Этот материал был опубликован в г. «Муезерсклес» от 17 февр. 2011 г.
Дети войны
Н. А. ВОЛОВИЧ: «…Фашисты нас выкинули из родного дома»
Война с фашизмом принесла стране неисчислимые потери и разрушения. Почти 27 млн. советских людей погибли, из них свыше 10 миллионов – на полях сражений. Около 18 млн. советских солдат и командиров получили ранения или заболели при исполнении служебных обязанностей, многие из них потеряли трудоспособность, стали инвалидами. Около 6 млн. советских людей оказались в фашистском плену, 4 млн. из них погибли. Во вражеском тылу погибло почти 4 млн. партизан и подпольщиков.
Согласно принятым в отечественной историографии оценкам, за годы Великой Отечественной войны 1710 городов и около 70 тысяч сёл и деревень были полностью разрушены. Свыше 25 млн. человек потеряли крышу над головой и ютились в землянках, сараях и подвалах.
Война обрушилась не только на взрослых, но и на детей – теми же бомбёжками, голодом, холодом и разлуками. Беда без спроса вторглась в их детство…
Нина Алексеевна ВОЛОВИЧ 2011 год
Вот что рассказала моя землячка, бывшая несовершеннолетняя узница Нина Алексеевна ВОЛОВИЧ:
« Родилась я 25 июня 1934 года в Гомельской области (тогда Полесской) Белоруссии. В семье было три старших брата, я и совсем маленькая сестричка. Жили мы в деревне, отец работал столяром, мама уборщицей.
Мне было семь лет, когда началась война. Об этом времени остались отрывочные воспоминания… Мимо нас проходила большая дорога, до войны был построен новый мост. По шоссе громыхали большие немецкие танки, ехали мотоциклисты (их мы видели впервые), крытые машины.
Немцы остановились в нашей деревне. Нас выкинули из дома. Мы выкопали яму, перекрыли её, засыпали крышу землёй и жили в этой землянке.
Непрошеные гости вырубили все плодовые деревья - топили русскую печь. Отец в землянке сделал печечку - каменок. Кажется, была керосиновая лампа.
Мы до войны держали живность – корову, свинью, кур. Немцы всё отобрали. Мы очень голодали. Немцев боялись, старались не попадаться им на глаза.
В лесах были партизаны, жители деревни, как могли, помогали им. Помню взрослую женщину, она всем этим руководила. Я тоже носила хлеб партизанам с этой женщиной. Потом её повесили… Каратели – полицаи были ещё хуже немцев. Они ходили ночью по домам и пересчитывали, все ли на месте. Помню, как выглядели каратели – кожаная куртка, хромовые сапоги, в руке плеть. Этой плетью они всё время помахивали.
Старших братьев везли в Германию в товарном вагоне. Эшелон начали бомбить русские, конвоиры разбежались. Братьям и другим мужчинам удалось оторвать доски, вылезти из вагона и убежать. Они потом воевали в партизанском отряде.
Осенью 1943 года - немецкая облава. Всю деревню согнали в одно место, погрузили в машины и повезли. Начали рваться снаряды, нас выгрузили на каком-то полустанке и дальше погнали охранники с овчарками. Завели в какой-то лагерь за колючей проволокой, поселили в бараки. Некоторые люди запаслись едой, а мы, помню, сушили пшеницу на буржуйке. Потом по обжаренным зёрнам катали бутылкой, они вылущивались. Мы собирали зёрнышки и их ели.
У детей дважды брали из вены кровь, говорили потом, что она для раненых немцев.
Нас погрузили в товарные вагоны и повезли дальше. На остановках выкидывали трупы… Привезли в Германию. Утром повели в баню, постригли наголо, помыли. Нашу одежду поместили в жаровые печи, а нам дали их. Помню, что был солнечный погожий день. Людей начали сортировать, давали знаки - розовый, голубой, жёлтый.
Никого из нашей деревни мы больше не видели. Повезли куда-то недалеко, нас забрал хозяин. У него было большое хозяйство, где всё производили для фронта.
Нам дали комнатку во флигельке.
Отец с матерью разгружали уголь, какие-то коробки с грузом сначала помещали на коляску, везли к барже, там разгружали.
Девять немок – хозяек жили тут же, ни у одной не было мужа - или погиб, или на фронте. Эти женщины сильно издевались над русскими. Особенно жестокой была немка по имени Мура.
Отец и мать вставали рано и уходили на работу, мы поднимались чуть позже, нам давали кофе и хлеб. Заставляли доить коров, мне было трудно маленькими руками справиться с сосками. Мать заступалась за меня. Помню, что женщины – немки щипали мать.
Надсмотрщиком здесь был поляк. Однажды произошла драка, и нас забрали от этих хозяев. Мама на руках несла младшую сестру, а мне говорила: «Держись, донька, за спадницу». И я крепко держалась за юбку, так как боялась потеряться.
Нас определили на хутор к хозяину, у него было тоже большое хозяйство, сад, ветряная мельница. Здесь мы прожили две зимы. Лес рубили, сучья вязали в пучки, пахали, косили, пекли хлеб, стирали, убирали комнаты. Нам с мамой надо было выработать три нормы, заработать, чтобы кормили младшую сестру.
У меня была и такая обязанность: в саду гонять птиц от вишен, черешен, когда на них зрели плоды.
