- Ну что, готова? – девчонки подхватывают меня под руки.
Яркое морозное утро первого января.
Сегодня по плану каток.
И к слову сказать, катаюсь я так себе. Мне нужна опора и поддержка. Желательно в виде бортика. А еще лучше лавочки в стороне от катка.
- Может, я лучше здесь, а? – протягиваю с надеждой в голосе.
- Неа, - смеется Марианна, грациозно выкатываясь на лед.
Огромный открытый каток поблескивает идеально ровным льдом под ярким зимним солнцем. В стороне стоят лавочки, лопаты и ворота для хоккея.
С помощью подруг я пытаюсь скользить по ровной ледяной поверхности, но уверена, что выгляжу как корова на льду.
Ноги постоянно разъезжаются.
- Привет, - раздается совсем рядом веселый голос Сергея.
Он быстро обгоняет нас и настигает свою молодую жену. Марианна заливается звонким смехом.
Подружки, выкатив меня на середину катка, дружно отпускают руки.
Они весело и легко кружат вокруг. Вокруг них начинают кружится неженатые друзья Сергея.
- Добрый день.
Вздрагиваю от пробирающего до глубины души баритона.
- Ага.
- Привет, - кивают девочки.
Я же стараюсь удержать равновесие. А еще справиться с неожиданно накатившим волнением.
- Как все спали? – спрашивает Маря.
- Отлично!
- Хорошо!
- Ой, а мы почти не спали, правда, Котик? – на лед в ярко-розовых коньках и гетрах с люрексом выезжает Кристина. – Надеюсь, мы тебе не мешали?
Она проезжает слишком близко от меня, заставляя отшатнуться.
Мне еле удается сохранить равновесие.
- Совсем нет, - отвечаю ей, а сама смотрю на него. – Вы вели себя как мышки. Всего пара пи-пи и все стихло. По норкам разбежались? Или вообще обошлись без сладенького?
Темные глаза напротив вспыхивают черным пламенем. Желваки на щеках ходят ходуном, но губ неожиданно касается лукавая ухмылка.
Но взгляд все равно злой. Чертовски злой.
Нет, даже не так. Он злой и полный обещания наказать меня за длинный язык. И что хуже всего, я вижу, что этот мужчина уже придумал, как именно накажет меня.
Только собираюсь добавить что-нибудь еще, как ощущаю удар и неприятное чувство свободного падения.
Чувства, от которого внутри все замирает. Неуклюже взмахиваю руками. Но бортик слишком далеко от меня, как и подруги.
Со всей дури грохаюсь на лед.
- Прости, я такая неуклюжая, - Кристина прокатывается мимо меня спиной вперед с выражением святой невинности на лице. Легко и грациозно разворачивается и делает идеальную ласточку.
- Юля! – девчонки стайкой окружают меня.
- Я сейчас, - стараюсь сгруппироваться.
- Мне Илюша постоянно твердит на тренировках, чтобы я была собраннее, - Звезда Кристи постоянно маячит за спинами девочек. Ее голос полон смирения, но я уверена, что она сделала это специально.
- Илюша? – зачем-то переспрашивает Даша, пытаясь поднять меня за руку. Но рука отдается болью.
- Илюша Авербух. А вам что, Денис не говорил? Меня позвали сниматься в следующем сезоне его «Танцев на льду»?
- К слову не пришлось, - рядом огромной скалой возникает Горский и подхватывает меня под руки.
Одним рывком мужчина ставит меня на ноги и, не выпуская, движется к выходу с катка.
Первым порывом становится желание освободиться, скинуть его руки с себя. Но страх снова упасть парализует.
- Как-то плохо тебя Авербух тренирует, - слышу полный злости и негодования голос Марианны.
Кристина удивленно икает, но не успевает ничего ответить.
- Согласен, - над моей головой гремит хрипловатый баритон. Огромная ручища крепче обхватывает меня, впечатывая в мужское тело, прежде чем преодолеть бортик. - Я больше за эту халтуру платить не буду!
Вздрагиваю, ощущая всем телом его тепло и вибрацию в груди, пока он говорит.
- Котик! – взвизгивает Звезда.
- Ты за это платишь? – рядом резко тормозит Миша.
