...показалось...
...спать надо идти, уже мерещится черт знает что...
Какого черта я не иду спать, какого черта я смотрю и смотрю на картину на стене, откуда она вообще взялась. Есть такие картины, которые непонятно откуда взялись, как будто висели на стене всегда, еще до того, как был построен дом, и даже до того, как вообще появилась стена.
Картина... из тех, мимо которых проходишь каждый день, вообще не замечаешь, что на них... а что, разве на них что-нибудь нарисовано, а что... ну надо же, оказывается, девушка спит на диванчике в залитой полуднем гостиной, а она там раньше была, да была, конечно, или не было, или она появляется только когда...
...черт.
Вот оно, снова, в дальнем левом углу картины, куда не падает солнечный свет, там что-то на стене... еще какая-то картина, в тени даже непонятно, что именно на ней изображено, чем больше вглядываешься, тем больше не понимаешь, что такое. По крайней мере, понимаешь одно, - оно не должно шевелиться, оно не должно выбираться из полотна, осторожно спускаться на стол у картины – вот теперь вижу мужчину лет тридцати, залитого кровью, что за черт... Он шепотом-шепотом спускается из картины, медленно идет через комнату со спящей женщиной, только сейчас вижу окровавленный кинжал в его руке, подбирается к спящей...
Черт...
Хочется закричать, крик стынет в горле, отчаянно утешаю себя, что все равно ничего не получится, она все равно меня не услышит, потому что... ну, просто потому что...
...она приподнимет голову, смотрит на незваного гостя, кричит – пронзительно, громко, крик разрезает уши острым клинком. Да какого черта я её слышу, я не должен её слышать, потому что... потому что. Женщина – теперь вижу, что совсем юная, даже назвал бы её девочкой-подростком, - бросается прочь куда-то в свет полудня за занавески и раскрытую дверь на террасу...
Продолжаю выжидать, сам не знаю, чего, думаю, как рассечь картину пополам, сломать об колено, тогда этот с кинжалом окажется по одну сторону, а девушка по другую, он ничего ей не сделает... Надо только подойти к картине, не смотреть, не смотреть, что он уже глядит в мою сторону из-за окровавленных волос, он делает шаг в мою сторону, чер-р-рт... Схватить картину, ты еще на гвозде застрянь, дрянь ты такая, ты еще...
...его рука сжимает мое запястье, вот это силища, ты мне руку не оторви, а ведь оторвет, - валится на меня, впивается мне в плечи, - пол уходит из-под ног, бьет меня по затылку, - незнакомец отпускает меня как-то неожиданно быстро, в изнеможении падает на ковер. Наконец-то решаюсь разглядеть это неведомое нечто, щуплый, но жилистый, бескровное худое лицо...
- Мне... – выхаркивает слова вместе со сгустками крови, только теперь вижу глубокую рану на груди, - мне... на вось... мой...
- Этаж?
- Не-е... – давится этим последним «не», закатывает глаза, оглядываюсь в поисках телефона, скорую-скорую-скорую, ты какого черта обмякать как тряпка вздумал, ты какого черта дышать перестал... Пытаюсь сделать что-то вроде искусственного дыхания, фонтан крови плюет мне в лицо, чер-р-р-т...
Полиция-полиция-поли...
...стоп.
Уже отдергиваюсь от телефона, вот только полиции мне не хватало, что я им скажу, так они мне и поверят в наскоро придуманную историю, а это друзья заходили, посидели, выпили, слово за слово, один другого... Не то, не то, даже если понаставлю на стол бутылок и стаканов...
Решение приходит само собой, даже не спрашиваю себя, как можно запихнуть обмякшее тело в узкую рамку – тело как будто уменьшается в размерах, с глухим стуком проваливается в комнату по ту сторону картины. Что-то звякает у моих ног, так и подскакиваю на месте – не сразу понимаю, что вижу, это похоже на ключ, только какой-то странный ключ, похожий на головоломку, живущую как минимум в четырех измерениях. Комната как будто выворачивается наизнанку, хватаюсь за воздух, воздух расступается, выпуская меня куда-то...
...черт...
Едва не падаю с головокружительной высоты, которая открывается за чем-то, что я про себя называю порталом, вижу огромный зал и себя под самым потолком, даже успеваю увидеть позолоченную рамку и карточку «Вечер у камина», вот как, значит, назвали эти мои жалкие попытки растопить огонь... Прикидываю, как спуститься, цепляюсь опять за воздух, воздух оказывается металлическим, твердым, напоминающим лестницу, осторожно скольжу вниз, - сигнализация взрывается бешеным лаем, темнота бежит на меня топотом тысячи тысяч ног. Догадываюсь посмотреть на то, что называю ключом, ключ показывает в темноту, откуда бегут тысячи ног – понимаю, что нужно бежать именно туда, в самую тьму, ворваться...
...нет, наоборот, вырваться, вывалиться из очередной рамки, ощутить на себе нестерпимый жар пламени, спохватиться слишком поздно – когда уже вываливаюсь в костер, на котором пылает картина. Озябшие тени шарахаются от костра, что у них с лицами, у них вообще нет лиц, какие-то щели на головах...
Спрашиваю, ни на что не надеясь:
- Восьмой уровень?
