В конце 1920-х – начале 1930-х годов западный мир был потрясен наступлением жесточайшего экономического кризиса. Продлившийся почти целое десятилетие, до 1938 года, наиболее остро кризис проявился с 1929 по 1933 гг. Сильнее всего он поразил США, получив там знаковое обозначение «Великая депрессия», символизирующее глубину трагедии, ее длительность и тягостное состояние американского общества. Весьма вероятно, что такое символическое название экономического кризиса, оказалось не случайным: клиническая депрессия – самое распространенное из психических расстройств (а также третье в мировой популяции после гриппа и артериальной гипертонии). Депрессивное расстройство психики является наиболее тяжелым среди всех аффективных расстройств личности ввиду его широкой распространенности, склонности к затяжному течению и хронизации.
Крах американского фондового рынка, внезапно случившийся в силу многих причин 24 октября 1929 года посредством обвального падения акций (прозванный «черным четвергом» и ознаменовавший собой всеобщую панику и череду самоубийств среди еще вчерашних финансовых магнатов), быстро привел к тому, что в Северной Америке, а затем и в других крупнейших странах Европы (Канада, Франция, Германия, Австрия, Венгрия, Польша, Румыния, Англия и другие – всего их было более тридцати) произошло стремительное разорение банков, закрытие компаний, падение производства, начались массовые увольнения и безработица. Повсеместно обострились социальные проблемы, ознаменовавшиеся голодными бунтами, вооруженными столкновениями жителей с полицией, ростом преступности, нищетой, падением детской рождаемости, увеличением смертности населения. Экономическая катастрофа существенно изменила благодатную общественную атмосферу, в которой до тех пор развивалась научная психология и другие науки. В условиях экономической депрессии население, переживающее психологическую депрессию, массово испытывало потребность в профессиональной психологической помощи и психологическом сопровождении, которую многие желающие в то время не могли получить вследствие нехватки специалистов-практиков.
В условиях обнищания широких масс населения еще совсем недавно бывшая чем-то вроде «национальной мании» психология подверглась ярой критике за ее неспособность отвечать требованиям непростого времени. В самом начале 1930-х годов общественность охладела к психологам, которые оказались не в состоянии помочь избавиться от нахлынувших бед и тревог, и вызванных ими депрессивных состояний. Вследствие этого произошла переориентация академических исследований, в различных областях психологической науки появились новые прикладные и практико-ориентированные направления. В частности, резко возрастает интерес к социальной психологии и проблематике мотивации и мотивов человеческого поведения. Психотерапевтические методы начинают использоваться не только для лечения невротиков, но и с целью избавления от внутриличностных конфликтов. Широкую популярность в это период времени в американском обществе приобретает зарождающееся психологическое консультирование. По свидетельству британской энциклопедии Britannica, «Великая депрессия 1930-х годов была периодом расширяющейся активности психологов. Профессиональное консультирование распространялось на безработных, анализировались покупательные привычки населения, а изучение общественного мнения стало вспомогательным средством при формулировании политики правительства».
Тем не менее в начале 1930-х годов в психологической науке оставалась острая кризисная ситуация, обозначенная еще в 1927 году в первом издании книги немецкого психолога и лингвиста Карла Бюлера (1879-1963) под названием «Кризис психологии». Борьба между главенствовавшими тогда научными школами в психологии достигла апогея, успешное развитие экспериментальных исследований по-прежнему сочеталось с резким теоретическим антагонизмом. Выход из кризиса, по Бюлеру, состоял в объединении всех существующих научных подходов с целью создания единой системы понятий. Однако с самого начала была очевидна эклектичность бюлеровского проекта и последующая история показала его неосуществимость. Нельзя было выйти из кризисной ситуации, соединив обломки прежних теорий. «Сам фундамент психологии должен быть перестроен», – писал по этому поводу в 1932 году советский психолог Лев Семенович Выготский (1896-1934).
О тревожном положении в науке того времени также свидетельствовали довольно регулярно проходившие международные конгрессы психологов, где представители различных психологических направлений и школ часто вступали в методологические дискуссии, затяжные научные споры и не могли найти общего языка. Предполагалось, что следующий, запланированный на 1932 год, десятый по счету Международный психологический конгресс, должен был во второй раз состояться в США под председательством Эдварда Боринга (первый на американской земле, девятый конгресс психологов прошел в сентябре 1929 года). Но через полтора месяца в силу стремительно наступившего в Соединенных Штатах Америки острого экономического кризиса (Великая депрессия), было принято решение о переносе Х Конгресса психологов в относительно спокойную от мировых финансовых бурь и экономических бед Северную Европу, в столицу Королевства Дания – Копенгаген.
X МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС (1932, 1937)
Десятый международный психологический конгресс состоялся с 22 по 27 августа 1932 года в столице Дании, в старинном Копенгагенском университете, основанном в 1479 году датским королем Кристианом I, получившем на это одобрение от Римского папы Сикста IV – известного в те времена покровителя искусств и наук. Для современной психологической науки понтифик эпохи Возрождения Сикст IV (1414-1488) памятен тем, что издал папскую буллу с золотой печатью, позволявшую епископам передавать тела казненных преступников и неопознанные трупы врачам и художникам для анатомического вскрытия и изучения устройства человеческого тела. Именно этот доступ к трупам позволил знаменитому венецианскому врачу и анатому Андреа Везалию создать уникальный революционный трактат «О строении человеческого тела» (1543).
Х Международный психологический конгресс был последним, завершившим череду научных психологических мероприятий первой трети ХХ столетия, на которые практически не оказывала влияние цепь событий, приведших вскоре к началу Второй Мировой войны. Почетные обязанности Председателя десятого Конгресса в Копенгагене исполнял датский психолог Эдгар Рубин (1886-1951), заменивший на этом посту ранее скоропостижно скончавшегося датского философа и психолога Харальда Гёффдинга (1843-1931). Оказавший значительное влияние на развитие теории гештальтпсихологии Э. Рубин сегодня известен практически всему миру прежде всего как автор классического изображения бистабильных двумерных форм (знаменитая «Ваза Рубина», которая зрительно воспринимается то бокалом, то двумя профилями человеческих лиц).
В первый день работы Копенгагенского конгресса его участниками был избран работающий на постоянной основе Исполнительный комитет Х Международного психологического конгресса, включающий семь действительных членов комитета и исполнительного секретаря. Первым Исполнительным секретарем международных психологических конгрессов стал известный швейцарский психолог Эдуард Клапаред (1873-1940), реально выполнявший такие же обязанности и на трех предшествующих конгрессах.
Вопреки трудным временам, вызванным кризисом мировой экономики и нестабильной политической ситуацией, организаторам Копенгагенского конгресса удалось собрать участников из многих стран мира, подчеркнув тем самым устойчивый международный статус психологической науки. В Программе десятого конгресса психологов изначально было заявлено 424 участника, однако в условиях стремительно разразившегося и быстро усиливающего жесточайшего мирового кризиса в Данию на это престижное среди представителей научной психологии мероприятие смогли реально прибыть только 288 делегатов, из них 150 человек были датчане – представители страны-организатора. В отсутствии полной информации о составе участников X Международного психологического конгресса сегодня с уверенностью говорят об участии в его работе лишь одного представителя Советского Союза – выдающегося русского физиолога и психолога, советского академика Ивана Петровича Павлова (1849-1936), первого в России Нобелевского лауреата (1904), участника предшествующего международного психологического конгресса (1929).
Центральными событиями Копенгагенского конгресса психологов были выступления двух Нобелевских лауреатов: датского физика Н. Бора (Нобелевская премия по физике, 1922 год), посвящённое памяти X. Гёффдинга, и сообщение советского физиолога и психолога И. П. Павлова (Нобелевская премия по медицине 1904 года), развившего в своем докладе понятие динамического стереотипа. Один из создателей современной физики Нильс Бор (1885-1962) был выдающимся датским физиком-теоретиком, разработчиком первой квантовой теории атома, идеологом капельной модели атомного ядра, укладывающейся в нарратив космологической модели Большого взрыва (БВ).
Президент Датской королевской Академии наук Н. Бор и Президент Х Международного психологического конгресса психолог Э. Рубин были троюродными братьями, они учились в одном классе и вместе увлекались философией. Как уже было сказано выше, Э. Рубин заступил на должность Президента Х Международного психологического конгресса после скоропостижной смерти датского философа, психолога и теолога Х. Гёффдинга, в свою очередь бывшего близким другом отца Н. Бора – профессора медицины Копенгагенского университета Христиана Бора.
