Эшелон двигался на юг по правому (западному) берегу Волги, то приближаясь к реке, то удаляясь от неё. За окном был конец октября, и признаки наступающей зимы в виде почти голых деревьев и сумрачного неба, с которого то и дело срывался мокрый снег с дождём, были на виду…
(часть 1 -https://dzen.ru/a/Zkn--BQ5kUeohP6h )
Эшелон шёл на фронт. И все в нём, от машиниста паровоза до часового на площадке последнего вагона, знали, что едут они к Сталинграду. Потому что диктор Левитан вот уже почти три месяца по радио сообщал о жестоких боях, ведущихся сначала на подступах к городу, потом – на окраине города, а сейчас – в самом городе.
Командир батареи гвардейских миномётов лейтенант Иван Годенко сидел около печки-буржуйки в теплушке, где разместились расчёты его четырёх машин с ласковым названием «катюша», и вспоминал о доме. А «катюши», покрытые тёмно-зелёными брезентовыми чехлами, которые делали их похожими на понтоны, однообразно колыхались в такт движению платформ, на которых были закреплены.
Старшие братья, Пётр и Афанасий уже год, как воюют. А Иван только сейчас выдвигается в сторону фронта. Во всём виноват возраст. Когда Иван вместе с братьями пришёл в военкомат, то старших взяли сразу, а Ивану сказали приходить через месяц, когда его реальный возраст будет соответствовать призывному. Но Иван не пошёл домой, а со своей проблемой пробился к военкому, который его выслушал, почесал за ухом и сказал:
– По закону я не имею права сейчас тебя призвать… Но отправить тебя на учёбу я могу. Пока ты будешь ехать туда… Когда у тебя день рождения, говоришь?
– Так ровно через две недели!
– Вот! Пока ты до военного училища доедешь, всё будет по закону, – решил военком и отправил Ивана… в Омск.
Добирался до Омска, а точнее, в Омское зенитно-артиллерийское училище Иван почти месяц. А 7 ноября вместе с другими курсантами Иван уже маршировал по центральной площади города, участвуя в параде. Проучившись семь месяцев, в течение которых были освоены 37-мм, 76-мм и 85-мм зенитные пушки, курсанты начали подготовку к выпускным экзаменам.
Но сверху поступил приказ: выпуск командиров-зенитчиков не производить, а продолжить учёбу. Зенитные орудия были вывезены с территории училища, а вместо них завезены сначала ствольные миномёты, которые через месяц их изучения были заменены на боевые машины реактивной артиллерии БМ-13 или, как из называли по-другому, гвардейские реактивные миномёты. Оказалось, что на базе Омского зенитно-артиллерийского училища создано Омское миномётно-артиллерийское училище, готовящее командиров для Гвардейских миномётных частей.
Так несостоявшиеся командиры-зенитчики стали изучать «Катюшу». Освоение новой техники шло быстро, так как это была даже не учёба, в прямом смысле этого слова, а переучивание.
Иван вместе с товарищами узнал, что в боевой обстановке реактивные снаряды РС-82 начали применяться в Красной армии в 1939-м году в ходе боёв на Халкин-Голе. Пятёрка самолётов И-16 использовала свои «эрэсы» в бою с японскими истребителями, немало удивив противника новым оружием. А чуть позже, уже во время Советско-финской войны, по наземным позициям финнов наносили удары шесть бомбардировщиков СБ, вооружённых РС-132.
Омские курсанты осваивали боевые установки БМ-13, смонтированные на шасси автомобиля ЗИС-6, имеющие пятиметровые рельсовые направляющие, по которым в течение 10 секунд выпускалось 16 реактивных 132-мм снарядов, поражающих цели на расстоянии около 8,5 км. Изучали также установки БМ-8, использующие для стрельбы 82-мм реактивные снаряды, но поражающие противника на меньшую дальность – 5,5 км.
