Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
В расслабленном летнем режиме мы продолжаем перелистывать пожелтевшие странички умозрительного настенного календаря, в котором - в разное время существования цикла - побывали и "... сего дня..." усопшие, и новорожденные (в том числе и стихи), и просто... письма с тою же датировкой. Прямо как нынче!
На нашем историческом подворье - год 1831-й, и именно сего дня июня 14-го числа прославленный поэт Василий Андреевич Жуковский пишет ставшему вдруг необычайно популярным, даже наречённому кем-то после успеха романа "Юрий Милославский" "русским Вальтер Скоттом" литератору Михаилу Загоскину.
- Благодарю васъ и за подарокъ и за Рославлева, почтеннейшiй Михаилъ Николаевичъ,-- и съ нимъ тоже случилось, что съ его старшимъ братомъ: я прочиталъ его въ одинъ почти присестъ. Признаюсъ вамъ только въ одномъ: по прочтенiи первыхъ листовъ, я долженъ былъ отложить чтенiе, и эти первые листы произвели было во мне некоторое предубежденiе противъ всего романа, и я побоялся, что онъ не пойдетъ на ряду съ Милославскимъ. Описанiе большаго света мне показалось невернымъ, и въ гостиной княгини Радугиной я не узналъ светскаго языка. Но все остальное прекрасно, и Рославлевъ столько же заманчивъ, какъ старшiй братъ его. Благословляю васъ обеими руками на романы: это ваше дело, и предметовъ бездна. Стою на томъ, чтобы вы написали Дмитрiя Самозванца; лучше сюжета нетъ, a Булгаринъ его ужасно изуродовалъ. Потомъ примитесь описыватъ времена Петра; потомъ бытъ нашихъ провинцiаловъ; описывая истину, смешное смешнымъ, дурное дурнымъ, прекрасное прекраснымъ, вы произведете не только прiятное, но и полезное. Доселе никто еще не писалъ у насъ верно съ натуры. Более карикатуры, для коихъ обращики были не наши. Трогая описанiемъ прекраснаго, противупоставляя высокiе характеры изъ натуры взятые смешному или дурному, также изъ натуры взятому, вы дадите умамъ надлежащее направленiе. Безъ истины нетъ убежденiя, a вы можете (ибо на это имеете талантъ) изобразить истину. Главная критика на оба ваши романа можетъ относиться только къ правильности языка. Много ошибокъ, которыя бы заметилъ вамъ последиiй ребенокъ, который знаетъ грамматику. Этихъ ошибокъ у васъ быть не должно; но вы, имея истинный талантъ должны непременно обратить вниманiе и на мелочи, не вредящiя главному, но такого рода, что вы уже теперь обязаны не делать подобныхъ проступковъ. Извините, что такъ искренно изъясняюсь: это доказательство живаго участiя, принимаемаго мною въ вашихъ успехахъ, a бывшiе успехи ваши даютъ мне надежду на будущiе, и въ этомъ я не боюсь быть лжепророкомъ. Экземпляръ вашего Рославлева представленъ мною Государыне Императрице и принятъ Ея Величествомъ съ благосклонностiю. Простите, будьте только здоровы -- остальное будетъ
Приходясь юному Мише Загоскину троюродным братом, никто иной как Филипп Филипоович Вигель привёз первого делать карьеру в столицу. Было это в 1802 году. "Имя Миши, коим звали его, было ему весьма прилично; дюжий и неуклюжий, как медвежонок, имел он довольно суровое, но свежее и красивое личико». Ну - кто о чём, а Филипп Филиппович, конечно, про "красивое личико"... Однако же, свой братский долг он исполнил прилежно, и дал толчок в развитии не только полезного для Общества и Государства человека (а Загоскин, надо сказать, и воевал исправно, и ранен был, и награды имел, и до директора московских театров дослужился, и до камергера, и до действительного статского советника), но и небесталанного писателя и драматурга. Недаром его "Юрий Милославский", увидевший свет в 1829 году, был столь популярен, выдержав три издания. Да чего уж... Коли попал на перо к Гоголю - стало быть, - "социальное явление"!
Анна Андреевна. - Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
Хлестаков. - Да, это мое сочинение.
Анна Андреевна. - Я сейчас догадалась.