Помимо вклада в изучение квантовой физики Н. Бор прославился как философ и мыслитель, искавший и находивший ответы на вечные вопросы в явлениях окружающего физического мира. Примечательно, что Н. Бор свою знаменитую идею квантовых скачков позаимствовал у другого датского философа, создателя экзистенциализма Сёрена Кьеркегора (1813-1885) через его ученика, Х. Гёффдинга. Последний подчеркивал, что развитие совершается лишь через внезапные решения, скачки, которые нельзя предсказать на основании прошлого (представление о скачкообразном онтогенетическом развитии человеческой психики сегодня принято важнейшим постулатом психологии возрастного развития). Выступление Н. Бора перед делегатами Х Международного психологического конгресса о Боге, Мире и Человеке, посвященное памяти Х. Гёффдинга, стало знаковым событием Копенгагенского психологического конгресса 1932 года.
В обстановке мирового экономического кризиса, в условиях кризисного состояния мировой психологической науки доклад советского академика И. П. Павлова, состоявшийся 24 августа, был посвящен обоснованию концепции «динамического стереотипа» в деятельности больших полушарий мозга как основы системной организации поведения. Динамический стереотип в понимании И. П. Павлова являет собой сложную условно-рефлекторную реакцию, выработанная путем многократных повторений при предъявлении организму положительных и отрицательных раздражителей.
«Динамическая стереотипия» обозначала в докладе И. П. Павлова систему условно-рефлекторных процессов, формирующую устойчивые привычки и навыки (трудовые, игровые, спортивные, когнитивные и пр.), а также приспособление к привычно меняющимся условиям среды (например, к смене времен года, освещенности в течение дня). На успешную выработку динамического стереотипа влияют отношения человека к окружающей среде, в которой вырабатывается стереотип, сложность стереотипа, возраст (чем старше, тем труднее вырабатывается новый, и переделывается старый), а также тип нервной системы. Ломка динамического стереотипа может стать причиной неврозов (функциональных нарушений высшей нервной деятельности), сопровождаться болезненными эмоциями из-за сложности перестройки на новый динамический стереотип (например, резкая перемена окружающей обстановки, климата, прекращение привычных взаимоотношений, занятий, смена профессии, образа мыслей, выход на пенсию, изменение идеологии в государстве и т. д.).
Представители научного психологического сообщества из разных стран мира с интересом слушали темпераментную русскую речь И. П. Павлова, сопровождаемую энергичной жестикуляцией и выразительной мимикой (холерический тип темперамента ученого ни для кого не был секретом). Порой ученый увлекался настолько, что его личный переводчик не успевал за ним. Но аудитория не роптала: людям было интересно не только то, что говорил первый русский лауреат Нобелевской премии, но и как он говорил. Внимание, оказанное И. П. Павлову учеными мира, не имело себе равных в истории науки. В официальном обращении от делегатов Конгресса немецкий психиатр и физиолог, создатель метода электроэнцефалографии (ЭЭГ) Ханс Бергер (1873-1941) назвал И. П. Павлова «первым физиологом мира», «старейшиной физиологов мира». Такого титула никогда не имел ни один из ученых. Неслучайно И. П. Павлов был избран Почетным членом почти ста тридцати научных обществ, академий и университетов.
Мировому кризису оказалась не «по зубам» плановая социалистическая экономика, Советский Союз без больших осложнений пережил повсеместно имевшую место в западных странах депрессию в экономике и жизни людей. Однако наиболее активные в научном плане советские психологи того времени (А. А. Смирнов, К. Н. Корнилов, Б. М. Теплов, Л. С. Выготский, А. Р. Лурия и др.) не присутствовали осенью 1932 года на Копенгагенском международном конгрессе, и вероятно причины такого положения дел были не финансового порядка. Можно предполагать, что подобная ситуация могла быть результатом начавшегося во второй половине 1920-х гг. изоляционизма советской науки (ограничение научных контактов в виде заграничных поездок и совместных международных исследовательских проектов, уменьшение числа публикаций советских исследований на иностранных языках, сокращение объема книгообмена и двустороннего обмена научной информацией).
