Часть 13
Ваня открыл калитку и вошёл внутрь двора, заметив на завалинке свою мать, которая будто бы и задремала, в ожидании сына. Пелагея была в пуховом платке и вязанном жилете, несмотря на то, что вечер был тёплым, а на ногах, кроме галош у неё, как всегда были шерстяные носки.
- Ждала, - он улыбнулся, проходя дальше, - поди каждый вечер тут проводила.
- Сынок, - очнулась Пелагея довольно быстро от сна, - мне кажется или же ты и правду передо мной?
- Пришёл я, мам.
Он присел рядом, обратив свой взор в ту же сторону, куда и его мать смотрела перед тем, как задремать. А вид на небосклоне был довольно красивый. Солнце, закатываясь за лес, разливалась по всему небу ярко алым цветом.
- К хорошему это, погода значит завтра будет тёплой и безветренной, да, сынок? – она прислонилась к его плечу, уложив на него голову, - как же я переживала.
- А чего переживала? Небось тут всё и сидела большую часть дня? Что со мной случиться может? – Ваня деловито, будто теперь он взрослый человек, а мать дитё несмышлёное, сдвинул с переносицы очки дальше указательным пальцем и продолжил, - любишь ты вот жути наводить и лишние переживания устраивать.
- Сынок, ну может быть. Кроме тебя у меня никого нет. Вот и переживаю.
- Долго я проживу, так долго, что жить устану, поэтому можешь и не переживать.
- Ну как там? С отцом повстречался? Видел Яна? Поди старый уже дед совсем? Научил тебя чему-нибудь? – Пелагея продолжала задавать вопросы, затем спохватилась и тут же опомнилась, - что это я. Устал ты, кушать поди хочешь? Я рассольник варила днём, сейчас разогрею.
Она встала, не ожидая ответов на свои многочисленные вопросы и начала создавать суету хозяюшки, сопровождая всё это охами и вздохами. Бимка, выбежавший молниеносно при виде хозяина, продолжал скулить и тереться о ноги Ивана.
- Эх, ты, собака, - Ваня протянул руку и погладил пса, взъерошив ему шерсть на шее.
Хоть и было уже позднее время, но Пелагея всё же истопила печь в бане, дабы с дороги её сын мог помыться, да прогреться на полке. Оно и правда, думалось молодому колдуну, банька приводит в чувства и силы возвращает после долгой дороги.
Он дал себе зарок пока не думать о том, что узнал в своём путешествии, желая отойти от всех тех дел и сделать самое необходимое дома. Перед тем как пойти в баню и совсем уж лечь отдыхать, Иван обошёл свой огород, замечая, что и картошку уж следует протяпывать, морковку прореживать, да полоть остальные грядки нужно, так как травы наросло во время его отсутствия немерено.
Огородом Ваня любил заниматься ещё с детских лет, когда попросил у матери выделить ему участок земли, где стал выращивать собственные культуры.
Например, в лесу он выкопал клубнику, а на поле землянику, желая развести её возле дома, правда у него тогда ничего не вышло. Были и ещё эксперименты, которые показали Ване, что культуры лесные и с полей дома высаживать не стоит.
Как приятно было лечь в свою кровать, запрокинуть руку за голову, уложив вторую на живот и расслабляя наконец спину, которая изрядно устала во время длинного пути. Баня и вкусный ужин дали о себе знать и Ваня тотчас уснул, так и не успев подумать о чём-то важном.
Иван видел сны. Это было не одно виденье длиною во всю ночь или же запоминающийся под утро сон, всё, что видел деревенский колдун во время своего первого отдыха в собственном доме было похоже на отрывки из одного и того же фильма.
Первый отрывок привёл в странное место, не знакомое Ивану. Мужчина сильный и крепкий, такой, что кровь стынет от общения с ним. Внешность большое монгольская, лицо у него круглое, рост высокий, широкоплечий. Женщина, резкий и своенравный характер которой чувствовался сквозь сон. Иван видел, как последняя лежит с ножом в груди.
Дальше два брата, где старшему лет восемь, младшему может быть пять. Они играют в поле, поднимая в воздух деревянные мячи. Старший говорит фразу: «Я воин-победитель, я возьму под своё командование армию и стану знаменитым!» Его брат тут же отвечает, что он сделает больше – найдёт их родителей, на что старший тут же отвечает, что это невозможно, оба начинают спорить и затем драться.
После следующая картинка. Он видит шамана молодым, ему может быть лет восемнадцать, он прибыл в город и переступает порог какого-то большого здания с просторным холлом. У него ощущение гордости и уверенности в себе.
Следующая картинка показывает парня, но уже без того блеска в глазах. Он находится где-то в горах, а вокруг него ходит мужчина с бубном. Он ему что-то говорит, тот кивает головой, но не понимая полностью происходящего.
Дальше были ещё сны, где Иван узнал то место, в котором уже находился буквально недавно. Там ещё не было рубленного строения, оставленного Яном после его смерти, но колдун увидел шамана в небольшом сарайчике. Ян раскладывал траву, что-то шептал, связывал пучки, в другом месте был измельчённый порошок и множество баночек.
Иван проснулся на рассвете, чувствуя себе довольно бодрым и больше ему спать не хотелось. Было желание выйти на свежий воздух, да огород свой проведать.
У него там было несколько экспериментальных проектов, требующие контроля, для которого была заведена отдельная тетрадка, куда всё вносилось с особой тщательностью. Например, в прошлом году Иван принёс достаточно водорослей с берега реки, удобряя уже изрядно уставшую землю в теплице, ожидая теперь хорошего урожая.
Никаких крупных животных Пелагея с Иваном не держали, но куры имелись и их было много. До того, как молодой хозяин двора отбыл в своё путешествие на Алтай, одна из куриц вывела цыплят, которых Ивану не терпелось проведать.
А мать уже и не спала. Пелагея, довольная появлением сына в доме, суетилась у плиты, выкладывая в сковороду тесто ложкой. Она жарила оладьи, которые в этом доме были любимым утренним блюдом. На столе, в небольшой пиале, уже имелось варенье из прошлогодних запасов, да чай, заваренный настаивался, укутанный в тёплое полотенце.
- Сын, ну как там твой отец? Как Ян поживает? Как встретил тебя? Вчера мне так ничего и не рассказал, а я и не стала тебя пытать, видела, как ты устал с дороги и хотел отдохнуть.
- Нет его, мам, умер он, - спокойно произнёс Иван, добавляя чуть позже, - тридцать лет назад к небесам вознёсся.
- Как так? – она держалась за край стола к моменту ответа Вани, а услышав его стала опускаться ниже, присаживаясь на стул.
- Ты ушла от него, я так полагаю, осенью, вот тогда он и умер. Как говорят очевидцы, во время обряда душа его вышла из тела, но обратно не вернулась. Как-будто кто-то её забрал.
- Кто мог забрать, сынок? – Пелагея вовсе не понимала, что ей говорит Иван и удивлённо смотрела на него.
- Не знаю, мам. Как-то всё странно, я умерших людей вижу, вернее их души. А этого Яна я так и не почувствовал. Но вот задаю вопросы, а после мне сны снятся, где ответы вижу, как будто он прекрасно меня слышит и знает, что мне нужно. Я первый раз с таким сталкиваюсь. Раньше встречались души людей, которые обижены на ещё живущих тут и не хотят общаться, но их в любом случае видно, они приходят, просто молчат. А Яна я не чувствую.
- Вот это загадка, - Пелагея вздохнула, но тут же вернулась в реальность, спохватившись и подскочив на ноги, так как шипящим на сковороде оладьям всё равно на мирские происшествия, они могут подгореть, если про них забыть.
После вкусного завтрака Ваня отправила во двор, где тщательнейшим образом обошёл все грядки, осматривая и отмечая насколько всё выросло.
- Морковь надо бы прорыхлить, да продёргать, - сам себе отдал указание Иван, отправляясь после в теплицу, - а тут какая красота, завязи уже образуются на помидорах.
Любимая курочка Вани попалась на глаза тут же, когда он проходил мимо куста смородины. Она вела своё потомство, с гордостью словно показывая хозяину. Колдун улыбнулся, довольный таким выводком.
Дальше своим вниманием Ваня удостоил несколько грядок виктории, одну гряду свёклы и прочие культуры, дожидающиеся также похвалы от своего хозяина. Все дела он решил сделать позже, так как его ждало ещё одно очень важное событие – разобрать всё, что он принёс с собой.
Подхватив свою котомку, Ваня отправился в сарай, считающийся его личным кабинетом. Пелагея знала, что туда ей вход запрещён, поэтому никогда и носа туда не совала, не любопытствовала, а если Ваня закрывал дверь, значит идти за ним никак точно нельзя, он занят.
Колдун вытащил всё содержимое на стол, с трепетом беря самое важное, к чему не разрешал себе дотрагиваться в момент путешествия. Тетрадь Яна была слегка желтоватой, пролежала она скорее всего на одном месте около тридцати лет. На первой странице была описана история самого Яна, видимо для того, кто обнаружит данную тетрадь.
«Меня зовут Ян. Кровь во мне русская и монгольская. Отец был монголом – очень ревнивым и свирепым мужчиной. Мать была русской и имела своенравный характер, по рассказам дяди. Мне не было и года, когда отец из ревности зарезал мою мать ножом, после чего поскакал на лошади и разбился, упав со скалы.
У меня имеется ещё и старший брат, с которым мы росли до его десятилетия, после чего его отдали в военное училище. Я же прожил с дядей, который был братом сестры, до окончания школы и позже уехал в Барнаул, чтобы учиться в институте.
После окончания учебного заведения поступил работать, меня взял к себе профессор, заметивший мои старания ещё в институте. Но через пять лет работы я стал часто болеть. Ни врачи, ни народная медицина – ничего не помогало, тогда я отправился к шаману, который сообщил мне, что во мне сильная энергия и я обязан помогать людям, лечить их.
Также он сказал, что сила мне передана от предка моего, который и стоит за мной. Ещё ярче была новость о том, что благодаря деянию моего отца не будет личной жизни ни у меня, ни у брата, а также потомство, которое мы пожелаем завести, не выживет.
Тогда для меня это была странная новость, я изумлённо смотрел на шамана, не понимая, о чём он говорит. Ещё три года я пытался найти себя, вылечить свои болезни, пока не вернулся к шаману и не стал у него обучаться».
15 июня 1990 год