Также изучался опыт эффективного применения такого оружия в начале войны батареей под командованием капитана Флёрова, а затем батареями лейтенантов Куна и Денисенко. Вскоре поступила и инструкция, обобщающая опыт применения реактивных миномётов, с указаниями способов действий реактивной артиллерии в обороне и наступлении.
И вот сейчас эшелон с дивизионом гвардейских миномётов, куда и был зачислен лейтенант Годенко, двигался к линии фронта, неумолимо приближая то время, когда знания и навыки, приобретённый в училище, надо будет применить на практике. Так как по всем инструкциям их эшелон должен иметь защиту от самолётов противника, то при формировании эшелона возникла заминка.
Гвардейские миномётные полки артиллерии Резерва Верховного Главного командования имели в своём составе зенитные дивизионы, что позволяло им самостоятельно организовывать противовоздушную оборону, как на марше, так и на огневых позициях. Но эшелоном оправлялся один дивизион, который по прибытии на фронт, вероятней всего, вольётся в состав какого-нибудь воюющего и понесшего потери миномётного полка в качестве пополнения. Но до линии фронта надо ещё доехать. В самый последний момент к эшелону прицепили две платформы с зенитными пушечно-пулемётными взводами, одну – сразу за паровозом, вторую – в конце эшелона.
Иван, почти готовый командир-зенитчик, сразу определил, что на первой платформе установлены 37-мм автоматическая пушка и крупнокалиберный пулемёт ДШК, а на последней – такая же пушка и установка из четырёх пулемётов «Максим».
До Саратова эшелон дошёл безо всяких неприятных неожиданностей. Так как командир дивизиона капитан Соклаков и был начальником эшелона, то его подчинённые командиры сразу же выдвинулись к вагону, именуемому «штабным», чтобы получить указания. Тут же к ним подошла небольшая группа офицеров во главе с военным комендантом майором Поповым. В этой группе выделялся высокий офицер с медицинскими знаками различия на шинели, которая сидела на нём… совсем не по-военному.
Поздоровавшись и представившись, комендант обратился к начальнику эшелона:
– Товарищ капитан! Всё, что вам необходимо, воду и продукты можете немедленно получить. Локомотив и бригаду сейчас заменим. Но есть один, можно сказать, деликатный вопрос. Тут у меня есть медики… санитарная группа. Как бы её вместе с вами отправить на фронт?
Капитан Соклаков удивился, потому что знал о неправомерности такой просьбы.
– Вы же знаете, что у меня спецэшелон. Я не имею права никого прицеплять.
– Я знаю, но…
В разговор включился высокий медик:
– Извините! Военврач второго ранга Николаев. Дело в том, что у нас тоже спецгруз.
– Вот-вот! – закивал головой комендант. – Я не могу их прицепить к обычному эшелону. И отдельный эшелон из семи вагонов и платформ я не могу сформировать. Им же и противовоздушную оборону надо организовать…
– Мы специально ждали ваш эшелон, – сказал военврач. – Нам надо обязательно договориться. Давайте выходить на наших начальников. Или на начальников наших начальников. Рано или поздно мы выйдем на какого-то общего начальника, потому что и ваше дело и наше – это общие дела… государственной важности.
– Я понимаю, но инструкции пишутся для того, чтобы их выполняли, – не соглашался Соклаков.
– Но задача у всех инструкций одна: способствовать достижению целей государственной важности. А у нас с вами цель сейчас одинакова – как можно быстрей попасть на линию фронта, где вы и мы очень нужны. Кстати, мы, медики, нужны сейчас и вам.
– То есть?
– Мы обязаны сделать прививки всему личному составу на фронте. В том числе и вам. Вот мы во время движения и выполним поставленную задачу. А вы своему начальству, если потребуется, скажете, что действовали по нашей инструкции. Тем более, что вы выиграете время. Вы на фронт уже прибудете в полной готовности к немедленному выполнению любой задачи.
Иван Годенко, стоявший рядом с командиром дивизиона, понимал всю щекотливость ситуации, в которой находился его непосредственный начальник. Поставив мысленно себя на место командира, Иван подумал, что, наверное, согласился бы с медиком, так как его предложение было логичным.
