Хозяйство у Олега вела Маруся – пожилая полная женщина. Она неожиданно оказалась «на бобах». Последние годы Маруся работала на севере, поварихой в столовой, готовила вахтовикам. Часто она и оставалась там между сменами, не улетала домой. Потому как дочь ее Аня, вышла замуж и привела мужа в материнскую квартиру. Маруся понимала, что всем вместе в «двушке» будет тесно, и пережидала. На севере у нее был «вагончик со всеми удобствами». А там Анин муж подкопит денег, и молодые обзаведутся собственным жильем. Или хотя бы получится разменяться на два приличных варианта.
Но дочь пустила слезу, заявила, что снова беременна, и самый лучший выход видит в том, что мать оставит квартиру ей. А сама продаст северные акции и присмотрит себе подходящую хату. Зять ей с радостью поможет, у него связи. Марусю долго не удавалось уломать, но в конце концов она сдалась – кроме дочери и внуков в жизни у нее никого не было. Она продала акции, доверилась зятю, а сама улетела на очередную вахту в свой Сургут.
Вернулась и ахнула. Толик купил ей десятиметровую комнату в доме, предназначенном на снос.
— Вам же будет лучше, мама, — убеждал он, — В следующем году дом расселят, получите совершенно новую квартиру…По программе переселения целый микрорайон застраивают.
Маруся видела эти «дома для бедных», крашенные в серо-желтый цвет, без балконов, с тонюсенькими стенами – дыхание соседей слышно. Зимой там было холодно, летом- жарко, а сантехника выходила из строя в первый же месяц.
Маруся потребовала аннулировать сделку. Дочь снова расплакалась, и сказала, что на оставшиеся от продажи акций деньги Толик купил машину.
— У меня будут близнецы. Ну куда мы с тремя детьми и без машины… А тебе скоро однокомнатную квартиру дадут. В новом доме.
Пока суд да дело, компания в старой коммуналке подобралась самая что ни на есть «змеиная». И старые жильцы решили объявить временное перемирие, дружно бросившись травить новенькую.
У Маруси случился внутренний надлом. Подняли голову все старые болезни На север летать она уже не могла. И непонятно, как дожила бы она до переселения, если бы не подвернулось место в старой гостинице. Здесь она почувствовала себя нужной. Олег доверил ей вести хозяйство, и ни разу не пожалел. Именно Марусе удалось создавать ту атмосферу, которую гости неизменно оценивали словами: «У вас как дома».
Самые разные люди останавливались у них. Приезжали экстрасенсы, потому что здесь было «место силы», нервные экзальтированные дамы, желавшие пообщаться с ведьмами, авантюристы с горящими глазами – вдруг удастся подстеречь что-нибудь необычное. И даже семейные парочки, которым не было дела до Ведьминой горы, они просто хотели провести отпуск на природе и при этом сэкономить – цены у Олега были невысокие.
Совершенно не в угоду моде Маруся завела черную кошку. Кто-то подбросил котенка, и Маруся его пожалела. Кошка выросла колоритной, длинноносой, страшно наглой (отдыхающие говорили – какая доверчивая!) Терпеливо сносила, когда дети носили ее на руках, а по ночам ловила мышей.
Лишь один раз между Олегом и Марусей вышло что-то вроде размолвки. Когда она без задней мысли посоветовала ему жениться. А он впервые возвысил тон, и велел ей держать подобные мысли при себе.
А в остальном – быт сложился, и Маруся каждый день вывешивала на веревку выстиранные простыни, и все вокруг цвело и благоухало, и дышало бы идиллией – если бы не поднималась над самой гостиницей мрачная гора, неизменно покрытая туманом.
*
У Георгия с Натальей состоялся разговор. Была видимая причина – Наталья хотела повезти дочку на Кавминводы. Требовалось обсудить нюансы и договориться о деньгах.
Георгий приехал. Для Натальи это было очень странное чувство. Вроде бы – ее муж, с которым она прожила столько лет. И в то же время – незнакомый человек. Иные запахи, чьи-то тяжелые, мускусные духи. А уж глаза… Наталья вспомнила – когда она в детстве смотрела мультфильм про мышонка, у того место зрачков отображались куски сыра, так мышонок его вожделел.
Сейчас в глазах у Георгия была другая женщина, видно было, что его мысли полностью заняты ею. Муж загорелся настолько, что Наталье казалось — она тоже видит соперницу.
