В этой статье мы разберем, каков же был сюжет книги «Оно»! Если хочешь узнать немного больше об этом романе, подписывайся на мой телеграм канал.
Образ жуткого клоуна существовал еще до Кинга. Прообразом Пеннивайза был серийный убийца, маньяк Джон Уэн Гейси. Этот маньяк ходил на детские праздники в образе клоуна, завлекал своих жертв в сторону, а после делал с ними страшные вещи.
«Оно» работает точно по такому же сценарию. «Оно» привлекает к себе ребенка не только какими-то символами, например, воздушный шарик, или корабль, или музыка, или какие-то знаки, которые могут завлечь маленького ребенка, но и своим флером, своей аурой чего-то мистического, волшебного, что влечет любого ребенка. Таким образом «Оно» «пожирает» своих жертв. И так, «Оно» — это абсолютно эгоцентрическая сущность, замкнутая только на самом себе. Это зло, абсолютное зло, древнее, как мир. Оно говорит детям: «Я пожиратель миров и детей». Это очень важная цитата.
О каких мирах идёт речь?
Вроде бы, казалось бы, если «Оно», это существо из древности, то, наверное, Оно пожирало какие-то реальные миры. С другой стороны, мы знаем, что Оно пожирает миры внутренние, миры маленьких детей. Поедая именно детей, поглощает не только плоть, Оно поедает эти миры, живущие внутри ребенка.
Если взять взрослого, то во многих эти восторженные ребячьи миры гаснут и взрослые пустеют или эти миры гибнут. Поэтому существу уже не так вкусно есть взрослых. Именно этим объясняется мотивация есть детей.
Задача - пожирать эти миры, не дать им разрастись. Перекладывая эту метафору на другой язык, мы получаем, что Оно можно читать как современно-капиталистический мир, который воспитывает из ребенка потребителя, не умеющего мечтать, желать, надеяться, фантазировать, который пожирает его внутренний мир и предлагает ему мир потребления. Вот одна из важнейших, на мой взгляд, идей этой книги. О том, что Оно, это не какое-то бессознательное существо. Мир, который убивает в нас человеческое и делает из нас покупателей товаров, мечтающих о комфортной, безопасной и уютной жизни.
Генри Бауэрс
У Оно есть и продолжение. Это, естественно, Генри Бауэрс. Абсолютный злодей, который не видел в своей жизни ничего доброго, светлого и любящего. Сам Генри сходит с ума, когда встречается с «Оно». Он выбирается с канализации, признается полиции в убийстве отца, на него навешивают все убийства «Оно». И этот момент, мне кажется, очень важен:
Генри становится не просто символом зла, он является прямым продолжением «Оно», потому что в понимании Стивена Кинга у зла нет лица.
Зло существует во всех нас, это одно зло. И не важно, кто убивал детей, Оно или это дело Генри Бауэрса. И тот, и другой действовали от лица зла. Значит, все существа, все люди, действующие от лица зла, равно ответственны за все зло, которое совершается всеми людьми. Вот в чем такая идея.
Так же, как и добро, которое делают люди, равно распределяется между всеми людьми, в ком есть это добро, между теми, кто это добро совершает. То есть сила клуба неудачников в единении. У Кинга крайне редко можно встретить прием, столь характерный для жанра ужасов, когда вроде бы уже побежденное зло на последних страницах или финальных кадрах восстает, как ни в чем не бывало. У Кинга, если зло побеждено, то побеждено безвозвратно.
Почему? Потому что Кинг видит в литературе важную терапевтическую функцию, если хотите, даже цель. Воздействие книги или фильма усиливается, если мы в конце покажем, что зло не побеждено. Но сам смысл психоанализа, то есть сам смысл психотерапевтический сюжета, который приходит к чему-то непобедимому, к тому, что зло непобедимо, этот смысл весь теряется. То есть он оказывается под угрозой в глазах читателя или зрителя. Потому что, по мнению Кинга, читатель должен не только бояться и сопереживать, он должен верить в свое будущее выздоровление. Он должен иметь надежду. И поэтому монстры должны быть изгнаны, а психика исцелена. Поэтому хэппи-энд для Стивена Кинга необходим. Ведь он и есть глубинная цель психотерапии. Прийти к решению проблемы. И во врачебном кабинете, и в художественном мире романов Кинга.
Что же мы видим в итоге?
Несмотря на то, что монстры Кинга такие ужасающие, абсолютно непобедимые, в итоге они оказываются поверженными. А герои, которые сражаются с их аналогами в своем сознании, проходят через катарсис и обретают внутреннюю целостность и гармонию. Это достижимо благодаря тем сюжетным элементам, которые использует Стивен Кинг. Это обряды инициации.
И в романе «Оно» я могу выделить три таких обряда. Первый обряд происходит тогда, когда дети клянутся друг другу вечной дружбе. Делают они эту клятву на крови. Они разрезают себе руки и становятся в такое единое кольцо. Второй обряд инициации - сцена группового секса в канализации с Беверли, где все мальчики занимаются с ней сексом для того, чтобы они смогли выбраться из канализации, где они и заблудились. Это такая прямая отсылка к типичным обрядовым историям в древности. Если возьмем «Мастера и Маргариту», то в ранних версиях романа Маргарита занималась с Воландом сексом, потому что это часть обряда. Но, потом Булгаков вырезал эти сцены из романа. Точно так же и здесь. Дружба, любовь друг к другу, переходит в зону сексуального, в зону бессознательного. И здесь предстает Фрейд и его учение. И между тем, в этой сцене нет никакого похотливого подтекста, никакого насильственного подтекста. Наоборот, эта сексуальная связь становится своего рода символом их дружбы, выражением абсолюта их дружбы. Вот эти дети становятся взрослыми все вместе. И только их единение помогает им преодолеть детское чувство страха, детские слабости. И благодаря этому они побеждают Оно» и взрослеют. То есть тут все взаимосвязано.
И третья инициация, самая любопытная, на мой взгляд, это инициация уже взрослых персонажей. Когда Майк Хэнл, оставшийся в Дерри и работавший там в библиотеке и в местной газете на протяжении 27 лет, созывает героев обратно в Дерри, потому что они были связаны обещанием, и заставляет пережить этих героев чувства и воспоминания прошлого. И герои возвращаются к самим себе, когда они были детьми. Это очень любопытный обряд инициации, потому что он выстраивается не как прямой ритуал, где дети занимаются сексом или режут себе руки и клянутся на крови, а как работа с прошлым. Эта инициация происходит не в какое-то состояние, скажем, лучшей версии себя или более взрослой версии себя. Любая инициация — это переход из одного состояния в другое. А эта инициация обращает вспять этих героев.
Как тебе с.жет «ОНО»?
Не забывайте подписаться на мой телеграм канал «Кофе с филологом»
Ставьте лайки, подписывайтесь на дзен-канал и конечно же делитесь статьей в соцсетях!
