В начале 30-х годов ХХ века в молодом Советском Союзе бурно шла индустриализация. По всей стране поднималось промышленное производство, строились заводы-гиганты. Именно в это время на Урале появились Магнитогорский металлургический комбинат – легендарная "Магнитка", знаменитые Уральский вагоностроительный завод, Челябинский тракторный завод и, конечно же, Уралмашзавод. В те дни одним из “ключиков” к обретению технологического суверенитета, как это модно нынче говорить, стало налаживание инструментального производства. Сопряжённое с этим бурное развитие материаловедения, в том числе металлургии легированных сталей, потребовало срочно поставить на широкую ногу добычу целого ряда металлов, таких как вольфрам, молибден, кобальт и марганец...
Неудивительно, что поиск соответствующих месторождений начали с Урала, где с точки зрения полезных ископаемых есть буквально всё, чего только душа пожелает – нужно только искать тщательнее да, иногда, копать поглубже. Конечно же, не прогадали. Ещё в конце 1920-х годов геологоразведка установила, что на Среднем Урале длинной полосой протянулась с севера на юг от Боёвского озера почти до самой Исети рудная жила, богатая, в том числе, и вольфрамом. Практически сразу же в этих местах появились первые вольфрамовые рудники: Боёвский, Карасьевский, Конёвский, Пороховской. К началу Великой Отечественной войны вольфрам на Урале добывали уже более чем на сорока месторождениях, но именно эти четыре рудника можно считать первыми, “пионерскими”. Так удивительно совпало, что все они расположены в различных природных ландшафтах, что придаёт каждому из них особую индивидуальность: Боёвский рудник – на высоком скалистом берегу Багаряка, Карасьевский – на болоте в окрестностях умирающего озера Карасье, Конёвский – в светлом сосновом бору, Пороховской – прямо посреди поля, которое, поросшее ковылем и сочной травой, больше напоминает степь. Этим четырём рудникам я решил посвятить небольшой цикл публикаций, который открою сегодня рассказом о самом северном из них – Боёвском.
Своё название рудник получил по соседней деревне Боёвка, ныне исчезнувшей со всех карт. Ту, свою очередь, назвали по небольшой речке Боёвке, которая неподалёку впадает в чуть более полноводный (хотя тоже далеко не впечатляющий масштабами) Багаряк. Место, где суждено было появиться вольфрамовому руднику, было известно среди местных крестьян как Серебряная гора. Здесь ещё задолго до революционных событий начала XX века крестьянские артели полукустарно добывали галенит, в народе больше известный как "свинцовый блеск”. Видимо, за характерный серебристый цвет этого минерала гора и получила своё название. Конечно, галенит может содержать незначительные количества настоящего серебра, но сведений о том, что добывали в этом месте с "говорящим" названием именно серебро, не сохранилось. Ближе к концу XIX века те же артели переключились на добычу вольфрамита, который поставлялся в Саратов, где в 1898 году на Волжском стальном заводе начали осваивать производство инструментальной стали.
Сохранились воспоминания современников о том, как велась добыча. Кайло, железные клинья, кувалда, тачка – вот весь нехитрый инвентарь, при помощи которого крестьяне разрабатывали месторождение. Поскольку рудные жилы залегали тонким пластом толщиной не более 30 сантиметров на сравнительно небольшой глубине, разработку вели открытым способом. Вскрывали жилу, откалывали куски руды, размельчали, промывали в проточной воде на берегу Багаряка, выбирали вольфрамит, гнёзда которого попадались в кварце, а всё оставшееся свозили на тачках в отвалы. Разработка велась хаотично: отвалы перекрывали рудные жилы, нередки были обвалы и оползни, из-за чего зачастую приходилось проделывать двойную и даже тройную работу, вручную перемещая сотни тонн пустой (или условно пустой) породы с места на место.
С началом промышленного освоения месторождения в 30-х годах работа была поставлена более грамотно. На руднике появилась полноценная обогатительная фабрика, в лесу неподалеку возвели бараки для рабочих, число которых значительно возросло. Появилась техника, для удобства подъезда которой на Багаряке устроили дамбу. Речное русло подвели ближе к руднику для удобства промывки руды. Разработка месторождения продолжалась преимущественно открытыми карьерами, хотя и несколько шахт тоже всё-таки пробили.
По промышленным масштабам запасы месторождения оказались сравнительно небольшими. Уже в начале 1950-х годов рудник считался нерентабельным, особенно в сравнении с куда более перспективным Конёвским, расположенным примерно в пятнадцати километрах южнее. Так что о закрытии рудника задумывались ещё до 1957 года, когда на комбинате "Маяк" произошла радиационная авария, а рудник попал в зону радиационного заражения – так называемого Восточно-Уральского радиационного следа. В первые годы радиационный фон местами превышал 20 мP/ч. Ближайшие деревни Боёвка и Гусево, жители которых составляли значительную часть рабочих, отселили. Решение о ликвидации рудника тоже не заставило себя ждать. Всего на месторождении за годы его разработки было добыто более 150 тонн вольфрамита.
