В детстве, играя во дворе, мы как-то начали загадывать слова – требовалось угадать задуманное по первой и последней буквам. На первом же вопросе я тогда погорел: надо было угадать такого зверя, название которого начинается на О, а кончается на Р. Загаданное слово угадали все, кроме меня. Я потом долго краснел, потел и пытался доказать, что слово «Аллигатор» пишется совсем не через О, но мне никто не внимал. Большинство уверенно победило.
Много лет спустя в очередном номере журнала вышла моя статья по моторным маслам. А еще через несколько дней в редакцию пришло грозное послание: известная нефтяная компания пригрозила снятием годового рекламного бюджета. Повод для угроз был презабавный: возмущенная манагерша с фирмы Сastrol обвинила редакцию в том, что название их компании в статье было умышленно искажено! Цитирую: «Допущены ошибки в названии бренда моторного масла Сastrol по всему тексту статьи, что нивелирует ценность бренда в глазах потребителей».
Думаете, речь об опечатке? Нет – представительница фирмы Сastrol, госпожа Халявина, учинила скандал из-за того, что в моей статье название фирмы было написано… на русском языке!
Поначалу я усмехался. Дело в том, что очередной Начальник с самого начала царствования категорически запретил писать какие-либо названия не по-русски, о чем всякий раз напоминал своим непутевым сотрудникам. Но госпожу Халявину разозлил не только русский язык, но и мягкий знак в конце: «Кастроль».
Открываю журнал – ага! В русскоязычном написании названия кто-то добавил к изначальному «Кастрол» мягкий знак: получилось «Кастроль». В общем-то, ничего страшного: точно также пишутся «Тоталь», «Шанель», «Мотюль» и множество иных названий. А мягкий знак, как выяснилось, добавил в мой текст специально обученный человек – назовем его корректор. Кириллица, по его мнению, потребовала мягкий знак: это наш язык и наше право. Однако скандал разразился мощный.
Моей вины – ноль: я мягкие знаки не ставил. Но статья – моя, и персоной нон грата на «Кастроле» становлюсь именно я. Наплевать, в общем-то, но чудно как-то. Аргументов – никаких: на их фирменном сайте русский язык вообще не в почете – там использована исключительно латиница. Поэтому сослаться на «правильное фирменное написание» невозможно. Правда – на нашей стороне, а вот…
…А вот право снять рекламный бюджет – на стороне рекламодателя. И если он скажет, что крокодилы летают, то редакторы именно так и должны выстраивать свои тексты. И тот факт, что даже в книгах, выпущенных еще до перестройки, мягкий знак в названии фирмы присутствовал, никого уже не волновал.
Итог разборок был предсказуем. Халявина вела себя нагло. Дескать, в качестве компенсации за неграмотность вашего дурака-автора мы требуем пару бесплатных рекламных полос в двух ближайших номерах плюс сто банок варенья, плюс сто пачек печенья… Наши рекламщики наперебой извинялись – мол, что с него взять-то? А Начальник затребовал с меня… объяснительную! Да, он все понимает, но уважаемый рекламодатель требует ответить на ряд вопросов, а потому он ничего не может сделать…
Ну, это нормально. А бумагу я написал. И про указание Главного использовать только русскоязычные названия, и про мартели-шанели, и даже упомянул известное литературное произведение, где еще в былые времена имя «Кастроль» писалось исключительно с мягким знаком на конце. Но, конечно же, деньги победили. Халявиной дали и бесплатные полосы, и варенье с печеньем. Моего сотрудника срочно командировали в представительство «Кастроля» на Павелецкой с букетом роз для недовольной рекламной дуры. А Начальник ходил красный от злости и унижения.
Неграмотность опять победила – как тогда, в детстве. Но без денег журнал не выпустить. А грамоту, как известно, придумали неграмотные…
