- Вставай скорее, а не то весь университет проспишь!
Фрол так пронзительно верещал на ухо, что Павел попытался лягнуть друга ногой в бедро. Пятка, описав короткую кривую, больно ударилась о подлокотник дивана. Крепко выругавшись, парень вскочил и, тряхнув головой, чтобы разогнать остатки сна, с тупым удивлением посмотрел на подрагивающий телефон, стоящий на прикроватной тумбочке. «Кто это может быть?» - успел подумать Коробов, протягивая руку к аппарату. Но тот, прощально подмигнув оранжевым окошком, коротко звякнул и замолчал. «Или родители, или Вика. Больше некому. – Рассуждал Пашка, шлёпая в ванную. – Сейчас приму душ и позвоню в Свердловск. Надо было ещё вчера пообщаться, только очень поздно домой вернулся… Вообще-то правильно сделал, что на ночь глядя не стал. Мать что угодно могла подумать. Ладно. Проехали… Если у Королевы что-то серьёзное, то ещё раз перезвонит. Мне как-то неудобно, ещё нарвусь на родителей».
Общение с матерью затянулось минут на десять, но Павел не особо переживал, поскольку до сеанса связи успел прикинуть по карте, что дорога до журфака займёт не больше получаса. А благодаря Аннушке, которая привела в порядок и костюм, и рубашку, времени на сборы у будущего студента было предостаточно…
***
Критически осмотрев себя в зеркале, Пашка решительно снял галстук и, прицелившись, метнул шёлковый комок на стол. Он даже не успел развернуться к двери, как телефон снова завёл свою лихую трель. В два прыжка оказавшись у тумбочки, схватил трубку и хотел было придать голосу приличную толику деловой солидности, но не справившись с волнением, смог лишь выдавить что-то хриплое и невнятное. Издалека тут же донёсся короткий смешок. Коробов, не желая выслушивать подколки насчёт своего неудачного вступления, сердито пробурчал:
- Говори. Но только быстро и по существу. Мне некогда. Я в университет тороплюсь.
- Ладно. – Эхом отозвалась Вика. – Если в двух словах, то всё получилось, как ты предполагал. Братика ещё вчера упаковали. Папа, правда, меня чуть в клочья не разорвал. Он почему-то сразу поверил в беременность. Даже на Алькину зависимость отреагировал как-то помягче…
Пашка, ещё не вполне справившись со смущением, счёл за лучшее оборвать разговорившуюся девушку:
- Короче, подружка, давай после пообщаемся. Говори где. Я часа через два-три должен освободиться.
- Сразу видно провинциала. – В голосе Виктории послышалась лёгкая обида. – Два-три часа — это дистанция огромного размера. Если ты, конечно, классика читал. По-моему, опаздывать - привилегия барышень, а не кавалеров. Я тебя, что ли, ждать должна?
- Знаешь что, «барышня»? Не хочешь, как хочешь. Тебе больше надо.
- Ладно, забей. У метро «Октябрьская» кафе «Шоколадница» есть. Найдешь?
- Найду. По запаху. У провинциалов нюх, как у голодной собаки. Всё. Я погнал.
***
Интеллигентная, средних лет сотрудница деканата грациозным жестом указала Коробову на стул и, опустив глаза, добродушно заворчала, одновременно перебирая внушительную стопку пахнувших свежей типографской краской корочек:
- Не понимаю, к чему эта спешка? Почему нельзя вместе с остальными ребятами получить документ на торжественном собрании? Ради одной обстановки стоит поприсутствовать. Ведь это память на всю жизнь. Столько трудов, волнений, переживаний из-за экзаменов… А вы словно исподтишка, уж простите за откровенность… Не моё, конечно, дело и всё-таки…
Пашка чувствовал, как краска стыда расползается по щекам, и не знал, куда девать руки. Он даже не пытался объясниться, ему мучительно хотелось сорваться с места и выбежать из кабинета, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Мелодичный голос секретаря только усиливал ощущение неловкости.
***
Минута шла за минутой, женщина продолжала негромко ворковать, то и дело сверяя фотографии на разворотах билетов с лицом докучливого посетителя:
- Девочка… Снова девушка… Парнишка… Нет. Не то… Иностранец… Иностранка… Юноша. Наш, но азиатской внешности… Вроде бы вы, но фамилия другая. – Раскрыв последнюю книжечку, недоумённо и чуточку злорадно посмотрела на Павла. – Нет вашего билета, товарищ Сыромятников. Не обессудьте, но разбираться буду завтра. Если повезёт, то вместе с остальными первокурсниками получите. Как все. На торжественном собрании в присутствии Ясена Николаевича. Это наш многолетний декан. А зачётку за месяц до начала сессии выдам. Всё понятно? Вы не возражаете?
Пашке очень не хотелось расстраивать добросовестную работницу, и поэтому он постарался как можно деликатней сообщить ей о досадной оплошности:
- Простите. Здесь какая-то ошибка. Моя фамилия Коробов. Павел Коробов. К товарищу Сыромятникову я не имею никакого отношения. Мы с ним даже не знакомы.
- Как же так? – Секретарь не на шутку разволновалась. У неё даже повлажнели уголки глаз. – Никогда не думала, что со мной может приключиться нечто подобное. Одну минуточку, Павлик, я быстро всё улажу.
