Vor 30 Jahren
Автор — Герда Янихен, урождённая Гасснер (Gerda Jänichen, geb. Gassner), 1974
Перевод, примечания и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart)
Однажды пришёл некий майор с какими-то солдатами. Они хотели, чтобы мы приготовили для них горячий обед. Майор говорил по-немецки и спросил нас, хотим ли мы работать в его подразделении, поскольку они собираются возрождать сельское хозяйство в Повелишкене (Powehlischken, с 1938 года Hoffnungsbrück, ныне не существует - Е.С.). Он пообещал нам ежедневное питание и жильё. От него мы также узнали, что большинство его солдат находились в немецком плену, а потому знали немецкий язык. Из-за этого плена советское правительство приговорило их отбывать трудовую повинность в так называемой штрафной роте.
Мы подумали несколько часов, обсуждая своё прошлое и будущее, и наконец согласились поработать для этих обделённых солдат.
Переезд был осуществлён на подводе, и ехать оказалось совсем недалеко. По сути, мы всё ещё оставались в Каралине, просто переехали на другую сторону реки. Наш новый дом находился в бывшем парке для загородных прогулок «Маленькая Бразилия». По склону к реке спускалась терраса с небольшими нишами, в которых раньше стояли столы и скамейки для гостей. Некоторые скамейки всё ещё были на месте. Там также находился родник с чистейшей водой. Ни один чужак не мог попасть сюда незамеченным.
Дом стоял на полуострове, образованном излучиной реки, а перед ним находились хозяйственные постройки и жилые дома для солдат. Близлежащие поля охранялись днём и ночью. Мы работали попеременно то в поле, то в прачечной, которая была организована в одном из жилых домов. Кормили отменно. В общем, учитывая обстоятельства, это была вполне «прекрасная жизнь». Нам не нужно было беспокоиться о следующем дне, и мы ложились вечером спать с уверенностью, что ночь пройдёт спокойно. Несмотря на тяжкий труд, нас всегда ждал добрый отдых. К сожалению, осенью это замечательное время подошло к концу. Майора вместе с его солдатами перевели в другое место. Ему на смену пришёл офицер с другим контингентом. Он тут же уволил нас, напоследок оскорбив: «Вы немецкие шлю... Пошли вон! Чтоб я вас здесь больше не видел!» Целый мир рухнул для нас. Внезапно мы остались ни с чем. Офицер запер нас на ночь в пустой комнате, а утром прогнал. Остаться вместе с детьми разрешили только моей матери и бабушке. Когда мы отказались уходить, солдаты выстрелили в потолок. Это был страшный момент.
Тайком мы выбрались с территории, чтобы найти какую-нибудь работу и что-нибудь съестное в Дваришкене (Dwarischken, c 1938 года Eichenberg - Е.С.), где стояла знакомая нам воинская часть. В ней служили русские, охранявшие наших немецких военнопленных, работавших на лесоповале. Мы убирали комнаты и стирали бельё, которое кипятили в установленном на кирпичах котле прямо перед их домом. Затем котёл и бак переносились к следующему дому, где требовались наши услуги, и так далее. В качестве награды за работу мы получали продовольствие, просо, муку, рыбу, хлеб и всё то, без чего они могли обойтись. Хотя, учитывая объём работы, этого было очень мало, но всё же помогало поддерживать нас на плаву.
Осенью в садах вокруг Каралине, о которых уже никто не заботился, росло много диких овощей и фруктов. Там мы собирали обильный урожай. Помимо этого в лесу было множество грибов. Когда мы впервые осмелились пойти в лес, то были сильно напуганы. Перед нами предстала мрачная картина: повсюду лежали погибшие немецкие солдаты — в бесчисленных окопах, блиндажах и укрытиях, друг на друге, прислонившиеся к брустверам, а один даже каким-то чудом стоял. Оправившись от первого шока, мы стали размышлять, что нам предпринять. У нас буквально не было сил похоронить их или даже присыпать землёй. Их было слишком много. В конце концов мы решили хотя бы собрать их личные жетоны, чтобы потом передать кому следует. Но даже это стоило нам больших усилий, так как их тела сильно разложились. В результате у нас накопилась целая сигарная коробка этих жетонов. Если бы потом рабочие команды русских приступили к очистке лесов, то не стали бы заниматься сбором жетонов. В этом мы были уверены. Но и наши усилия оказались напрасны, потому как во время нашей депортации из Восточной Пруссии у нас эту коробку изъяли.
