Все части детектива здесь
– Дело в том, что я приехала в деревню... А тут... кто-то есть на чердаке...
– В смысле – там человек? – спрашиваю я.
– Да, там кто-то ходит – и с досадой – ну, конечно человек! Не привидение же!
– Вы внутрь заходили?
– Нет, я боюсь... Я по тени в окне увидела – сейчас же ещё не ночь... Он там фонариком из стороны в сторону мельтешит.
– В дом не заходите. Я сейчас отправлю к вам оперативников.
Часть 4
Вот те на! Тут тебе и любовная любовь, и отличная пара! А эта лицемерка Юля ещё утверждала, что она знать не знает этого мужчину, так похожего на её мужа! А сама, оказывается, за спиной любимого супруга развлекалась с его двойником! Хороша тамада, нечего сказать! Настолько хороша, что приличных слов у меня для неё нет!
Если бы она только видела, насколько я сейчас зла!
Звоню ей:
– Юлия, вы дома?
– Да, у меня мастер замки меняет.
– У меня к вам важный разговор, я сейчас буду у вас минут через пятнадцать.
– Ну, приезжайте, конечно...
Кажется, что-то в моём голосе смутило её или вовсе испугало, потому что тон её был уже не таким уверенным, как раньше.
Прыгаю в машину, по пути звоню операм и прошу их посадить в допросную Аполлона Аркадьевича – пусть подождёт посидит, а заодно и подумает, за какие такие «заслуги» его к нам доставили.
Листки с результатами, взятыми у Дани, кидаю на сиденье рядом, чертыхаясь, выезжаю на «встречку» – слава Богу, никого нет, разворачиваюсь и еду к Юлии короткой дорогой. По дороге понимаю, что я ничего не понимаю. Зачем Юлии нужно было убеждать нас, что она не знает этого мужчину, когда она прекрасно понимала, что мы всё равно выясним информацию о любовной связи между ними?! Ведь видела же, что опера собирают потожировые и отпечатки пальцев! Что за детский сад?!
Влетаю в открытую дверь квартиры, при этом чуть не сбиваю с ног мужчину, который меняет замки. Он провожает меня взглядом, и я вижу, как тихонько крутит пальцем у виска. Вид у меня, видимо, действительно такой, словно я сбежала из психбольницы.
Протягиваю Юлии листы и спрашиваю её:
– Скажите, как вы можете это объяснить?
Она сидит на диване с мрачным видом, под глазами синие круги, на голове придерживает рукой пакет с мороженым мясом, кажется, ей сейчас совсем не хочется думать.
– Что с вами? – спрашиваю я её – вам плохо?
– Перебрала вчера с подружкой. С горя...
Так я и предполагала!
– Может, обезболивающее?
– Да пила я уже – мрачно говорит она и переводит взгляд на листы, потом спрашивает меня – это что вообще?
– Ну, вы читайте, там всё написано!
Она со стоном отбрасывает результаты в сторону и опирается о спинку дивана.
– Я не в состоянии о чём-либо думать. Может, объясните мне кратенько, в двух словах?
Я бросаю косой взгляд на мужика, который ковыряется в замках и явно развесил уши, чтобы подслушать разговор.
– Юлия, так вы по-прежнему утверждаете, что не знаете того мужчину из погреба?
– Да нет же! А в чём, собственно, дело?
Я беру листки и, потрясая у неё перед носом, говорю ей:
– А экспертиза вашего постельного белья говорит об обратном! Она говорит о том, что вы спали с этим человеком!
– Что?! Вы в своём уме – заявлять подобное?!
– Вы можете обманывать нас сколько угодно, но экспертизу не обманешь!
– Послушайте, ваша экспертиза на этот раз ошиблась! Я никогда не изменяла мужу и не спала с другими мужчинами.
– Почему вы не хотите признать, что этот человек был вашим любовником? Ведь в этом нет ничего удивительного, сейчас у каждого второго или второй любовник или любовница!