- А ты думал, телевидение занимается благотворительностью? За все надо платить! – последняя фраза звучит слишком двусмысленно. Или это только мне так кажется?
- Спасибо, - едва мне удается встать на твердую почву, скидываю его ладони. Бросаюсь к лавочкам.
Коньки – это не мое. И никогда не будет.
- Денис, дорогой, - голос Кристины звучит хрипловато и раздраженно. – Подойди на минуточку. Не могу зашнуровать конек.
Огромная тень ускользает, оставляя меня одну на лавочке.
Выдыхаю с облегчением.
Скидываю коньки и натягиваю свои ботинки. Правая рука отдается болью, как и ушибленное бедро и колено.
- Юль, все хорошо? – у бортика замирает обеспокоенная Маря.
- Все хорошо, - киваю в ответ.
- Ты чего коньки сняла? – рядом с ней останавливается Оля.
- Я накаталась, - пожимаю плечами. – Катайтесь, я погуляю поблизости.
Вижу сомнение и борьбу на лице Марианны. Она прямо сейчас готова бросить всех и так любимый ею лед и пойти гулять со мной.
- Все хорошо, правда, - спешу остановить ее и быстро разворачиваюсь.
Снег громко хрустит под тяжелыми ботинками.
Вокруг настоящее зимнее утро. Именно такое, каким его описывал Пушкин.
«Мороз и солнце; день чудесный!»
От ярких отблесков слепит глаза. Веселые выкрики и хруст льда под лезвиями коньков остаются далеко позади.
Шагаю по узкой тропинке среди заснеженного леса.
Слышу тихий отчаянный писк.
Замираю и прислушиваюсь.
Тихо.
Стоит сделать еще один шаг, как писк повторяется. Громче и отчаяннее.
Ускоряюсь. Писк все громче и настойчивее.
Практически выбегаю на берег лесного озера.
Оглядываюсь и в очередной раз слышу громкий надрывный писк.
На скользком льду распластался котенок. Совсем маленький.
И как он умудрился забраться так далеко от берега?
Маленькие лапки скользят. Он напуган.
А где кошка?
Вокруг тихо.
Эх, котенок, котенок!
- Кис, кис, - присаживаюсь на корточки и протягиваю ладонь в его сторону.
Но перепуганное животное, увидев меня, только еще громче начинает вопить.
Пробую ногой лед. Крепкий. Несколько раз наступаю. Он выдерживает.
Осторожно выхожу на лед и замираю. Все спокойно. Вокруг не слышно ничего, кроме отчаянного надрывного писка котенка.
Делаю шаг, другой. Прислушиваюсь.
Лед крепкий.
Расставив руки в стороны, маленькими шажками двигаюсь в сторону котэ.
- Потерпи, малыш, - успокаиваю его. – Я сейчас.
Шагаю осторожно и медленно. До котенка остается всего пара шагов.
Неожиданно пространство вокруг оглашает громкий треск.
Я замираю на одной ноге, боясь опустить вторую.
Оборачиваюсь. До берега уже метров пятнадцать.
Скользящим движением ставлю вторую ногу на лед.
- Ты сдурела? – ветер доносит до меня злое рычание до боли знакомого мужчины.
Внутри вспыхивает негодование, растекаясь по венам ядовитым жаром.
- А не пошел бы…
Мои слова тонут в громком треске. И снова, второй раз за день я ощущаю неприятное чувство свободного падения.
Только в этот раз сердце сжимается до боли, а в голове мелькает мысль, что это конец.
Треск сливается с хрустом и плеском ледяной воды, когда она поглощает мое тело…
*
- Твою...!!! – это последнее, что я успеваю услышать с берега, прежде чем погрузится в ледяную воду.
Тело прошивает острый холод. Он впивается в меня миллиардом игл, не давая вдохнуть.
Судорожно стараюсь уцепиться за гладкий лед. Ладони отдаются болью.
- Держись! – доносится с берега.
На глазах выступают слезы от страха и холода, губы начинают дрожать.
Хватаюсь за острую кромку, пытаюсь подтянуться, вынырнуть, забраться.
Но лед хрустит и осыпается, больно впиваясь в ладошки.
Пуховик быстро намокает.