В довольно часто имевших место зарубежных поездках Директора института физиологии АН СССР, академика И. П. Павлова, выступавшего представительным лицом молодой советской науки, сопровождали его сыновья – ученый-физик Владимир Иванович Павлов (1884-1954) или ученый-лингвист Всеволод Иванович Павлов (1893-1995) – в качестве личного секретаря, переводчика и спутника. В месячной зарубежной поездке в Копенгаген осенью 1932 года вместе с знаменитым отцом находился его младший сын Всеволод. И. П. Павлов был не только великим ученым, но и великим гражданином и патриотом своей страны. Он внес огромный вклад в укрепление международного престижа России, а потому с полным правом говорил о себе: «Что ни делаю, постоянно думаю что служу этим, сколько мне позволяют мои силы, прежде всего, моему Отечеству, нашей русской науке».
Конгресс 1932 года характеризовался широким спектром представленных и обсужденных участниками тем докладов и сообщений. В день его открытия с пленарным докладом выступил один из главных представителей гештальтистов, немецкий психолог и антрополог Вольфганг Кёлер (1887-1967), констатировавший, что психология как наука окончательно распадется, если ученым не удастся найти связующие ее внутренние нити. В выступлениях других участников Конгресса (Р. Огден, М. Фарес) также подчеркивалась необходимость преодолеть кризисное состояние психологической науки, уйти от односторонности противоборствующих научных направлений и школ, в первую очередь психоанализа, бихевиоризма, гештальтизма. Десятый конгресс психологов в Копенгагене отразил дальнейшее стремление научной психологической общественности к объединению различных направлений в психологии и изменения в понимании их задач и сущности (например, в представленных на полях Конгресса докладах отмечалось, что бихевиоризм уже не выступает как последовательно биологическая концепция, не видящая разницы между человеком и «большой белой опытной крысой»).
Исполнительным комитетом Х Международного психологического конгресса изначально было запланировано издание в следующем, 1933 году, семисотстраничного научного сборника тезисов, содержащего все представленные на конгрессе доклады. По официально не установленной, но вполне понятной финансовой причине, в условиях мирового экономического кризиса публикация материалов конгресса затянулась до 1936 года, когда лишь избранные доклады некоторых авторов были представлены в первом номере научного журнала «Acta psychologica». Принято считать, что именно по этой причине о Копенгагенском конгрессе 1932 года написано и известно относительно мало. Конгресс, однако, вызвал большой интерес датских газет и журналистов, освещающих светскую и научную жизнь Королевства Дания. Многие участники Х Международного психологического конгресса дали развернутые интервью, проливающие интересный свет на их подходы к научной психологии. Именно газетные сообщения, наряду с архивными источниками создают в наши дни общее представление и позволяют описать ход конгресса, прошедшего в Копенгагене.
По окончании работы Х Международного психологического конгресса практически всем его участникам стало окончательно очевидным, что к тому времени психологическая наука утратила узкую экспериментальную направленность первых десятилетий своей полувековой научной истории. Стоит предполагать, что сгущающиеся тучи предстоящих международных волнений и военных событий возможно оказали некоторое интуитивное влияние на ход конгресса. Уже меньше, чем через полгода после окончания Копенгагенского конгресса, в январе 1933 года, к власти в центре Европы – Веймарской Республике (бывшей Германской Империи) – пришли фашиствующие немецкие национал-социалисты во главе со своим фюрером Адольфом Гитлером. И вскоре мир кардинально изменится, карьеры, жизненные пути и даже само существование многих участников Х Международного психологического конгресса столкнется с чрезвычайно суровыми, безжалостными и беспредельно экзистенциальными проблемами.