– Хороши же ваши семейные ценности – спокойно и с усмешкой говорит она, потом поднимает подбородок – но у меня они совершенно другие, а потому я в сто двадцатый раз говорю вам о том, что я не знаю этого мужчину – я никогда не встречала его, и уж тем более я не могла с ним спать! Вы, вероятно, решили, как это сейчас называется, «взять меня на понт» и возможно потом состряпать обвинение в убийстве против меня, вот и выдумали липовые результаты!
– Вы понимаете сейчас, в чём вы обвиняете следователя?
– Да мне плевать! – она вскакивает и начинает орать – мне плевать, можете посадить меня за решётку, но я вам повторю ещё раз – я знать не знаю этого мужчину!
– Тогда как вы объясните следы вашей интимной близости на кровати!
Внезапно мы затихаем и одновременно поворачиваем головы вправо. Вызванный «муж на час» стоит и смотрит на нас огромными удивлёнными глазами. Он сейчас похож на сову, сильно удивлённую чем-то или кем-то.
– Что ещё? – рычит Юлия.
– Я закончил – говорит мужчина.
Она трёт лоб.
– Простите, ради Бога. Сколько я вам должна?
Он называет цену, она рассчитывается, мужчина кидает на нас очень красноречивый взгляд, означающий, вероятно, то, что и адрес Юлии, и её телефон он внесёт в чёрный список на ближайшие лет сто, и собирается уходить.
– Подождите! – вдруг говорит она, и он останавливается, прижимая к себе деньги, видимо, думая о том, что мы, две сумасшедшие, способны на то, чтобы отобрать его заработок – вы в район выезжаете для смены замков?
– Н-нет.. Я... Только по городу... Д-досвидания – заикаясь, говорит он, и спешит уйти.
Она провожает его взглядом, смотрит на меня, и мы вдруг вместе начинаем смеяться. Если бы кто-то видел всю сцену от и до, он бы, вероятно, поспешил вызвать службу скорой психиатрической помощи.
– Я не понимаю, как так может быть – разводит она руками – может быть, ваш эксперт действительно ошибся?
Я мотаю головой, не оставляя ей ни малейших шансов на ошибку нашего эксперта.
– Послушайте, Юлия – начинаю мягко – если всё так, как вы говорите... Ну... Каждый же мужчина ведёт себя... гм... в постели по-разному... Вы должны были заметить разницу...
Она решительно возражает:
– Нет! Никакой разницы не было. Сергей всегда был очень нежен в этом отношении, и ничего не изменилось, не было никаких резких перемен...
– Ну, а голос? Во время секса он что-нибудь говорил вам?
– У него привычка шептать на ушко разные нежности...
– И... так было всегда?
– Да.
– А вы... извините за интимный вопрос... занимались этим при свете?
– Нет – она густо краснеет – у меня комплекс относительно моей фигуры... Ну, вам не понять, вы вон какая стройная, как тростинка. А я никак не могу похудеть... Сами понимаете, работа тамады, это... иногда приглашение к столу... А там разные соблазнительные вкусности. Но Сергею всегда нравилась моя фигура, и он не понимал моего стеснения. Но и не возражал, что мы занимаемся любовью в темноте.
– И что? При свете дня, в любое другое время суток... Вы этим не занимались?
– Почему? Было иногда...
Я со стоном сажусь рядом с ней на диван.
– Честно говоря, эта история становится всё более запутанной.
– А вы выяснили, кто этот человек?
– Эксперты пока работают над этим. Юлия, в последнее время вы замечали какие-то странности за мужем?
Она задумывается.
– Да, пожалуй, нет... Только вот... Но я думала, мне показалось. Помните, я говорила вам, что Сергей очень экономный... Так вот в последнее время мне стало казаться, что он тратит больше обычного...
– Вы сказали ему о ваших сомнениях?
– Ну, конечно. А он попросил не брать в голову, мол, он сэкономил какую-то сумму, да и всё...
– Ну, а на что он тратил?