Прежде Наталья не сомневалась, что для мужа все затмевает медицина, ну а остальные приоритеты – в порядке убывания. «Первым делом, первым делом – самолеты. Ну а девушки? А девушки потом». Сейчас же и медицина, и прочее – оказались задвинуты в дальний угол, а вместо сыра – из каждого глаза смотрела она – юная блондинка…
Георгий и Наталья сидели друг напротив друга на маленькой дачной кухне и говорили так осторожно, стол тщательно подбирали слова, точно шли по минному полю.
— Ты уже присмотрела санаторий? — спрашивал Георгий, — Вам же нужен будет вариант «мать и дитя»….
— Можно снять комнату, — тихо возражала Наталья, — И купить курсовки. Так будет дешевле.
— Я дам вам денег, не беспокойся. И с билетами помогу – у меня один пациент работает в турагентстве. Покупай путевку в санаторий, не глупи. Там все лечение – в разных местах. Грязи – в одном конце города, ванны – в другом, ингаляции в третьем. Замучишься таскаться с ребенком. А в санатории – комплекс.
Они помолчали минуту.
— Ну, что ты решил? — продолжала Наталья.
Георгий ничего не отвечал ей, смотрел на сплетенные пальцы.
— Понимаю. Мы разводимся, да?
— Давай поговорим об этом, когда вы вернетесь. В любом случае я не оставлю Василису без крыши над головой, и денег на девочку буду давать больше, чем присудил бы суд. Я понимаю, что ты боишься остаться…
— Не в том дело. Скажи мне лучше… ты уверен?
— Да, — ответил он сразу.
— Молодые быстро ходят, почти летают, — предупредила Наталья, — Ты уверен, что сможешь за ней угнаться? Что завтра она не променяет тебя на кого-нибудь моложе, богаче – на того, кто ей сможет больше дать?
Она видела, что мужа царапнули ее слова – то, что она так однозначно вычеркнула его из категории «молодых». У него же в душе сейчас птицы пели, он и чувствовал себя на восемнадцать.
— Я тебя только об одном попрошу, — по-прежнему тихо сказала она и даже погладила его руку, — Раз ты уже все для себя решил - не изменяй себе, что бы ни случилось. И если ты потом придешь к выводу, что все это – морок, обман, не пытайся тогда вернуть нас с Васькой. Нельзя сломать жизнь, потом попытаться выправить ее, потом опять сломать…Сейчас мы с тобой оба получаем свободу. И пусть каждый распорядится ею так, как сочтет нужным.
*
Знакомый Георгия не подвел – достал билеты на поезд. Василисе досталось отдельное место. Кроме них, в купе ехала пожилая супружеская чета, и Наталья заметила недовольство на лицах мужа и жены, когда они с Васькой вошли, поздоровались и стали раскладывать вещи.
Васька вела себя вполне прилично – она оценила верхнюю полку, когда поняла, что можно лежать, уткнувшись носом в подушку и при этом разглядывать пейзажи, один из которых сменял другой. Но стоило девочке звонким голоском попросить у матери чаю, как их попутчица поморщилась, а мужчина поднялся, поправил пояс брюк и пошел к проводнице.
— Мы едем лечиться, — через минуту услышала Наталья его голос в коридоре, — У жены серьезный диагноз. А нынешние дети…их совсем не умеют воспитывать. Сейчас начнутся капризы, ни днем, ни ночью не будет никакого покоя. Неужели не найдется никого, кто согласился бы поменяться?
В теории проводница могла бы послать противного мужика подальше – Василиса была тихим ребенком и не шибко кому-то мешала. Но видимо проводнице подсказал опыт: этот тип не успокоится, и если она не организует переезд, он так и будет донимать ее претензиями до самого конца поездки.
У Натальи горели щеки, когда супруги начали складывать вещи, не глядя на нее – точно она вместе с дочкой была какой-то зачумленной. Полегчало на душе лишь тогда, когда вместо неприветливых попутчиков, в купе вошло двое парней. Рома и Алексей были друзьями, вместе отправились покорять Кавказ. Но если насчет крепкого загорелого Алексея вопросов не возникало (этот на любую вершину залезет), то Рома буквально поразил воображение попутчиц. Он устроился на нижней полке – сел, скрестив ноги, и достал из сумки…вышивку. Золотая рыбка плыла меж водорослей, вышитых разноцветным шелком.
— Простите, а кем вы работаете? — не веря себе спросила Наталья.
Оказалось, что Рома водит троллейбус по восемнадцатому маршруту. Просто хобби у него такое – вышивка. Он еще и бисером умеет….