- Не стоит. Мне кажется, вы правы. Будет гораздо лучше, если я получу студенческий билет из рук самого декана. Разрешите я пойду? Мне ещё в комитет комсомола надо зайти по поводу постановки на учёт.
Сотрудница благодарно улыбнулась:
- Конечно, конечно, товарищ Коробов. И спасибо вам большое за понимание…
Павел на секунду замер в дверях:
- Ещё раз извините. Я не запомнил фамилию декана.
Глаза женщины стали огромны, как небо:
— Это непростительно, молодой человек! Фамилия Ясена Николаевича - Засурский. Его знают во всех университетах мира. Вы глубоко ошибаетесь, если считаете мои слова шуткой…
***
Коробов минут пять сидел напротив двери факультетского комитета комсомола, пытаясь выстроить линию защиты. А в том, что ему придётся отбиваться от нападок секретаря, он нисколько не сомневался: «Ну, утрату билета я ещё могу хоть как-то объяснить, не упоминая плен. Типа, сгорел во время пожара при духовском обстреле. Или что-то ещё нагородить. Но как я смогу объяснить отсутствие учётной карточки? Я ведь должен был её забрать у бригадного комсомольца при увольнении. Сказать, что штабной модуль тоже сгорел? Да ещё вместе со всеми документами? Бред, конечно, но, похоже, другого варианта не существует. По крайней мере, у меня. Или сказать, что никогда в комсомоле не состоял? Вообще запутаюсь. Возьмут и с дури пошлют какой-нибудь запрос в Свердловск. Скандал выйдет нешуточный. Нет. Так не пойдёт. Попробую импровизировать». Дверь комитета бесшумно приоткрылась и в щель высунулась коротко остриженная голова. Несколько секунд молодые люди изучающе смотрели друг на друга. Наконец комитетчик шагнул в коридор и заговорил короткими предложениями:
- Ко мне? Наверное, по поводу учёта? Первокурсник? Это хорошо. Проходи.
Пропустив посетителя, парень указал на стул в торце стола, продолжая сыпать очередями фраз:
- Секретаря сегодня не будет. Он в главном здании. Ничего. Справимся. Делов на пять копеек. Тебе повезло. Я на пару минут заскочил. – Усевшись в кресло руководителя, приятельски улыбнулся и подмигнул левым глазом. – Меня Михаилом зовут. Я вообще-то за сектор трудового воспитания отвечаю. Так что мы с тобой через пару недель где-нибудь в Подмосковье на картошке встретимся. Жалко.
Парень замолчал и Пашка понял, что тот ждёт от него вопроса, чтобы продолжить свою «пулемётную» речь. Заинтересованно приподняв брови, уточнил, стараясь казаться в меру серьёзным:
- Чего жалко? Картошку или Подмосковье?
- В принципе, и то и другое. Но дело не в этом. – Михаил навалился грудью на край стола, подчёркивая весомость известной ему информации. – Тут такое дело, понимаешь. В середине сентября в универ Грэм Грин приезжает. Знаменитый писатель из Англии. А я вместе с вами должен картошку с морковкой копать. Вернее, копать будете вы, а я буду контролировать. В кои веки настоящий прозаик приезжает, и такой облом!
Павел сочувственно покачал головой:
- Да уж. Всем обломам облом.
- Остришь? – Обиженно насупился Михаил и вдруг спохватился. – Тебя как зовут-то?
- Павел. Павел Коробов. Тут такое дело…
На столе зазвонил телефон и Михаил, строго взглянув на собеседника, поднял трубку:
- Кучеров. Слушаю вас, Елена Борисовна. Кто? Коробов? Так он уже у меня сидит. Что? Сами придёте? Буду рад. Всё, Елена Борисовна, договорились. Без вас не начнём. – Положив трубку в гнездо, подозрительно прищурился. – Ты кто такой, если за тебя сама Козельцева вписывается?
Пашка незаметно вытер внезапно вспотевшие ладони о колени:
- Просто человек. А что? Кто такая эта Козельцева? Я с ней лично не знаком.
Михаил снисходительно улыбнулся. Он почувствовал себя причастным к высшим университетским тайнам и поэтому заговорил тоном строгого и вместе с тем терпеливого наставника:
- Козельцева в университете с конца сороковых работает. Куратором от КГБ. Слышал, что официально числилась референтом ректора. И дальше бы работала, но лет пять-шесть назад ляпнула одному блатному. Вроде бы внуку члена Политбюро. Дескать, дедушка не вечен, пора бы самому за ум взяться. Ну а тот внучок, видать, дедульке своему пожаловался. Сейчас у нас на журфаке работает. Не внук, конечно, а сама Козельцева. Авторитетная тётка. Никто с ней связываться не хочет. Так что, считай, Пашка, крыша у тебя более чем надёжная. Если откровенно дурака валять не начнёшь. Елена Борисовна женщина справедливая. Сама тебя и вытурит. Пинком под зад. Так какие у тебя проблемы, товарищ Коробов?
Дверь кабинета бесшумно отворилась и за спиной Павла раздался негромкий женский голос:
- А вот сейчас вместе и узнаем, и поможем. Сидите, мальчишки. Не надо вскакивать. Не в армии.
***
После обеда полковник КГБ в отставке Козельцева Елена Борисовна, набрав по памяти известный ей номер телефона, сообщила, что проблем с зачислением студента Коробова больше не существует…
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/