– На наш быт – она пожала плечами – дарил мне подарки, купил несколько новых нарядов для работы, я же должна менять их...
Я задумываюсь, потом встаю – мне пора ехать, там этот Фетисов, наверное, уже копытом пол в допросной пробил, ожидая меня.
Его голос я, кажется, слышу даже на первом этаже. Подхожу к допросной, опер, которому Фетисов, видимо, порядком надоел, говорит ему:
– Успокойтесь, Аполлон Аркадьевич, иначе я вам задержание оформлю на трое суток!
– С какой это радости? – басит тот.
– До выяснения обстоятельств!
Я вхожу, кивком отпускаю опера, и говорю:
– Сядьте, Фетисов, и прекратите буянить! Тут вам не матч по футболу и не спорт-бар! Тут Следственный Комитет, а я полковник Жданова!
Я знаю, как действует на таких вот «буянов» мой «железный», с прохладицей, голос. Фетисов не исключение – он опускается на стул и говорит:
– Надо же, полковник! Фитюлька тридцатилетняя – и уже полковник...
– Фетисов, или вы угомонитесь, или я отправлю вас к нам в ИВС до того момента, пока не посчитаю, что вы успокоились.
Он поднимает руки:
– Ладно, ладно – и тут же повышает голос – но я требую ответить мне внятно на вопрос, какого, простите, х***на, я делаю в вашей обители?!
Я молчу, специально неспешно раскладываю бумаги на столе, а сама из-под ресниц наблюдаю за ним. Да уж – колоритная фигура! Высокий, здоровый, с большими глазами на мясистом лице и с длинными тёмными волосами, сально блестящими и завязанными в хвост. Кого-то он мне напоминает... Ну, да ладно, сейчас не время об этом думать...
– Аполлон Аркадьевич, скажите пожалуйста, где вы были в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое мая этого года?
– Где?! Где я был...Дома я был, спал...
– Это может кто-то подтвердить?
– Нет. Я был один и спал один.
– То есть алиби на это время у вас нет?
– Да какое алиби! Я что вам, пацан-малолетка, по ночам шляться?! – он вдруг затихает, а потом говорит – послушайте, а что случилось?
Я кладу перед ним фотографию Загуляева и спрашиваю:
– Аполлон Аркадьевич, этот человек вам знаком.
Выражение его лица меняется – в нём читается неприкрытая ненависть и презрение.
– Да – роняет он – это фотограф, год назад он работал на свадьбе моей дочери.
– У вас с ним был конфликт, не так ли?
– Да вы можете объяснить, что случилось? – он с силой стукает кулаком по столу.
– Фетисов, прекратите, последний раз вас предупреждаю!
В открытую дверь входит оперативник, я жестом даю ему понять, что всё нормально, и он оставляет нас одних.
– Этот человек пропал. Ночью вместе с женой пошёл на речку у себя на даче – искать вдохновения, и пропал. От него остался только телефон. У нас есть версия, что его похитили.
Фетисов начинает смеяться.
– И вы думаете, что это я? Да зачем мне сдался этот придурок?
– Я не знаю, Фетисов. Мы обязаны проверить всех подозреваемых, а вы подозреваемый, потому что у вас с ним был конфликт даже с привлечением органов, то есть полиции. Что между вами произошло, какая собака пробежала? Вас фото не устроили?
Он машет рукой и заявляет:
– Я не могу говорить об этом... Это... семейное дело, оно касается моей дочери...
– Аполлон Аркадьевич, чтобы оградить себя от подозрений, вы должны всё нам рассказать.
Он некоторое время молчит и мнётся, щёлкает костяшками пальцев (терпеть не могу этот звук!) и заявляет, словно делая одолжение мне, а не для спасения своей шкуры:
– Ладно... Я всё вам расскажу... В общем, этот тип... Прямо на свадьбе моей дочери... занимался с ней сексом в дамской комнате. Соответственно, чуть не разрушив этим её брак!
– Что?! – удивляюсь я – пардон, а вы-то это откуда узнали?
– Хм... Дело было так... Где-то в середине свадьбы мой зять потерял свою невесту, мою дочь. Ну, моя жена пошла искать её, вошла в туалет, а там они... В кабинке... Она надавала этому фотографу по морде, вытолкала эту прости... Господи и привела ко мне, всё, конечно, рассказав. Ну, я и вставил ей там люлей...
– Ваша дочь не любит мужа?
Фетисов машет рукой.
– Эта малолетняя дурочка просто перепила на собственной свадьбе, ну, а сами знаете – пьяная баба себе не хозяйка... Ну, вот я и явился потом к этому фотографу – очень хотелось набить ему морду.
– Послушайте, а его жена – она была тамадой на этой свадьбе? Они же в паре работают.
– Нет, на этот раз он был один. Просто у нас тамада была одна из наших знакомых, да и всё.
Мда... Дело становится всё запутаннее. Юлия спит с родственником Сергея, Сергей на свадьбе имеет невесту...
– Фетисов, ну так всё-таки может есть человек, который может подтвердить ваше алиби?
– Чего уж теперь – машет он – только жене моей не говорите! У меня была... девушка.
– А жена ваша где была?
– Она уехала к матери, в район, сейчас, сами знаете, начинается горячая пора для огородников. Говорят, весенний день год кормит. А они в деревне живут, вот она и поехала помогать.
– Оставьте данные этой девушки. Мы с ней свяжемся для подтверждения вашего алиби.
Он пишет мне на бумажке имя, фамилию и телефон своей любовницы, а потом спрашивает:
– Я могу быть свободен?
– Да. Только из города не уезжайте.
Он встаёт, идёт к двери, а потом говорит мне:
– У меня не было повода для того, чтобы похитить этого недоумка. Я набил ему морду – и этого было достаточно.
Когда он уходит, я говорю сама себе вслух:
– Теперь понятно, почему Загуляев не стал подавать в суд на Фетисова.
Я задумчиво грызу ручку, когда дверь открывается, и входит Клим. Он отбирает у меня её, кладёт на стол и спрашивает:
– Ты чего, Марго?
– Да вот, Клим... Дело становится всё занятнее и занятнее...
И рассказываю ему сначала о том, что мне сообщил Даня, а потом о разговоре с Юлией.
– Значит – делает он вывод – эта Юля изменяла своему мужу с его двоюродным братом?
– Она утверждает, что нет.
– И ты вот так легко ей поверила? Марго, слушай, но это действительно смешно! Любая женщина, за плечами которой девятилетний брак, легко сможет раскусить, её ли муж лежит с ней в постели.
– Даже в темноте?
– Даже в темноте.
– Но Клим! Они похожи, как две капли воды!
– И что?
– Ну, как бы есть один вариант...
– Какой?
– Сам Загуляев всё рассказал своему братцу о своей жене – повадках, привычках, что она любит...в постели... Ну и потом – в этом случае в темноте Юлия могла не увидеть отличия этого мужика и своего мужа, как-то: нос с горбинкой и отсутствие татуировки на запястье.
– Бред какой-то! – хмыкает Клим – зачем это было нужно Загуляеву? Зачем надо было подкладывать свою жену под чужого мужика?
– В этом-то и вопрос... И ещё... смотри, какая штука. Роб сказал, что неизвестного убили между двумя и тремя часами ночи, то есть как раз в тот период времени, когда Загуляев ушёл фотографировать арку из черёмухи. Эта кровь на тропинке, сломанные пальцы и выколотые глаза... он как будто хотел явно указать, за что пострадал Загуляев – за свои профессиональные навыки. И вот я думаю – может, это сам фотограф убил своего брата?
– А зачем?
– Чёрт! Да нет у меня пока ответа на этот вопрос, Клим! Кстати, как у тебя дела? Всех его друзей-знакомых опросил?
