Журналист и политолог Грегор Шпицен, автор Telegram-канала @Mecklenburger_Petersburger
Трагедия, произошедшая с вертолётом иранского президента, повергла в шок весь цивилизованный мир. Большинство иранцев и немцев иранского происхождения (в одном лишь Берлине персидские корни имеют порядка 20 тыс. жителей) искренне скорбели о жертвах авиакатастрофы, среди которых оказались президент Ибрагим Раиси, министр иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиян и, как сообщается, ещё семь человек. Однако представители иранской оппозиции в эмиграции отреагировали на событие в лучших традициях своих российских коллег, для которых любая катастрофа на исторической родине что бальзам на сердце.
Вот, например, Даниэла Сепехри — берлинская «активистка» 1998 года рождения, член иранской диаспоры, в интервью Berliner Zeitung описывает свои ощущения от смерти президента Раиси как «праздник и ликование». «В Лондоне люди танцевали перед иранским посольством, и я могу представить, что подобные мероприятия пройдут и здесь», — предвкушает девушка. Впрочем, для иранских политических изгнанников подобные пляски на костях скорее норма, чем девиация: с неменьшим размахом персидские оппозиционные «активисты» уже отмечали смерть другого соотечественника — генерала Касема Сулеймани, погибшего 3 января 2020 года в результате ракетного удара США по аэропорту Багдада.
Глядя на подобные проявления мизантропии и патологической ненависти к собственному народу, поневоле начинаешь задумываться: как в людях, на словах отстаивающих идеалы либеральной демократии и много разглагольствующих о правах человека, одновременно уживаются две личности — демократа и людоеда?
Иметь разногласия с политическими оппонентами — это норма для любой демократической системы. Но вот искренне желать зла собственной стране, радоваться смерти её законно избранного лидера и презирать, даже не считая за полноценных людей, большинство соотечественников, отдавших свои голоса за ныне покойного главу государства в ходе вполне демократичных и свободных выборов, — от такой трактовки демократии её создатели из городов-полисов Древней Греции наверняка пришли бы в ужас.
Пожалуй, современная иранская демократия действительно неидеальна. Несомненно, в ней имеются определённые перегибы. Безусловно, религия в системе государственной власти Ирана играет большую роль. Однако не будем забывать о том, что Исламская народная революция 1979 года, свершившаяся по историческим меркам совсем недавно и сформировавшая нынешнюю политическую систему страны, смела обласканного западными демократиями шаха, имевшего обыкновение пытать до смерти в застенках тайной политической полиции тысячи несогласных с волей монарха.
Увы, иранские оппозиционеры в этом контексте абсолютно солидарны со своими российскими коллегами, привыкшими обожествлять «святые демократические 1990-е», закрывая глаза на все их недостатки, искренне радоваться любой неприятности в современной России и щедро донатить на помощь ВСУ.
А то, что нынешнего лидера России и его политический курс, как и в Иране, поддерживает абсолютное большинство населения, — что ж! Тем хуже для большинства. Демократическое добро обязательно победит автократическое зло. А затем поставит его на колени и зверски убьёт с особым цинизмом.
Спасибо, но такой «демократической» оппозиции ни Ирану, ни России, пожалуй, не нужно.