Кто-то никто показывает мне куда-то в никуда:
- Да-а-ал-ш-ш-ш-ше-е-е-е....
Поворачиваю то, что называю ключом, ветер пустыни дышит в лицо, почему-то зачерпываю горсть снега, прежде чем войти в пески...
- ...долго же вы шли...
Смотрю на одноглазый конус, который увенчивают обрывки плаща на ветру. Даже не отвечаю, что шел не я.
- ...долго же...
- А что, собственно...
- А вы и не знаете? Ну да, где вам... чему только учат в конторе...
Даже не спрашиваю, что за контора.
- Вы слышали про Октахора Симплекса?
- Да... что-то слышал...
- ...вот так, никто не слышал, он слышал, совсем хорошо...
- А... а это... кто?
- Вот с этого и надо было начинать, тоже мне умник выискался...
Он спохватывается, меняет гнев на милость, даже вытаскивает с одного из натюрмортов пару персиков, протягивает мне.
- Картины... как пишут картины?
Догадываюсь:
- Создают миры?
- Вот именно...
Снова догадываюсь:
- А на картинах Симплекса... нет...
- ...или нет, или они так спрятаны, что никакой ключ не откроет... только мы этого уже не узнаем, долго же вы сюда тащились...
- А... почему мы не можем спросить у самого...
- ...ну-ну, посмотрим, как вы у мертвого спросите...
Пытаюсь понять, что это значит, или что у мертвых спрашивать невозможно, или что в этом безумном мире есть какое-то средство, чтобы и правда спросить у мертвеца, или... нет, все-таки первое, хотя черт его знает...
- Время-то, оно как идет?
- А... как?
- Ну, вы даете, а вы точно из конторы? Вот смотрите на картину... = показывает на девушку на фоне пшеничного поля, - сколько она тут висеть может? год? Два? Тысячу лет? Для нас сто веков пройдет, для неё один миг...
- То есть, чем выше... вовне картин, тем быстрее время идет?
- Конечно... долго же вы с Симплексом копались, теперь и не узнает никто...
Вздрагиваю, осененный:
- Узнает.
- И... как вы это предлагаете сделать?
- Проще некуда... посмотрите... если я выйду на седьмой уровень... Там висит картина с нашим миром, это я точно знаю, а может, где-то есть картины с нашим миром, каким он был тысячи лет назад...
- А-а-а, ну я вам панихиду закажу... или что вам там заказать...
- В смысле?
- В смысле... вы хоть знаете, что на седьмом уровне делается?
- А если быстро-быстро проскочить...
- ...и дозу схватить такую, что остаток жизни кровью харкать будете... не-е, мы тут намертво заперты...
- Тогда... тогда надо сразу выскочить на шестой уровень, а оттуда уже искать картины с седьмым уровнем до того, как от него остался ядерный пепел... а оттуда уже найти картину с нашим миром, в котором еще жил Симпелкс...
- А вы ничего, молодой человек, соображаете... Вот, возьмите... на полноценную защиту это, конечно, не тянет, но...
- Только... мне еще нужны картины Симплекса...
- Это еще зачем?
- Не... не спрашивайте. Просто. Нужны...
Он с сомнением смотрит на меня, наконец, открывает папку с тремя тетрадными листками, - и это все, думаю я, всего-навсего, думаю я. ожидаю увидеть что-то запредельное, закрученное в миллион измерений – даже не понимаю, что вижу, что за черт, скат крыши, ветка какого-то дерева без листьев, ветер колышет занавеску... уже на автомате прикидываю, как можно прыгнуть на скат крыши, а потом...тут же одергиваю себя, что никакой ключ не откроет этот мир...
- ...а почему три?
Это вы у Симплекса спросите.
- Да... конечно...
Прыгаю с восьмого уровня – как-то сразу получается проскочить несколько уровней и оказаться на третьем, отсюда и до нулевого недалеко...
...до нулевого...
Кто бы еще знал про нулевой уровень кроме меня...
Оглядываю свои рисунки, которые, наконец-то...
- ...постойте... вы сказали... ваши рисунки?
- А... да, простите, проговорился.
- Так вы и есть...
- ...Октахор Симплекс, к вашим услугам.
- Значит, вы скрывались на каком-то уровне... когда к вам попал раненный человек...
- ...когда он попал ко мне, он не был ранен...
- Вот как, значит, вы его...
- ...слишком многое поставлено на карту... моя жизнь... жизнь моих рисунков...
- Только не говорите, что так боялись за них из-за их художественной ценности...
- Разумеется, нет... тут другое...
- Что же именно?
- Боюсь, вы единственные не узнаете этого...
- Но... почему?
- А вы не узнали крышу своего дома... ветку дерева...
- Вы рисовали мой дом? Мой мир?
- Более того, я его создал... Но вы не сможете его покинуть...
- Без ключа?
- Я не представляю себе ключ от вашего мира... мира, лежащего за пределами мировой прямой...
- Мирового кольца, вы хотите сказать?
- Кольца?
- А вы даже не знаете, что все ваши полотна замкнуты в кольцо, и с нулевого уровня можно попасть в мир под номером бесконечность?
- Вы...
- ...хотите подробнее?
- Еще бы.
- Что же, вы расскажете, что именно собирались делать с помощью нашего мира, а я в свою очередь...