У меня осталось слишком мало времени, прежде чем он начнет тянуть меня на дно. Эта мысль очень четко формируется в моей голове. Сама не знаю откуда, но знаю это.
Неожиданно онемевшими и отдающими острой болью ладонями ощущаю тепло.
Прямо передо мной стоит тот самый рыжий котенок и лижет мои ладошки, покрытые ледяной водой.
Ох, малыш…
- Держи!
Вздрагиваю от громкого сердитого крика.
Совсем рядом падает толстый канат.
Удивленно рассматриваю его.
-Юля, черт! Хватайся!
Из последних сил пытаюсь сжать онемевшими замерзшими пальцами канат. Правая рука отдается тупой болью. Я не могу ей противиться, канат выскальзывает из моих рук.
- Ааа! – вскрикиваю.
- В чем дело? – ревет Горский.
- Не могу, - хриплю я. Сил осталось мало.
Я не чувствую рук. Совсем. И ног уже тоже.
- *** - ругательства тонут где-то в стороне, не успев долететь до меня.
Прикрываю глаза лишь на секунду.
- Черт, Юля, - совсем рядом хрипит Горский.
Когда только он успел доползти до меня с какой-то доской в руках? Еще и куртку скинуть по дороге?
Огромная ручища хватает меня за шиворот и достает из проруби как маленького котенка.
Не знаю, каким образом Горскому удается быстро развернуться со своей доской и начать ползти назад, таща меня волоком.
Совсем рядом слышу надрывное мяуканье.
- Стой! – хриплю надрывно.
- Не сейчас, - даже не глядя на меня, Горский продолжает ползти по льду.
- Котенок! Ему надо помочь!
- Котенок? Ты серьезно? Ты из-за него выперлась на лед?
- А ты думал, я из-за тебя топиться пошла? – срываюсь в ответ.
Мужчина сердито фыркает. Оборачивается и ищет глазами несчастное животное.
Но, не сделав попытки спасти животинку, продолжает путь к берегу.
- Подожди, его надо забрать!
- Мы его уже забрали, - переводя дыхание, отвечает Денис.
- Что?
- Сама посмотри на своего пассажира, - Горский встает на ноги и вытягивает меня на берег. Усаживает на деревянный причал, где не хватает нескольких досок. Хотя я практически уверенна, что они там были.
Хочется спать. Едва могу удержаться в сидячем положении и не рухнуть. На моей ноге, намертво вцепившись в мокрые джинсы, сидит маленькое рыжее чудо. Мокрая шерсть торчит дыбом, небесно-голубые глаза широко раскрыты от страха.
- Раздевайся, быстро! – командует Денис.
Сижу в какой-то непонятной полудреме. Тело отказывается реагировать на слабые попытки мозга командовать им.
- Твою..., - ругается сквозь зубы мой босс.
«Бывший босс!» - проносится в моей голове. – «Интересно, он понял, что купил именно нашу контору?»
Горский присаживается передо мной на корточки и практически раздирает полы моей куртки в стороны. Молния с хрустом и скрежетом раскрывается. Он практически вытряхивает меня из мокрого пуховика.
Следом на утоптанный снег улетает моя кофта и моментально застывает бесформенной глыбой.
- Ты что…? – пытаюсь прикрыться. Вопрос застывает на моих губах, стоит поднять взгляд на Горского.
Он стягивает с себя через голову свитер.
Поднятые вверх руки сдергивают кофту, открывая мне потрясающий вид на мощный торс. Развитые мышцы напрягаются и перекатываются под смуглой кожей, четко выделяются межреберные мышцы и кубики пресса.
Дух захватывает.
Не говоря ни слова, Денис натягивает на меня свой свитер, затем набрасывает просто огромный пуховик.
А после его рука тянется к молнии на брюках.
- Ты что? – мои щеки вспыхивают.
- Тебя надо переодеть, - он не поднимает головы, только расстегивает пуговицу на джинсах.
- Нет! – взвизгиваю я. – Мне просто надо в дом.
Этого только не хватало! Пытаюсь подняться, но не выходит. Слабость и тяжелая рука пригвождают меня к месту.
Не слушая возражений, Денис подхватывает меня на руки.
- А Счастливчик? – замираю от своей наглости и абсурдности ситуации в целом.