Остаток путешествия прошел очень приятно. Все вчетвером смотрели фильмы по двд-плееру, угощали друг друга взятой в дорогу снедью, а когда Василиса засыпала, ребята переходили не то, что на шепот, а вообще на язык жестов.
И все бы кончилось замечательно, если бы за несколько часов до той станции, где им нужно было сходить, не разыгралась драма. Поезд остановился на десять минут, и Наталья решила купить горячей картошки. Она видела, что на платформе ее продавали женщины – сливочно-желтую, посыпанную укропом, да еще соленый огурец в придачу.
— Сиди тут, — велела она Ваське.
А минуту спустя после того, как мать ушла – девочка увидела: мимо окна прошел дядечка, и на плече у него сидел огромный попугай с красными крыльями. Завороженная дивной птицей, Василиса выбралась из купе и побежала по вагону. Она знала – там, снаружи, и мама ее сейчас, и эта волшебная птаха.
Проводница в этот момент отвлеклась и не увидела, как девочка спрыгнула на перрон. Мужчина с попугаем был теперь шагах в двадцати от Васьки, и она поспешила за ним.
…Когда Наталья, держа пакет с картошкой, вернулась в купе, она увидела, что дочки нет.
— Так она за вами побежала, — пояснил Рома.
Наталья всплеснула руками, и бросилась искать Ваську. То туда, то сюда металась она по платформе. Уже объявили отправление, когда она заметила знакомое светлое платьице. А схватить дочку за руку удалось лишь тогда, когда мимо них проплыл последний вагон.
…Это был сбывшийся кошмар. Оказаться вместе с ребенком в незнакомом месте, когда и вещи, и деньги, и документы, и телефон – все-все уехало вместе с поездом – такого Наталья и в страшном сне не могла себе представить. Что теперь делать? Идти в полицию, просить помощи?
У нее даже не было сил ругать Василису. От отчаяния она просто расплакалась.
Кто-то коснулся ее руки.
— Что у вас случилось?
Вопрос звучал не только мягко, но и требовательно. Будто у человека было право его задать. Наталья еще решала – ответить ли, но Васька уже сказала доверчиво:
— А наш поезд уехал. Он нас не подождал.
— Какой поезд? — уточнил мужчина, и назвал номер рейса, — Этот? Вы до конца ехали?
Вопрос уже явно относился к Наталье, и она, наконец, взяла себя в руки.
— Нет, мы только до….
Она назвала станцию.
— Поехали, — сказал мужчина, — Я на машине. Догоним.
— Так деньги тоже уехали, — пояснила бесхитростная Васька, — Вы же – такси, а за такси надо платить.
— Поехали-поехали, — мужчина торопил их, — Догоним ваш состав, не беспокойтесь.
И вечно настороженная Наталья, которую еще мама приучила бояться всего на свете – черных риэлторов, продажных поли-цейских, сутенеров, прикидывающихся порядочными людьми, торговцев ор-ганами, наконец, — неизвестно почему, но не только дала себя уговорить, но и вместе с дочкой села в машину к этому неизвестному человеку.
— Почему вы нам помогаете? — спросила она, когда они уже выезжали из городка, — Раз вы даже не таксист.
Вместе с Василисой Наталья устроилась на заднем сидении, и теперь мужчина обернулся к ним.
— Бывших спасателей не бывает…
*
«Бабка», которую нашла Юля для того, чтобы раз и навсегда свести счеты с соперницей, деньги ценила и отказываться от заказа не собиралась.
«Бабка» - конечно, одно название. Женщина лет сорока пяти, худенькая, с таким жестким взглядом, что Юля невольно подумала – не бывшая ли зэчка.
— Но о том, что мы с тобой будем делать – ты никому ничего не скажешь — это было первым, что сказала бабка.
— «Мы»? Я думала, вы это возьмете на себя, я только заплачу….
Бабка только усмехнулась.
— А получится? — Юле было страшно, она хотела каких-то гарантий.
— Если все правильно сделать – получится.
— Но вы же не… Не напрямую что-то сделаете? В смысле, вы ведь не хотите ее отр-авить…или заказать кому-то, как в девяностые?
— Хватит того, что ты мне ее заказала. Не бойся, никто на тебя даже не подумает.
Женщина наклонилась к Юле, смотрела на нее теперь глаза в глаза, а голос был совсем тихим.
— Сделаем так, что она сама на себя руки наложит.
Дальше -