Понял это и Соклаков, который после небольших раздумий, учитывая, что решать надо быстро, не теряя времени, кивнул головой со словами:
– Согласен! Цепляйте к хвосту!
Эшелон, удлинившийся на семь платформ и вагонов, на одном из которых был изображён красный крест, уже начал движение, когда на станции завыла сирена, предупреждая о воздушном налёте.
Иван услышал, как захлопали зенитки, прикрывающие станцию.
Эшелоны, скопившиеся на вокзале в Саратове, были хорошей мишенью для немецких самолётов, поэтому на один эшелон, уходящий со станции, можно было и не обращать внимания, что немецкие лётчики и сделали. Да и огонь 76- и 85 мм зенитных орудий был плотным. Девушки-зенитчицы из Саратовско-Балашовского района ПВО своё дело знали и делали его на совесть.
Метров 300 за входящей стрелкой недалеко от путей было установлено 85 мм зенитное орудие. Оно ещё не стреляло, но его расчёт, состоявший из девушек, занял свои места и сосредоточенно наблюдал за складывающейся воздушной обстановкой. А Иван, увидев зенитчиц, подумал, что вполне мог бы оказаться у них командиром, если бы не переучивался на реактивные миномёты.
Да и зачем ему эти зенитчицы? Ведь есть у него на примете девушка, дочка Андрея Степаныча, соседа на их улице в Новоспасовке. У Степаныча было две дочери, обе красавицы. Обеим нравился Иван, но Ивану приглянулась Варя, младшая. Теперь только после войны придёт время засылать сватов.
Скорость эшелона была небольшой. Казалось, можно и побыстрей двигаться, но Иван вскоре понял причину такого неспешного движения, так как шли они по железнодорожному пути, проложенному совсем недавно. И работы по оборудованию дороги ещё продолжались.
То тут, то там сновали рабочие, которые что-то копали, перетаскивали, строили. Некоторые просто глазели на невиданную доселе технику, установленную на платформы необычного эшелона, проходившего мимо них.
Стемнело. Эшелон немного прибавил ходу.
По телефону, установленному в каждом вагоне, поступила команда от начальника эшелона, допустить медиков в вагоны и по их готовности произвести вакцинацию личного состава. На первой же остановке в теплушку с батареей Ивана Годенко подсело два медика: невысокий усатый мужчина и светловолосая женщина. Они были в белых халатах, поэтому определить их воинские звания было невозможно. Они могли оказаться как санитарами, так и врачами.
Конечно, военный люд заволновался, так как все старались попасть на прививку к женщине.
Иван, заметив, что командир боевой машины сержант Груднев которому уже сделал прививку усатый медицинский работник, тут же пристроился в очередь к светловолосой женщине, погрозил сержанту кулаком.
– Так я в шутку, – сказал тихо Груднев. – Я-то знаю, что нам колют.
– Что ты знаешь? – спросил удивлённый командир.
– Я родом из тех мест, куда мы едем. В последние годы осенью у нас там одна болезнь проявлялась – мышиная холера. Вот я и думаю, что нас от неё защищают.
Командир батареи подошёл к женщине последним, когда убедился, что все его бойцы получили свои порции вакцины. То, как женщина в белом халате выглядела, как двигалась, обращалась с медицинскими инструментами, свидетельствовало, что вакцинацию проводит не простая санитарка или медсестра, а медик рангом повыше.
Иван не знал таких слов, как «галантность», «утончённость» и «изысканность», но почувствовал, что фамильярное общение, обращение на «ты» здесь неуместно и, возможно, даже опасно.
Такая женщина могла под белым халатом носить и очень высокие знаки различия. Чтобы как-то определиться со своим поведением в возникшей ситуации, Иван просто решил, что она похожа на какую-то актрису из просмотренных им до войны кинофильмов. Может, даже и на саму Любовь Орлову. Хотя, что может делать такая актриса в теплушке. спешащей на фронт? Но Иван нашёл для себя ответ на такой, поставленный им самим вопрос. Она едет на фронт выступать перед бойцами!
– Извините, – сказал Иван, – но я, как командир, должен знать, как это ваше лекарство подействует на нас, от чего оно, что делать тем бойцам, которые не получат такую вакцину?
– Как это не получат? – удивилась женщина. – Наша с вами задача, медиков и командиров, чтобы сто процентов личного состава, находящегося в эшелоне, были провакцированы. Вы должны знать, что переносчиком этой болезни являются мыши. Заразится можно через пищу…
– Как это? – тут же отреагировал удивлённый Иван. – Мы не собираемся есть мышей!
– Вы едите продукты, полученные со склада, куда могут проникнуть мыши и заразить эти продукты, – спокойно объяснила женщина-медик. – Вы можете заразиться водой, если она будет взята из водоёмов и даже из колодцев, куда попали мыши.
В вагоне установилась тишина, та как все бойцы стали прислушиваться к словам женщины, которая продолжала говорить:
– Кроме того, заразится можно, вдыхая зараженную мышами пыль.
– На дворе зима! – возразил Иван. – Какая тут пыль? Пыль только летом появится. А мы к лету уже, может, и Берлин возьмём, – сказал Иван.
– Вы скоро выйдете в поле на позиции, увидите стог соломы и потащите её охапками в окопы и блиндажи, – так же спокойно и рассудительно продолжала женщина.
– Обязательно потащим! – раздался голос сержанта Груднева. – Мы такие…
– Вот-вот! Что и требовалось доказать! – сказала женщина. – А в этой соломе и мышей к себе натаскаете и зараженной пылью надышитесь. Вам-то, привитым, ничего не будет, а вновь прибывшее пополнение точно заболеет, – закончила женщина свой инструктаж.
Эшелон двигался почти без остановок, то замедляя ход, то прибавляя. Вот он остановился. Оказалось, что вчера под вечер здесь немцы разбомбили очередной эшелон, разрушили путь, повредили рельсы и шпалы. Работы по восстановлению дорожного полотна велись бесперебойно.
Иван спрыгнул на невысокую насыпь и прошёлся вдоль эшелона вперёд к паровозу. В свете его прожектора было видно, что ремонтные работы заканчиваются. Одна группа рабочих в грязной одежде копошились с лопатами и кирками, выравнивая землю на насыпи, вторая – крепила рельсы к деревянным шпалам. А вокруг них, чуть поодаль, стояли вооружённые люди.
– Кто это? – спросил Иван машиниста, курящего около локомотива.
– Так всем миром строим эту дорогу, – ответил тот. – Кого тут только нет. И сапёры, и местные жители, мобилизованные на стройку. А вот это, – машинист махнул рукой в направлении людей, крепящих рельсы, – спецконтингент… штрафники. Без НКВД такую дорогу не построишь. Они даже при бомбёжках работают. А тут видно по всему, хорошо бабахнуло!
– Бомбёжка была сильная? – уточнил Иван.
– Я уже несколько раз и сам попадал под бомбы, и видел результаты бомбёжки, – ответил машинист. – Такие разрушения бывают, когда бомба попадает в машину или вагон с боеприпасами. Вот тогда достаётся и шпалам, и рельсам, не говоря уже о людях. Я думаю, что без взрыва на земле тут не обошлось.
«Он прав! – подумал лейтенант о рассуждениях машиниста. – Если представить, что взорвётся хотя бы одна наша машина с реактивными снарядами, то слабо не будет. И хотя сейчас они перевозятся без снарядов, но взрывчатка на них всё равно установлена».
Командир батареи знал, а машинисту не обязательно было знать, что позади кабины в каждой машине был установлен ящик с 50 кгвзрывчатки, чтобы при угрозе захвата секретной установки противником, взорвать её.
Иван не стал обсуждать это с машинистом и сменил тему:
– А материал где берут?.. Шпалы, рельсы… Это же сколько всего надо для такой стройки? Мы уже сутки едем…
– Точно не знаю. Говорят, что в Сибири на БАМЕ рельсы и шпалы сняли, сюда перевезли и уложили. Кажется, заканчивают. Сейчас тронемся.