XI МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КОНГРЕСС (1932, 1937)
Проведение очередного одиннадцатого Международного психологического конгресса было запланировано на сентябрь 1936 года в Мадридском университете (Испания). Главными организаторами этого уже ставшего популярным и знаменитым научного мероприятия были известные испанские психологи Хосе Жермен (1897-1986) и Эмилио Мира-и-Лопэс (1896-1964). Под их руководством и при активном участии Исполнительного секретаря Международного психологического конгресса, швейцарского психолога Эдуарда Клапареда (1873-1940) шла активная подготовка к проведению этого мероприятия. Летом 1936 года Мадридский университет практически уже был готов к приему делегатов международного конгресса психологов, который должен был состояться уже в одиннадцатый раз. Но этого не произошло, поскольку за два месяца до даты начала работы Мадридского конгресса в Испанской республике началась Гражданская война – военное противостояние, вызванное мятежом военных и правых сил против законного правительства республики. Продолжалась война с 17 июля 1936 года по 1 апреля 1939 года и завершилась победой мятежников и установлением фашистской диктатуры генерала Франсиско Франко (1892-1975). В годы Гражданской войны в Испании Советский Союз оказывал военно-техническую и добровольческую помощь молодой республике. Подальше от войны, в СССР, тогда было вывезено около трех тысяч испанских детей. Для них организовали специальные детские дома и специальные классы в советских школах. Чтобы дети не забыли родной язык с ними в Советский Союз приехали их испанские учителя и воспитатели. После окончания Великой Отечественной войны часть уже заметно повзрослевших испанских детей была возвращена обратно на свою родину, а часть из них захотели навсегда остаться в полюбившемся им СССР.
Вместо испанского Мадрида XI Международный психологический конгресс состоялся в Париже (Франция) с 25 по 31 июля следующего года. Это был уже третий по счету конгресс, проведенный к тому времени в Париже – другие два парижских конгресса прошли в 1889 и 1900 гг. Как и предыдущие парижские конгрессы, событие мировой психологии, случившееся в 1937 году, было приурочено к проведению очередной Парижской всемирной выставки – Экспо’37, которая проходила под девизом «Искусство и техника в современной жизни». Одним из главных символов всемирной выставки в 1937 году стал советский павильон и венчающая его знаменитая 24-метровая скульптурная группа «Рабочий и колхозница», созданная по проекту скульптора-монументалиста, лауреата пяти Сталинских премий Веры Игнатьевны Мухиной (1889-1953) .
Обязанности Президента XI Международного психологического конгресса в Париже в 1937 году исполнял директор Парижского института психологии Анри Пьерон (1811-1964), известный как основоположник французской экспериментальной психологии (вместе с психиатром и коллегой по Коллеж де Франс Эдуардом Тулузом (1865-1947) он разработал широко известную в наши дни психодиагностическую методику «Тест Тулуз-Пьерона»). В проведении конгресса и редактировании сборника материалов XI Конгресса, полностью опубликованного в 1938 году, активное участие принимал Иньяс Меерсон (1888-1983) – французский психолог и теоретик искусства, создатель научного направления сравнительно-исторической психологии, член Французской коммунистической партии с 1956 года.
Количественный состав участников XI Парижского конгресса был достаточно широким, при этом самой большой делегацией на нем, что вполне ожидаемо, стала делегация страны-организатора. Советская делегация, не столь представительная, как в прежние годы, согласно списку участников конгресса включала в себя не менее трех делегатов (М. О. Гуревич, Н. Н. Ладыгина-Котс, Л. А. Орбели), но только один из которых (М. О. Гуревич) представил свой доклад, в то время как ученик и последователь Нобелевского лауреата, выдающегося советского физиолога И. П. Павлова Леон Абгарович Орбели (1882-1958), согласно протоколу заседаний XI Международного психологического конгресса, председательствовал в Симпозиуме по психологии движения и участвовал в прениях. Кроме того, в Программе конгресса было заявлено еще несколько докладов от советских участников (Н. Т. Федоров, Г. В. Гершуни, А. А. Арапова, Д. Н. Узнадзе), однако достоверных сведений об их непосредственном участии в работе этого конгресса нет. Доклад одного из ведущих советских психологов того времени Александра Романовича Лурии (1902-1977) о психологии аффектов, исследованных «сопряженной моторной методикой», выполненный совместно с голландским психологом Фредериком Бёйтендейком (1887-1974), подготовленный для XI Международного психологического конгресса, не состоявшегося в 1936 году в Мадриде, в материалах перенесенного в Париж на 1937 год XI Международного психологического конгресса, не значился.