Марья Антоновна. - Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
Анна Андреевна. - Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
Хлестаков. - Ах да, это правда: это точно Загоскина; а есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
Анна Андреевна. - Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!
Третий роман Загоскина (вышедший после с таким пристрастием отцензурированного Жуковским "Рославлева") о Владимире Красно Солнышко прежнего успеха уже не имел, хотя периодически его дальнейшие литературные труды таки напоминали читателю о создателе "Юрия Милославского". Всего же плодовитый литератор написал аж 29 томов сочинений различных калибров и жанров, включая повести, рассказы и комедии.
По неизменной привычке своей всё "пробовать на зуб", приведу из чистого любопытства начало "Юрия Милославского".
- "Никогда Россия не была в столь бедственном положении, как в начале семнадцатого столетия: внешние враги, внутренние раздоры, смуты бояр, а более всего совершенное безначалие – все угрожало неизбежной погибелью земле русской. Верный сын отечества, боярин Михайло Борисович Шеин, несмотря на беспримерную свою неустрашимость, не мог спасти Смоленска. Этот, по тогдашнему времени, важный своими укреплениями город был уже во власти польского короля Сигизмунда, войска которого под командою гетмана Жолкевского, впущенные изменою в Москву, утесняли несчастных жителей сей древней столицы. Наглость, своевольство и жестокости этого буйного войска превосходили всякое описание. Им не уступали в зверстве многолюдные толпы разбойников, известных под названием запорожских казаков, которые занимали, или, лучше сказать, опустошали Чернигов, Брянск, Козельск, Вязьму, Дорогобуж и многие другие города. В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере – шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал в Новгороде и Пскове; одним словом, исключая некоторые низовые города, почти вся земля русская была во власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые иноки отстояли святую обитель. Этот спасительный пример и увещательные грамоты, которые благочестивый архимандрит Дионисий и незабвенный старец Авраамий рассылали повсюду, пробудили наконец усыпленный дух народа русского; затлились в сердцах искры пламенной любви к отечеству, все готовы были восстать на супостата, но священные слова: «Умрем за веру православную и святую Русь!» – не раздавались еще на площадях городских; все сердца кипели мщением, но Пожарский, покрытый ранами, страдал на одре болезни, а бессмертный Минин еще не выступил из толпы обыкновенных граждан. В эти-то смутные времена, в начале апреля 1612 года, два всадника медленно пробирались по берегу луговой стороны Волги. Один из них, закутанный в широкий охабень, ехал впереди на борзом вороном коне и, казалось, совершенно не замечал, что метель становится час от часу сильнее; другой, в нагольном тулупе, сверх которого надет был нараспашку кафтан из толстого белого сукна, беспрестанно останавливал свою усталую лошадь, прислушивался со вниманием, но, не различая ничего, кроме однообразного свиста бури, с приметным беспокойством озирался на все стороны..."
Ну... как-то... Наверное, таки нет! Время - штука безжалостная, и не всякое слово его способно пережить. Слишком заметны усидчивость автора, скрип пера и... без обид... отсутствие таланта, что способен переживать хотя бы десятилетия. Только в выделенной фразе "беспрестанно останавливал свою усталую лошадь" ощущается как минимум некоторая неряшливость. Читатели "РРЪ" - без сомнения, аудитория просвещенная, и хорошо знакома с жанром мемуаров и памятных записок первой половины XIX века. Что впечатляет: почти все их авторы поголовно - люди на изумление даровитые, ощущение такое, что едва не каждый второй сам мог бы честно зваться "литтератором". По прочтении приведённого отрывка такого впечатления не возникает. Чувствуется только - pardon - мозолистая задница. Но у всякого времени - свои причуды. В конце концов, поэт Бенедиктов и издатель "Северной пчелы" Булгарин памятны сегодня лишь своим "соседством" с Пушкиным, Писемский - упоминанием в "Ионыче" Чехова и "Гимназистах" Гарина-Михайловского, а наш сегодняшний герой - в "Ревизоре". Но - по выражению Н.А.Полевого - свой "вексель на одну строчку в истории" Загоскин всё же взял.
Вот так... Прочитали оборотную страничку нашего календаря, вспомнили немного то-сё, и... Живём себе дальше!
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие выпуски "... сего дня...", а также много ещё чего - в каталоге "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу
