем… Такого в моей жизни еще никогда не было…
Я снова засмеялась, покачала головой. Ну и дурдом! Впрочем… зато скучать некогда – весело живем. То одно, то другое…
***
Эля сидела на лавочке в парке, все еще переживая недавний конфликт с мужем. Вдруг она заметила знакомую фигуру - это была Марина, жена ее двоюродного брата. Марина выглядела взволнованной и расстроенной.
- Привет, Эля! Как хорошо, что я тебя встретила, - сказала Марина дрожащим голосом. - У меня такая ситуация дома, просто не знаю, что делать. Понимаешь, свекровь приехала погостить, и теперь вся наша жизнь перевернулась с ног на голову. - Читать рассказ...