Главной темой Парижского международного конгресса 1937 года была проблема психического развития в животном мире, что нашло отражение в выступлениях голландского психолога Ф. Бёйтендейка, выдвинувшего идеи нового направления – этологии (науки о поведении животных), и швейцарского психолога Жана Пиаже (1996-1980) – создателя всеобъемлющей теории о природе и развитии человеческого интеллекта. На Парижском конгрессе в конце июля 1937 года Ж. Пиаже в продолжении заочной дискуссии, начавшейся между ним и выдающимся советским психологом Львом Семеновичем Выготским (1896-1934) на IX конгрессе (Нью-Хейвен, США) в 1929 году, представил вниманию участников XI конгресса свои представления о когнитивном развитии ребенка, получившие название «генетическая эпистемология» (Ж. Пиаже тогда еще не знал, что «Моцарт психологии» Лев Выготский умер два года назад от тяжелого заболевания легких). На XI Конгрессе отмечалось значение открытия британского Нобелевского лауреата по физиологии (1932) Эдгара Эдриана (1889-1977) о колебании электрических потенциалов головного мозга для анализа умственной деятельности.
В завершение Парижского конгресса был сформирован Международный комитет следующего, XII Международного психологического конгресса, проведение которого было запланировано на 1940 год в столице Австрии Вене (осенью 1939 года в Европе началась Вторая мировая война и XII Конгресс проведен тогда не был). Три представителя от Советского Союза – В. М. Боровский, Л. А. Орбели и И. Н. Шпильрейн – были включены в состав Комитета следующего международного психологического конгресса. Это был несомненный знак признания со стороны международной психологической общественности заслуг этих ученых в интернационализации и продвижении советской психологии на Западе. Примечательно при этом, что в работе XI психологического конгресса в Париже не участвовал советский зоопсихолог, декан биологического факультета МГУ Владимир Максимович Боровский (1888-1948) – одновременно бывший директором НИИ биологии МГУ и как раз в это время назначаемый на ответственную должность директора Института морфогенеза АН СССР. Также не был делегатом XI Конгресса и лидер советской психотехники и промышленной психологии Исаак Нафтульевич Шпильрейн (1991-1937), арестованный и осужденный на пять лет исправительно-трудовых лагерей за два года до этого, в 1935 году (26 декабря 1937 года И. Н. Шпильрейн был приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян по обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной террористической организации; посмертно был реабилитирован в 1957 году).
XI Парижский международный конгресс психологов 1937 года был последним, проведенным в мирное довоенное время. Социальная ситуация в Европе в 1930-х годах становилась все более тревожной. В 1933 году в Германии к власти пришел фашизм, вследствие чего многие европейские психологи (в числе которых было немало евреев) были вынуждены эмигрировать в США. Среди публично сожженных нацистами 10 мая 1933 года на берлинской площади Опернплац книг «негерманского духа» оказались и книги всемирно известного основоположника глубинной психологии и психоанализа Зигмунда Фрейда (1956-1939).
Начавшаяся 1 сентября 1939 года Вторая Мировая война коренным образом изменила облик и судьбу психологии в Европе – особенно в Германии, где зародилась экспериментальная психология Вильгельма Вундта, и в Австрии, на родине широко популярного тогда психоанализа З. Фрейда. Многие прославленные зарубежные психологи того времени (А. Адлер, К. Хорни, Э. Эриксон, Ф. Александер, Э. Фромм, М. Мид, Р. Бенедикт, Т. Адорно и др.), выдающиеся представители гештальт-психологии (К. Левин, М. Вертхаймер, К. Дункер, К. Коффка, Ф. Перлз и др.) в 1930-х годах совершили побег от нацистской угрозы, а гештальт-психология в силу ряда причин по существу полностью прекратила свое существование. Практически все психологи, покинувшие Европу, обосновались в Северной Америке. Их вынужденная эмиграция знаменовала заключительную стадию глобального перемещения центра научной психологии из Европы в США.
Это означало не только изменение географии локализации передовых исследований в психологии, миграцию ученых из Европы в США, но и рост статуса американских учебных центров, публикационных площадок относительно европейских. Со смещением «центра» в США изменился характер западного мейнстрима психологии, на смену так называемой немецкой классической традиции, с присущими ей целостностью подхода к изучению предмета, вниманию к индивидуальным случаям, развитой методологии качественных исследований, пришла так называемая американская традиция, в русле которой типично широкое использование количественных статистических моделей, практико-ориентированность и прикладная направленность исследований. Существенные изменения в характере связей научного сообщества психологов заметно повлияли на развитие всей мировой науки в ХХ и первой четверти XXI столетий.
Все изображения, размещенные на данном канале, взяты из открытых источников различных информационных ресурсов сети Интернет.
Все права на графические материалы, представленные на канале, принадлежат их законным владельцам.
