Публикую здесь некоторые отрывки из моей книги "Диалог о словах и языке". Полный текст книги см. по ссылке: https://vk.com/etimvk.
М.К. Знаешь, в вашей науке я нашла одно противоречие, которое пока сама себе объяснить не могу. Может быть, ты сможешь мне помочь с ним разобраться. Ты говорил, что русское местоимение я раньше произносилось как язъ, а ещё раньше – как *éǵ(h₂), *eǵHóm или *eǵóh₂; слово язык у славян звучало как *językъ, а у праиндоевропейцев – как *dn̥ǵʰwéh₂s. В самом начале ещё ты говорил, что слово волк происходит от древнего слова *wĺ̥kʷos, а снег – от *snóygʷʰos. Все древние слова длиннее современных. Выходит, что слова языка всегда идут по пути сокращения?
А.М. Твоё наблюдение в целом верно. Слова языка со временем, как правило, сокращаются. Причём это характерно для многих языков.
В русском языке редукция происходила очень медленно, поэтому мы ещё можем узнать в праславянских словах *blъxa, *golǫbь, *ključь, *lьgъkъ, *měsęcь, *ognjь, *rěka, *soldъkъ, *vьdova русские слова блоха, голубь, ключ, лёгкий (лёгок), месяц, огонь, река, сладкий (сладок), вдова. Можешь видеть, что почти все слова такие же длинные, как и их предки, а некоторые даже длиннее. Всё же большинство праславянских слов имеет большее количество слогов, чем их русские соответствия.
Совершенно иначе дело обстоит во французском. Этот язык – рекордсмен по сокращению слов. Даже орфография не поспевает за реальным произношением. Например, от латинского augustus [auˈɡustus] «август» за полторы тысячи лет во французском сохранилось лишь août, которое в написании в два раза короче, а произносится и вовсе как [u]. Таким образом, из восьми фонем, которые мы насчитываем в латинском слове, во французском осталась лишь одна. Подобных примеров много: латинское calidus [ˈkalidus] «горячий» превратилось во французское chaud [ʃo], magister [maˈɡister] «начальник; учитель» превратилось в maître [mɛtʁ], campus [ˈkampus] «поле» превратилось в champ [ʃɑ̃]. Почти все французские слова уменьшились.
Сильно сократились слова в английском языке, который за тысячу лет утратил не только свою сложную грамматику, но и значительную часть многосложных слов. Например, древнеанглийское lōcian «видеть; смотреть» превратилось в современное look [lʊk] «смотреть», scēawian «смотреть, обозревать» превратилось в show [ʃəʊ] «показывать», cnāwan «знать» превратилось в know [nəʊ], slǣpan «спать» превратилось в sleep [sliːp] и т. д. Причём это сокращение привело к тому, что части речи просто стало невозможно различить. Слово sleep в современном английском означает не только «спать», но и «сон», а в древнеанглийском существовали два разных слова с одним корнем (глагол slǣpan и существительное slǣp).
Такие сокращения отчасти являются причиной тех «маятниковых изменений», о которых я говорил ещё в первой части нашей беседы. Слова сокращаются обычно с конца, а поскольку в индоевропейских языках именно на конце сосредоточены грамматические показатели имён и глаголов, то упрощается и вся грамматика.
М.К. Но раз так, то все слова языка за многие тысячи лет должны были стереться в ноль, просто исчезнуть. Либо древние слова должны были быть настолько гигантскими, что от них остались бы лишь «огрызки». В это мне, однако, что-то с трудом верится. Почему же тогда в языках сохраняются длинные слова? В этом, собственно говоря, и состояло противоречие, которое я обнаружила.
А.М. Всё дело в словообразовании и словосложении. В древнейших языках (как и в современных) основы слов могли складываться и приобретать аффиксы, которые сегодня нам даже трудно вычленить. Со временем такие слова сокращались, компоненты переставали различаться и сращивались в единый корень, который затем обрастал новыми аффиксами, и эта борьба между двумя тенденциями – сокращению слов и их увеличению за счёт словообразовательных средств – продолжается по сей день.
Например, в русском слове луна мы привыкли выделять корень лун- и окончание -а (ср. луны, луны, лун, луне, лунам и т. д.). В латинском слове lūna «луна» также выделяется корень lūn- и окончание -a (lūnae, lūnae, lūnārum, lūnae, lūnīs и т. д.). Но оба слова восходят к одному праиндоевропейскому слову *lowksneh₂, где корень *lewk- означает «светить». Согласный корня *k и формант *-s просто со временем исчезли, хотя в других когнатах следы этого *k легко отыскать. Помнится, когда мы касались истории этимологии, я говорил, что латинское слово lūna связано с глаголом lūceō «светить» (от *lowkeyo-); также оно связано со словами lūx «свет» (от *lewks), lūmen «свет» (*léwksmn̥), lūcus «священная роща» (от *lówkos). Выйдя за пределы латинского языка, обнаружим ещё немало родственных слов, где этот корневой согласный *kприсутствует: древнегреческое λευκός (leukós) «светлый, яркий», литовское laukas «поле», санскритское लोक (loka) «мир; вселенная». Таким образом, в праиндоевропейском корень *lewk- (с чередованием e/o) действительно имел суффиксы *-s и *-neh₂, которые срослись с корнем в современных индоевропейских языках.
Выше я уже говорил о том, что слово овца происходит от праславянского *ovьca, где часть *-ьc-aявляется формантом. Если бы не было суффикса, то слово бы в русском языке выглядело бы как овь, так как, по всем фонетическим законам, праиндоевропейское слово *h₂ówis должно было бы утратить ларингал *h₂ и *-is. Русское слово солнце, родственное латинскому sōl «солнце», восходит к праиндоевропейскому *sóh₂wl̥ «солнце». В нём тоже присутствует уменьшительный суффикс, уже не выделяемый в составе слова. Современные слова палка, бочка, ложка имеют этот суффикс уже давно и без него не употребляются; слова ёжик, удочка, ёлка и другие в будущем, как мне кажется, тоже будет сложно разложить на составляющие, так как мы уже почти не используем слова ёж, уда, ель, для нас гораздо естественнее использовать в речи производные слова с уменьшительными суффиксами. Это один из способов удлинить короткое слово.
Французский язык также решал проблему сокращения слов из-за выпадения фонем при помощи уменьшительных суффиксов. Например, слово soleil [sɔlɛj] «солнце» происходит от латинского слова sōl [soːl], но не напрямую, а через позднюю форму *soliculus «солнышко», которая восстанавливается для вульгарной латыни. Французское слово sommeil [sɔmɛj] «сон» происходит из *somniculum, от латинского somnus «сон» с тем же самым уменьшительным суффиксом.
М.К. Я тоже когда-то себя подловила на мысли, что зонтик и бантик чаще используются в речи, чем более короткие слова зонт и бант. Выходит, суффиксы в таких словах просто перестают выполнять уменьшительную функцию и становятся такой же полноценной частью слова, спасая его от «стирания в ноль». Никогда бы не подумала.
А.М. Да, именно так. Но со словом зонтик всё несколько сложнее. Мы раскладываем его сегодня на зонт и суффикс -ик, хотя исторически всё слово является двухосновным. Оно происходит от нидерландского zondek (или zonnedek) «навес от солнца», сложенного из слов zon «солнце» и dek «навес». Этот «суффикс» на самом деле уже имелся в слове изначально, а слово зонт было создано по аналогии с другими существительными с уменьшительным суффиксом -ик.
М.К. Всё чудесатее и чудесатее…
