Таёжными тропами 28
По весне, как только подсохла земля Настя с Кузьмой пошли на рынок. Конечно, лишних денег не было, но Александру требовались сапоги и одежда. В наряде тестя он выглядел смешно и чувствовал себя неловко.
Проходя своей деревней, встречали односельчан, разговаривали, отвечали , как живут в лесу. Конечно, этот вопрос интересовал всех.
- По вам не заметно, что там плохо. Настасья - так вообще расцвела. Жениха тебе надо хорошего, да в деревню. Чего такую молодицу в захолустье держишь? - спрашивала Кузьму языкастая Дунька, жившая раньше по соседству.
- Ничего, и без женихов хорошо, - отвечал Кузьма.
- Это тебе хорошо. Работницу нашел. Нечего девку взаперти держать, - стояла на своем Дунька.
- Ты, Евдокия, шла бы по своим делам. А девке голову, чем не надобно, не забивала, - бурчал Кузьма.
- Вылитый Лукьян. Он тоже всегда так говорил. Слышно чего о нем?
- Ничего не знаем.
- Значит, и Тимофей сделать ничего не может.
Евдокия угадала больную тему. Неизвестность о родителях висела тяжелым камнем на душе Кузьмы. Он очень надеялся, что Тимофей, который был представителем советской власти в деревне, сможет что-то сделать, чтобы облегчить участь стариков. Но он совсем ничего не мог. Не то, что помочь, но даже узнать, где они и как.
На базаре быстро нашли то, что искали, пошли в обратный путь.
- Тятя, давай зайдем к дядьке Тимофею, - уговаривала Настя.
- Да он на работе.
- Так может, тетя Галя дома, Машка с Сёмкой.
- Не пойду.
- Тять, что же мы пройдем мимо, будто чужие? Как же так? Не виделись с самой осени.
- Вот именно, не соскучился никто об нас.
- Я соскучилась. Тять, пойдем, а?
Уговорила. Свернули к небольшому дому красного комиссара. Дома, и правда, были только ребятишки. Они обрадовались гостям, Маша приглашала к столу пить чай.
Настя расспрашивала про жизнь, дети рассказывали, как ходят в школу.
- А тятька с мамкой только ночевать приходят, в колхозе дел полно, - делилась Маша.
- Их везде полно. А мы сидим, как у праздника. Идти надо, - напомнил Кузьма.
Обновы Шуре оказались в самый раз. Настя была рада этому факту больше мужа. Бывший барин в крестьянском наряде выглядел красиво. «С таким бы по деревне пройтись, чтобы все видели и тетка Евдокия тоже», - думала Настя. Но Александра приходилось прятать.
Посевную площадь Кузьма увеличил. Втроем обрабатывать её получалось гораздо быстрее и легче. Шура втягивался в дела и кровавые мозоли на его ладонях уже не образовывались. К тому же, у него обнаружился дар управляться с пчёлами. Он быстро впитывал науку, что преподносила ему Настя, и проявлял самостоятельность.
Над открытым ульем и застал их дядька Тимофей одним летним днём.
- Э, хозяева! - кричал дядька.
- Ложись, - скомандовала Настя мужу, наскоро закрыла крышку, поспешила навстречу родственнику.
- Стой там, дядя Тимофей. У меня тут пчелы, - говоря, подходила Настя.
- Племянница, ты всё с крылатыми. Молодец.
Тимофей зашел в избу, Кузьма воротился с рыбалки.
- А вы тут неплохо живете. Маша сказала, заходили вы к нам, - Тимофей озирался по сторонам.
- Пойдемте к столу, мы еще не обедали, - приглашала Настя.
Сидели по семейному, хотя от Кузьмы веяло холодком.
- Я ведь по твою душу, Настасья, пришел. Собираемся овец стричь, а работников не хватает. Может, подсобишь? Ты, я помню, с детских лет Фене помогала.
Настя посмотрела на отца. «Решай сама, хочешь, так сходи,» - разрешил Кузьма.
- А вот это другой разговор, - обрадовался Тимофей. – Приходи завтра. Думаю, дней за пять сделаете. Да и в народе побудешь. Глядишь и раззадоришься на колхозную жизнь.
Настя провожала Тимофея до поля. Он отметил, что Настя похорошела и повзрослела, пожалел, что прячет свою красоту в лесу, и живет с отцом затворницей.