Помню победу. Однажды появились танки, а на них - негры. Освободили нас американцы, везли в кузовных машинах через Эльбу, где нас ждали русские, Перед пересечением границы на бумаге ставили отпечатки пальцев - и взрослые, и дети. Границу переезжали на поезде.
Осенью 1945 года добрались домой. Из 243 дворов лишь один дом остался целый. Всё было сожжено, разрушено. Зимовали в землянке.
Рядом с нашей деревней протекала река, по ней сплавляли лес. Мы с братом по два – три бревна за ночь вытаскивали - и так со временем построили небольшую избёнку - в ней и жили.
С нового года пошла во второй класс, читать и писать я уже умела. В 1952 году закончила семь классов, дальше учиться не было возможности, хотя очень хотелось. Уехать тоже нельзя было, так как не давали паспорт, не хотели, чтобы молодёжь уезжала из деревни.
Нина Алексеевна ВОЛОВИЧ в молодости
Я поступила в педучилище - и мне дали документ на получение паспорта. Поехала к брату в Эстонию, он довёз меня до Ленинграда и отправил на поезде в Карелию. Приехала в Тикшу к брату Коле - он был начальником сплавучастка. Сначала поучилась на курсах приёмщиков и с марта 1953 года работала приёмщиком леса от Кемской сплавной конторы. Тут же встретилась со своим будущим мужем ВОЛОВИЧЕМ Анатолием Александровичем, в прошлом тоже узником».
Супруги Воловичи
С её мужем, Анатолием Александровичем, я беседовала ранее - в 2005 году.
Анатолий Александрович ВОЛОВИЧ 2005 год
Он тогда вспоминал свою опалённую войной юность:
«Мне шёл семнадцатый год, когда молодёжь из нашей деревни в Белоруссии была отправлена в Германию. Я оказался в концлагере во Франции, работал на доменной печи. Немцам рабочей силы требовалось много.
Труд был тяжёлый. Очков для работы не давали, там и зрение потерял. Кормили баландой - вода с капустой, кусочек хлеба и что- то вроде чая. В бараке жили до двухсот человек, и бараков таких было много.
Освободили нас американцы. С 1947 по 1950 год служил в армии, попал в полковую школу, стал сержантом, тут же получил специальность механика - водителя.
Фото Анатолий Александрович в молодости 1953 г.
В 1951 году завербовался в Карелию и попал в Тикшу. Тут устроился работать на сплаве, десять сезонов отработал на катере «Т-63» в районе Андроновой горы, Мергубы, Пизьмы».
О годах, проведённых в Ледмозере, Нина Алексеевна поведала следующее:
«В ноябре 1968 года сплав закрыли, и мы всей семьёй переехали в Ледмозеро. К тому времени у нас было уже два сына.
Семья ВОЛОВИЧЕЙ
Я получила перевод в сельский Совет на должность начальника военно- учётного стола, Толя выучился на электромеханика и работал сначала на дизеле, потом в гараже (ещё старом) слесарничал..
Когда построили цех щепы на нижнем складе, то перешёл туда. В 1985 году вышел на пенсию и ещё десять лет работал на котельной в школе.
Я же всё время проработала в сельском (поселковом) Совете.
Работники сельского Совета (слева – направо): Т. М. МИХАЛЕВИЧ, Р. С. КЛЮЧЕРОВА, Л. П. ИЛЬИНА, Н. А. ВОЛОВИЧ. 1970 - ые годы
В разные годы имела общественные нагрузки и в женсовете, и в комиссии по делам несовершеннолетних, и в родительском комитете класса, и другие.
Помню был такой, как теперь говорят, проект «Каждому молодому труженику- среднее образование». Мы, общественники, посещали молодёжь на дому, агитировали за вечернее образование, посещали занятия в школе, следили, чтобы не было пропусков уроков. Это, конечно, касалось тех, кто бросил школу и не хотел учиться.
Была я и делегатом 2- го районного слёта женщин».
Так получилось, что около пятнадцати лет я жила с семьёй ВОЛОВИЧЕЙ на одной улице, наши дома стояли рядом. У меня остались самые хорошие впечатления об этой трудолюбивой, дружной, хорошей семье. Они держали домашнее хозяйство - коров, телят, свиней, кур. На моих глазах росли отличные сыновья - Анатолий и Сергей, большие помощники родителей. Со временем сыновья обзавелись своими семьями, но родительский дом никогда не забывают.
Супруги Воловичи с первым правнуком 2004 г.
В 2006 году не стало Анатолия Александровича, но Нина Алексеевна не одинока. Сын Сергей с женой Надеждой Васильевной живут в Ледмозере, посещают маму регулярно, помогают по хозяйству. Наведываются внуки, приезжают и другие родственники, звонят.
Старший сын Анатолий с женой Ольгой Андреевной, живут в Муезерском. Когда Нина Алексеевна осталась одна, не раз предлагали ей перебраться в райцентр. Но она всегда отказывается уезжать из Ледмозера.
Нина Алексеевна ВОЛОВИЧ с сыновьями и невестками
Живёт одна, помогает ей по хозяйству социальный работник. Не забывают заходить и соседи, тем более что Нина Алексеевна очень интересный собеседник, с ней приятно поговорить о прошлом, послушать её мнение о настоящем и помечтать о будущем.
Хочу от всей души пожелать Нине Алексеевне терпения, здоровья, оптимизма и всего самого наилучшего.
Фото автора и из семейного альбома ВОЛОВИЧЕЙ
п. Ледмозеро.