Машинист поднялся в будку, а Иван поспешил к своему вагону. Вскоре эшелон продолжил движение. Под утро они прибыли на станцию Кондраши, о чём свидетельствовала надпись на куске фанеры, закреплённой над входом в землянку, где, надо полагать и размещалось основное помещение станции.
Справа от путей тянулась невысокая рощица, за которой, по словам того же Груднева, протекала речка Иловля.
– Тут никогда не было железной дороги! – авторитетно заявил сержант. – Я сюда перед войной заезжал. Голая степь была и маленькое село вон там, справа за речкой.
К штабному вагону подбежал человек в военной шапке и телогрейке, представившийся начальником станции.
– Скоро светать начнёт. А днём я не имею права пропускать эшелоны.
– А Иловля далеко? – спросил Соклаков.
– Если на максимальной скорости… А здесь уже можно побыстрее… То где-то через час прибудете.
– Тогда вперёд! Не будем ждать у моря погоды. – решил командир дивизиона. – Выпускайте нас!
Не прошло и часа, как их эшелон подошёл к конечной станции и начал разгрузку. Все торопились, так как попасть под налёт немецких самолётов никто не хотел. Представитель оперативной группы ГМЧ (Гвардейских миномётных частей) Юго-Западного фронта подполковник Фанталов Геннадий Михайлович, встречающий эшелон, всецело помогал в разгрузке – и указаниями, и советами.
Только сосредоточились у небольшой рощи, и командиры батарей подошли к командиру дивизиона для получения задачи, как все услышали разрывы. Буквально в полукилометре, западнее от станции, начали падать и разрываться снаряды.
– Немецкая артиллерия из-за Дона достаёт сюда. Это и будет ваша первая боевая задача, – сказал Фанталов командиру дивизиона. – Вчера здесь был маршал Будённый. Отдал приказ, первым же дивизионом реактивных миномётов, который прибудет сюда, подавить артиллерию противника.
– Координаты есть? – уточнил на всякий случай командир дивизиона у вышестоящего начальника
Фанталов улыбнулся:
– Ну мы же здесь не лаптем щи хлебаем, товарищ капитан. Всё готово! Ваша огневая позиция в пяти километрах южнее станции, у хутора Колоцкий. Там и получите координаты. Оттуда до немецких батарей чуть больше восьми километров. На максимальной дальности дотянетесь.
– Отчего же на максимальной? – в свою очередь улыбнулся капитан. Вслед за ним улыбнулись и командиры батарей, так как поняли мысль своего начальника.
– Сколько залпов надо дать? – уточнил Соклаков.
– Минимум два.
– Но на сегодняшний день мы только два и можем. Вы не забыли, что наш дивизион не укомплектован полностью. Мы можем поднять только два боекомплекта: один зарядим здесь, перед маршем, второй – с собой, в смысле, вывезем для перезарядки на выжидательные позиции. Но нам может не хватить транспортных машин.
– Об этом не беспокойтесь. Машины будут. Хотя, как я вижу, на один БК вашего транспорта хватит, – заметил представитель опергруппы.
И тут капитан Соклаков доложил начальнику то, что тот не видел и не знал. Дело в том, что боеприпасы, которые надо вывезти на выжидательную позицию для второго залпа, это не обычные серийные, а экспериментальная партия новых реактивных снарядов, усиленной мощности и, соответственно, увеличенной дальности.
Вместо обычных 8,5 км они улетают на 12 км. Поэтому второй залп получится не менее эффективный, чем первый. Но при перевозке такие снаряды занимают немного больше места, поэтому и машин требуется больше.
– Это не проблема, – сказал подполковник Фанталов. – Сколько надо машин, столько и будет. Я думаю, что дополнительно трёх вам хватит. И сейчас они к вам прибудут. Если вы говорите, что второй залп можно сделать на более дальнее расстояние, то, пока вы занимаетесь первым залпом, мы рассмотрим более эффективные варианты выбора второй цели. Тут один дальнобойный дивизион всем в печёнках сидит. А достать нечем. Посмотрим! Готовность к началу движения – через двадцать минут.