– Да. Их ведь немного совсем. Ну, в общем, Загуляев редко встречался со своими друзьями. Это в основном его одноклассники и однокурсники по институту. Они сказали, что он маленько не от мира сего. Мол, вместо бани с мужиками и пивка пропадает со своим фотоаппаратом, или днями фотки редактирует-печатает.
– Странный вы, мужчины, народ – задумчиво говорю я – если мужик не пьёт пиво и не ходит в баню с друзьями, значит он «не от мира сего». У меня вот Руслан тоже в баню не ходит и пиво литрами не глушит. Обрадую его сегодня, что он такой... не совсем нормальный...
– Да ладно тебе, Марго! Просто это атрибуты нормальной жизни стандартного мужика. А юристы – они не стандартные. Так что радуйся!
– Ну, ты хоть чего-то от них добился?
– Ну, конечно... Они сообщили мне, что в последнее время у Сергея стали появляться лишние деньги.
– Как это – лишние деньги? Они что, всю подноготную их семьи знают, включая бюджет? Прямо до копейки?
– Да нет же! Просто например раньше у него фиг можно было помощи допроситься – как-то раз кому-то из друзей нужны были деньги на лечение жены – собирали всем миром, он же сказал, что нет ни копейки и не дал. А совсем недавно приятель попросил его занять недостающую сумму для покупки машины – и он легко отвалил ему триста тысяч на полгода.
Присвистнув от удивления, я спрашиваю Клима:
– А они не поинтересовались, откуда такие суммы?
– Спросили. А он ответил – работать надо.
– И почему мне кажется, что те пятьсот тысяч из сундука – это не единственная сумма, которую прятал Загуляев от своей жены?
Клим задумывается, а я рассказываю ему про разговор с Аполлоном Фетисовым. Выслушав меня, он говорит:
– Слушай, а может, этот фотограф шантажировал кого-нибудь из невест таким образом? Вот и собрал капиталец...
– Да, такое вполне может быть. Слушай, Клим, надо проверить вот этот список, его прислала Юлия. Тут все свадьбы, которые они обслуживали. Бери, начиная с годичной давности, особенно отмеченные – это те, с кем у Загуляева были конфликты, в том числе, судебные споры. Может, ещё попадутся подобные случаи, как с дочерью Аполлона.
– Займусь этим прямо сейчас.
Когда я прихожу в кабинет, мне звонит дежурный с поста.
– Маргарита Николаевна, тут к вам какой-то мужчина просится. Говорит, по поводу фоторобота.
– Да, пропусти его.
Я прошу Клима встретить консьержа и отправить его в лабораторию к Дане, а сама звоню Робу.
– Роб, послушай, ты выяснил, что было добавлено в виски?
– Анализ крови мужчины показал наличие лёгкого снотворного. В смеси с алкоголем усиливается эффект, а в смеси с крепким алкоголем он усиливает вдвойне. Отсюда длительный сон и страшная головная боль при пробуждении. Ну, там ещё «побочки» всякие бывают, но видимо, это не в его случае.
– Понятно. Слушай, это распространённое средство?
– Да. Отследить его по рецептам не получится – их пачками старикам выписывают.
И тут глухо, как в танке... Интересно, у этого дела будут хоть какие-то положительные подвижки?
Вечером, когда я дома готовлюсь ко сну, раздаётся телефонный звонок. Тихий голос Юлии говорит на том конце:
– Маргарита Николаевна, простите меня за беспокойство...
Господи, что ещё происходит у этой неугомонной девицы?
– Дело в том, что я приехала в деревню... А тут... кто-то есть на чердаке...
– В смысле – там человек? – спрашиваю я.
– Да, там кто-то ходит – и с досадой – ну, конечно человек! Не привидение же!
– Вы внутрь заходили?
– Нет, я боюсь... Я по тени в окне увидела – сейчас же ещё не ночь... Он там фонариком из стороны в сторону мельтешит.
– В дом не заходите. Я сейчас отправлю к вам оперативников.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