Ныне Бёевский вольфрамовый рудник представляет собой довольно эпичное зрелище с основательным налётом заброшенности. Серебряная гора на высоком левом берегу Багаряка вдоль и поперек изрыта широкими каньонами, глубина многих которых достигает двух десятков метров. Кое-где видны штольни, стволы вентиляционных шахт, разведочные шурфы, воронки провалов. Во многих подземных выработках крепь сохранилась на удивление хорошо, но, несмотря на это, большинство из них либо обвалились, либо оказались затоплены грунтовыми водами. Выработки протянулись вдоль берега Багаряка почти на километр, вдаваясь вглубь леса примерно на 300 метров. В сторону реки они обрываются высокими и довольно крутыми каменистыми осыпями, представляющими собой отвалы пустой породы.
Кое-где попадаются свежие "закопушки”: ведут разведку то ли местные жители, то ли заезжие хитники. Беглый осмотр выбранной из шурфов породы показал, что основной минерал здесь – кварц, зачастую с красивыми вкраплениями золотистого пирита. Попадаются вольфрамит и шеелит – та самая вольфрамовая руда, целью добычи которой и была разработка месторождения как такового. Говорят, здесь можно отыскать красивые образцы флюорита, но нам они не попались. Впрочем, чувствуется, что хитники в основном рассчитывают на бериллы и топазы, которые теоретически могут сопутствовать минералам вольфрама. Находят ли? Кто знает.
Особый интерес представляют остатки рудничных построек. В своё время все здания возводились из местного камня, лишь наспех обтёсанного, потому теперь выглядят очень живописно. Поросшие мхом каменные стены, ведущие в никуда лестницы, между ступенями которых уже прорастают деревья, создают поразительную иллюзию руин средневекового рыцарского замка. Как мне кажется, подобная локация отлично подходит для косплейных фотосессий в духе "Ведьмака" или “Игры престолов".
На берегу Багаряка ещё можно разглядеть остатки инфраструктуры для промывки руды – каналы, подпорные стенки, стоки. Очертания старой дамбы тоже отлично угадываются. Некогда лежавшие на ней бетонные плиты местные жители давно уже растащили на собственные нужды, но насыпное каменное основание никуда не делось. Немного подмытое, ныне оно представляет собой живописный каменистый перекат, через который Багаряк лениво несёт свои не очень бурные воды. Это наиболее подходящее место, чтобы перейти реку вброд: в середине лета, особенно засушливого, это можно сделать, даже не замочив ног – если, конечно, не поскользнуться на влажных от водяных брызг камнях.
Уровень радиационного загрязнения на руднике сейчас не превышает норму и составляет не более 12-15 мкР/ч. Это значение соответствует естественному природному фону и даже чуть ниже, чем зачастую бывает где-нибудь в центре крупных промышленных мегаполисов – близлежащих Челябинска или Екатеринбурга, например. Короткоживущие нуклиды давно распались, однако долгоживущие – стронций-90 (период полураспада 27 лет) и цезий-137 (30 лет) – никуда не делись. За прошедшие с момента аварии 67 лет их суммарная активность уменьшилась не более чем втрое. Эти изотопы всё ещё присутствуют в почве, откуда активно поглощаются растениями, и на дне Багаряка – в виде речного ила. Находиться на территории рудника безопасно, однако заниматься здесь сбором грибов и ягод, ловлей рыбы или, скажем, заготовкой сена и древесины, наверное, всё же не стоит. Купаться в Багаряке и жарить шашлык на местных дровишках, как вы понимаете, тоже не самая лучшая идея, хотя обилие свежих кострищ и даже столов со скамейками на берегу живописного пруда у старой дамбы свидетельствует о том, что местные жители с этим готовы поспорить.
На страницах канала мне уже доводилось рассказывать о Багаряке и его окрестностях. Несомненный интерес представляет само старинное село, которое старше всех окрестных городов, включая Екатеринбург и Челябинск. На багарякском кладбище сохранилась могила Иоганна Адамовича Махмасталя – советского дипкурьера, подвиг которого по защите дипломатической почты в поезде Москва-Рига нашёл отражение в советском кинематографе и творчестве Владимира Маяковского. Ну а ниже по течению Багаряка при желании можно отыскать небольшой, но очень живописный водопад, известный как Ольгин. Правда, "взрослым" он выглядит лишь по весне, в остальное время года представляя собой лишь небольшой ручеёк.