Ровно через час дивизион Гвардейских миномётов под командованием капитана Николая Васильевича Соклакова прибыл на огневые позиции в одном километре южнее хутора Колоцкий. Судя по карте, отсюда до реки Дон было три километра, до Волги – шестьдесят, до Сталинграда – семьдесят пять.
Впереди и справа в нескольких километрах в направлении Дона иногда слышалась перестрелка. А здесь, на краю небольшой рощи, было непривычно тихо. Ночью подморозило и деревца успели покрыться небольшим инеем.
Иван выскочил из машины и подал команду:
– Расчёты, к бою!
Пора заняться тем, чему учили. Командир батареи по буссоли провёл разметку огневой позиции. Командиры боевых машин установили вехи в направлении стрельбы, места реактивных установок обозначили колышками и начали подгонять боевые машины.
Тут же установки расчехлили, освободили поворотные рамы и фермы от креплений, опустили домкраты, прицелы вставили в консоли, стёкла кабин закрыли броневыми щитками. Несколько минут понадобилось расчётам, чтобы привести установки в боевое положение.
Командиры трёх батарей уточнили координаты цели. Это немецкий артиллерийский дивизион. По докладам разведчиков в этом же районе со вчерашнего вечера группируются танки. По карте рассчитали исходные данные, отметились буссолью по прицелу каждой боевой машины. Наводчики установили угломер, уровень, прицел, наведя таким образом установки в цель.
Иван подал команду:
– Снять колпачки!
И подождав, пока команда выполнится и со взрывателей ракет снимутся защитные колпачки, скомандовал:
– Расчёты, в укрытие!
В кабинах боевых машин, закрытых броневыми листами, остались только водители и командиры установок.
А вот и подошло время решающей команды, поступившей от командира дивизиона:
– Огонь!
Командиры расчётов повернули ключи, подав ток на пульт управления. Затем повернули рукоятки электрокатушек, замкнув электроцепь, от чего сработали пиропатроны, воспламенив реактивные заряды.
По всей роще раздался сначала прерывающийся, пульсирующий скрежет, а затем огненные струи начали с шипением выплёскиваться из сопел снарядов, которые с оглушительным визгом и гулом сорвались с направляющих и, расчерчивая по небу огненно-рыжие хвосты, понеслись к цели, оставляя за собой белесые газовые струи, остывающие на морозном воздухе и медленно растворяющиеся в нём. Рощу заволокло дымом, воздушная волна подняла вверх снежную пыль, смешавшуюся со сброшенным с деревьев инеем.
Через десять секунд на огневой позиции установилась тишина, в которой слышались только доклады командиров установок о том, что с направляющих сошли все ракеты.
В эти мгновения 192 ракеты дивизиона, отправленных к немецким позициям, уже подлетали к ним, чтобы менее чем через 20 секунд полёта принести туда вместе с собой локальное землетрясение, огненный смерч, сметающий, выжигающий, уничтожающий всё на своём пути.
Солдаты противника гибли, а выжившие сходили с ума. Боевая техника, оружие, попавшие в эпицентр этого смерча, горели, корёжились и уже не подлежали ремонту и восстановлению. Пласты земли смещались и обрушивались на сидящих в окопах и траншеях солдат, обнажая узкие норки полевых мышей, разбрасывая припасённое ими зерно и живые серые комочки с опалённой шерстью в разные стороны.
До контрнаступления Красной армии под Сталинградом, закончившимся окружением, разгромом и пленением отборной вражеской группировки, что привело к коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны, переходу стратегической инициативы на Советско-Германском фронте к Красной армии и оказало серьёзное влияние на дальнейший ход всей Второй мировой войны, оставалось несколько недель…»
(продолжение - https://dzen.ru/a/ZlX4PkJB3RV_VC9o)
