"Таёжными тропами" 43
Кузьма и Александр смотрели на Настю, и в душе чувствовали напряжение. Живот у Насти был настолько большой, мужчины даже предположить не могли, что так бывает. Кузьма ходил в деревню, разговаривал с Галиной, искал в её словах успокоение. Боялся за Настю. Опасался, что пойдет что-то не так.
Галя с Тимофеем тоже приходили в лес. Успокаивали саму Настю, которая пугалась приближающихся родов и отсутствия рядом кого-то из женщин. Галя обещала обязательно прийти. Для надежности она даже съездила еще раз к повитухе, удостоверилась, что та готова помочь.
Солнце стало подниматься выше, снег осел, сугробы обмельчали, день стал длиннее и светлее, намекая, что большое тепло не за горами. Два огромных стога были скормлены скоту, запасы картошки и свеклы заметно поубавились. Корова принесла бычка. А замороженных тушек животных, добытых Шурой на охоте, скопилось столько, что требовалось ехать на базар.
Кузьма постоянно откладывал поездку, боялся покидать дом. Ему казалось, что уйди он за порог, как Настю приспичит рожать. Так и вышло. Шура проводил батюшку до края леса, вернулся домой, обнаружив, что Настя проснулась.
В последнее время Настю они с батюшкой от дел освободили. Не могла она уже ни согнуться, ни разогнуться. Да и ночами спала плохо, потому и ходили утром на цыпочках, чтобы Настин сон не спугнуть.
- Что-то мне не хорошо, будто спина ноет, - пожаловалась жена.
Шура смотрел испуганно.
- А может и нет. Отлежала, наверно, - Настя попила холодной водицы. – Тятя на базар поехал?
- Сейчас его проводил.
- Что-то мне как то не так.
Настя понимала, что время пришло. Но пугать Шуру ей не хотелось. Идти ему в деревню за тетей Галей означало выдать себя. Этого допустить она не могла. Галина как то рассказывала ей, что дети быстро не родятся. Приходится бабе помучиться, прежде, чем появится на свет младенец.
Настя впервые в свой адрес употребила слово «баба», поёжилась. Вот и она стала, как маманя. А ведь маманя всё с небес видит, она поможет. Эта мысль успокаивала.
К обеду она уже мерила болезненными шагами избу, все больше и больше вгоняя в страх Александра.
Он порывался бежать в деревню за помощью и только доводы Насти, что тем самым он подведет не только себя, но и всю семью, останавливали его остаться дома.
- Настя, скажи, что мне сделать?
- Не знаю, - стонала Настя и от боли кусала себе руки. Боль становилась нестерпимой, ни ходить, ни сидеть Настя уже не могла.
- Кажется, помираю, - не в силах терпеть более, прокричала она.
В её крик вплелся крик собаки, который свидетельствовал, что на улице кто – то чужой.
Александр, находившийся в неизмеримой тревоге, почувствовал полное отчаяние. К ужасному состоянию Насти прибавлялась угроза от незваного гостя. Александр схватил ружье, которой висело у двери. Он рванулся защищать дом, умирающую жену и нерожденного ребенка.
Помочь Насте он не мог, а вот метко стрелять он умел. Он выскочил на крыльцо, уже не заботясь, что тот, чужой, может его увидеть.
- Шура, слава Богу, Сторож будто с ума сошел. Ни в какую не хочет меня впускать. Я уже думала, он меня съест, - тетка Галя держала в руках лыжи.
Шурка в бессилии опустился на ступеньки и заплакал.
- Что случилось? С Настей?
Он согласно кивал головой, пытаясь выдавить из себя слово. Рыдания не давали: «Она умирает».
Галя бросилась в дом. Настя лежала на кровати, громко и протяжно выла.
- Шурка, воду горячую тащи, и пеленки, что там у вас! – крикнула она, убитому горем, парню. Тот откликнулся на зов, дрожащими руками стал доставать котел, путался в тряпках, что припасла Настя на этот случай. Сунул в руки Гали весь узел, дернулся к еще живой Насте: «Настенька, не умирай».
- Иди отсюда, дурень. Како «умирать». Сейчас жизнь новая будет, - Галина выталкивала Шурку из двери светлицы. Он, ничего не понимая, сел в бессилии, обхватил голову руками: «Матушка моя, если ты меня слышишь, пожалуйста, не оставляй меня на этой земле без Насти. Жить без неё не хочу».
Из соседней комнаты послышался крик любимой жены и тут же верещащий детский писк, который набирал силу. Шурка вскочил, тужился понять что произошло, замер: в избе кричал ребенок.
Авторские права на произведение охраняются законом Российской Федерации. Единый номер депонирования литературного произведения в реестре: 224052301615.