1918 год
Советская Россия
В ночь с 8 на 9 июля 1918 года члены «Союза защиты Родины и свободы» под руководством врача Н. С. Григорьева и полковника Сахарова подняли восстание против Советской власти в Муроме.
Из показаний Айзика Либстера, который побывал в штабе белой гвардии в дни мятежа.
Айзик Самуилович Либстер, 36 лет, гражданин Могилёва, часовой мастер, являлся председателем еврейской общины города Мурома в дни восстания. К восстанию и смене власти в городе Айзик Либстер, если верить его словам, как и все лица местной еврейской общины, отнёсся равнодушно. Но в шестом часу вечера к Айзику прибежала сильно взволнованная жена еврея – агента уголовной милиции Горбарского – и просила Либстера, как председателя еврейской общины, пойти в штаб восставших и посодействовать освобождению её мужа, арестованного белой гвардией как советского служащего.
Как глава общины Айзик сразу же отправился выполнять данную просьбу и хлопотать о Горбарском.
По дороге видел автомобили с белыми флагами и вооружёнными людьми, отдельные группы вооружённых людей, а у самого штаба – толпы народа, главным образом учащейся молодежи. Молодежь была с винтовками. Её обучали военным приёмам инструктора белой гвардии из числа бывших офицеров.
Войдя во двор, Либстер увидел группу руководства белой гвардии, среди которых узнал местного купца Алексея Федоровича Жадина и бывшего офицера Петрова, знакомых ему. Они, как и их окружение, все были навеселе, а многие «так и прямо пьяны».
Либстер обратился к Жадину, которого знал раньше, и стал просить его о Горбарском.
Жадин после уговоров согласился отпустить последнего, если Либстер за Горбарского поручится. Либстер поручился и вознамерился уходить, когда во двор штаба вошли представители еврейской молодежи из Союза сионистов во главе с Кругликовым, председателем Союза сионистской молодежи.
Кругликов обратился к Петрову, прося «дать им оружие для защиты еврейских кварталов, так как в городе ходят упорные слухи о готовящемся погроме евреев. Сначала Петров не согласился, говоря, что они-де, белогвардейцы, сами охранят порядок, но затем дал двадцать винтовок и немного патронов».
Этих представителей Союза сионистов было всего пятеро. Потому Либстер задержался, чтобы помочь им нести полученные Кругликовым винтовки.
Добравших до своего дома, Айзик Либстер оставался в нём, «чувствуя себя больным и разбитым ещё нервными переживаниями дня, и более до восстановления власти Советов на улице не был».
Далее Либстер в своих показаниях следователю сообщил, что «едва власть захватили белогвардейцы, как местные черносотенные чины зашевелились, и сначала понеслись среди евреев слухи, что готовится еврейский погром, а затем на улице всё время открыто черносотенные элементы стали угрожать, что расправятся с нами – евреями. Эти угрозы я слышал, проходя улицами и лично. Конечно, среди нас – евреев – поднялась паника, а более энергичная молодежь, состоявшая главным образом из беженцев, решила принять меры к защите. Результатом этого решения и была делегация в штаб белой гвардии». Еврейским беженцам, прибывшим в Муром из других районов Бывшей Российской империи, по мнению Либстера угрожала опасность, ибо они жили на окраинах города – на Овражной, Фабричной и Никольской улицах и других.
Сразу после поражения восстания и восстановления Советской власти, большинство беженцев еврейской национальности разъехалось «на родину к себе, в Ковенскую, в Виленскую и другие губернии» (интересно, а почему раньше до восстания не разъезжались?).
Однако этот визит в штаб белогвардейцев и помощь сионисткой молодежи в получении оружия стоил Айзику Либстеру месяца жизни.
Сразу же после восстановления Советской власти Айзик Либстер был арестован и «в течение месяца просидел в тюрьме по подозрению, что участвовал в белогвардейском восстании».
Был, в конце концов, освобождён «как лицо совершенно непричастное и лишь случайно по недоразумению попавшее в число арестованных».
Вот такая история.
(Источник: показания Либстера / Красная книга ВЧК)