Поздней осенью, когда был собран урожай, наши мучители покинули нас. Повелишкен опустел. Дома были в той или иной степени разрушены, как и вся мебель. После ухода военных посёлок оказался заброшен. Как бы прекрасна ни была наша «Маленькая Бразилия» летом, зимой мы боялись, что нас поглотят сугробы. Чтобы этого не случилось, мы по частям перенесли наш «скарб» в покинутый русскими посёлок и поселились в бывшей усадьбе, которая сохранилась наилучшим образом. Хотя нам пришлось убрать неимоверное количество грязи, тут было достаточное количество комнат, чтобы наш дядя Отто мог перебраться к нам.
Вскоре на протяжении несколько дней мы присматривались к новоприбывшим солдатам. На них была ухоженная зелёная униформа, какой мы никогда раньше не видели. Вскоре первые из них принесли нам своё бельё для стирки. Но мы никак не могли прийти к взаимопониманию, так как наши познания русского языка оставляли желать лучшего.
Внезапно с высокой температурой слегла моя сестра. По нашей просьбе к нам пришёл врач из этого загадочного нового подразделения и стал её лечить. Спустя несколько дней он привёл с собой двух коллег офицеров. Один из них говорил по-немецки и представился «Батбалковником» (т.е. подполковником - Е.С.). Это оказался командир пограничного батальона, что расквартировался в Каралине. Он разговаривал на столь прекрасном немецком, что мы даже предположили, что у него немецкие корни. В ходе беседы он рассказал нам, что он еврей, и что все евреи говорят по-немецки. Принимая во внимание наш горький опыт, мы забеспокоились, что он тоже нас возненавидит. Но теперь мы имели дело с культурными и порядочными русскими. Они поинтересовались, как мы жили и хотим ли мы работать. Мы, конечно же, с благодарностью ответили, что готовы к труду. Мои тёти, а также моя оправившаяся от болезни сестра, стали работать в прачечной, а я занялась пошивом одежды в ателье, разместившемся в доме Шиннхубера в Каралине. Чтобы нам не пришлось ежедневно ездить на рабочие места, нам выделили квартиру над столярной мастерской Холльштейна, а солдаты помогли с переездом. Страшная нужда закончилась. Я шила и чинила форму. В качестве оплаты нам выделяли продукты для наших родственников, что остались дома, а нас самих кормили в столовой.
Вскоре Каралине был весь заселён. Офицеры привезли сюда из России свои семьи. Не все женщины были добры к нам, и никто не подходил к нам слишком близко.
Как-то жена врача захотела, чтобы я сшила ей платье. Я пыталась объяснить ей, что никогда не шила платьев и не могу сделать это без рисунка. Тогда она нарисовала его на листе бумаги и сказала: «Хочу вот такое!» Я отказалась, потому как если испорчу ткань, то мне нечем будет её заменить. Однако женщина сильно рассердилась и заявила, что я будто бы не хочу шить для неё только потому, потому что она еврейка. Я растерялась и заплакала. Наконец собрав всю волю в кулак, я согласилась, напомнив себе, что многим обязана её мужу, что рисковать естественно, и, наконец, что не узнаешь, пока не попробуешь. Её муж не только вылечил мою сестру, но также и снабжал нас лекарствами, чтобы защитить от болезней, а также давал мои детям витамины и укрепляющие препараты. Кто знает, как бы мы жили без его помощи. И я с отчаянной храбростью погрузилась в работу, сумев сшить красивое платье, понравившиеся этой женщине. Тамара, как её звали, попросила меня прийти к ней домой и забрать причитавшиеся мне продукты. Там я и узнала от неё, что её постигла почти такая же судьба, что и нас. У неё был маленький ребёнок, и он умер бы от голода, если бы немецкие солдаты не поили и не кормили их. Наконец она сказала, что я должна почаще навещать её и готова отдать мне всё, без чего может обойтись сама. Она призналась мне, что не любит готовить и предпочитает ходить обедать вместе с мужем в столовую. Мы с ней были одного возраста и позднее стали добрыми подругами.
По окончании рабочей смены мне разрешали пользоваться швейной машинкой для собственных нужд. Поэтому я много шила на сторону и получала за это дополнительные продукты. Также нашлась и работа для нашего художника, дяди Отто.
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 6, Часть 7, Часть 8
Автор — Герда Янихен, урождённая Гасснер (Gerda Jänichen, geb. Gassner), 1974
Перевод, примечания и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart)
При перепечатке или копировании материала ссылка на данную страницу обязательна. С уважением, Е. А. Стюарт