- Кто?? – сквозь зубы рычит Горский.
- Счастливчик! – зову я.
Котенок отзывается радостным мяуканьем и ползет по штанине Дениса вверх.
- Твою.., - шипит Горский, перехватывая котэ и отдавая его мне.
Представляю, как мы выглядим со стороны: полуголый мужик и отмороженная баба со счастливым котенком в вырезе куртки. Зимой. В лесу. В минус десять!
- Куда мы? – наконец, спрашиваю, прикинув в уме, что мы давно уже должны были выйти к катку. Последние десять минут я усиленно придумывала, что скажу подругам.
Лес стал редеть, но ни катка, ни наших друзей так и не показалось. Это начинает настораживать. Где все? И куда Горский меня несет? Прикопать под сосной? Тогда мог бы не спасать!
- Домой, - он перехватывает меня и прижимает ближе к горячей груди.
От испуга касаюсь ледяной ладошкой обжигающе горячей груди. Мы одновременно вздрагиваем.
Меня прошивает разрядом, а его, скорее всего, просто холодом.
Показывается один из бревенчатых домиков, Денис быстро взбегает по ступеням, хлопает дверь.
Без остановки, мужчина заносит меня внутрь и усаживает в глубокое кресло.
- Сиди здесь! – командует он и исчезает.
Я лишь киваю в пустоту.
Счастливчик начинает копошиться у меня на груди. Пытаюсь оторвать его от чужого свитера с минимальными потерями.
Делаю глубокий вдох. Будоражащий терпкий аромат заполняет мои легкие, а воспоминания накрывают с головой.
- Скоро будет готова сауна. Тебе надо прогреться, - мужчина заходит слишком неожиданно и ставит какой-то пузырек на столик рядом со мной.
В очередной раз вздрагиваю, застигнутая врасплох.
Горский вытягивает меня из кресла и заставляет скинуть его куртку. Вынимает котенка. И принимается за мои заледеневшие джинсы.
- Не надо, - пытаюсь протестовать, но не получается.
Он меня просто не слушает.
Из джинсов меня практически вытряхивают, как и из колгот.
Замерзшие ноги, встретившись с теплым воздухом, начинают гореть.
Провожу по ним ладонями и сама пугаюсь их температуры. Они ледяные.
- Погоди, сейчас, - Денис усаживает меня обратно в кресло, а сам устраивается у моих ног.
Подхватывает со столика флакон и выдавливает содержимое на руку.
- Давай ногу.
- Что ты собираешься делать? – я знаю, что мой голос дрожит.
- Буду к тебе приставать…
- Очень смешно, - фыркаю. Но получается нервно, не зло.
- Думаешь, не смогу? - его голос становится тише и опаснее, легкая хрипотца проходится по моим напряженным нервам.
- Я… - замираю, когда он сам подхватывает мою стопу и ставит себе на колено.
Две огромные обжигающе горячие ладони ложатся на мою ногу.
Мягкими осторожными движениями он втирает в побелевшую кожу крем. Его пальцы кружат, гладят и щекочут кожу и мои нервы, поднимаясь все выше.
Пространство вокруг нас искрит.
Каждое прикосновение бьет по оголенным нервам, отдаваясь томительным спазмом между ног. Закусываю губу до крови.
Чем выше он поднимается, тем больше я стараюсь сжать ноги, унять разгорающийся пожар.
- Ах! – не могу сдержать сдавленного стона, стоит Денису коснуться внутренней стороны бедра.
Чертовы заледеневшие трусики покрываются влагой.
*
- Что? – черные омуты смотрят мне прямо в душу. Голос становится низким, гортанным, взвинчивая мои нервы до предела.
- Мне больно, - шепчу в ответ. Я вру. Но не могу иначе.
- Прости, - бросает он и поднимается.
Чувствую его напряжение, разочарование.
Подбираю ноги под себя и кутаюсь в огромный свитер. Глубоко вдыхаю так необходимый мне сейчас аромат.
- Пей!
Вздрагиваю и поднимаю голову.
- Что это?
В мои ладони ложится пузатый стакан, до краев полный янтарной жидкости.
- Не важно! – он заставляет меня поднести бокал к губам. – Это поможет согреться.
Делаю глоток. Терпкий горьковатый вкус растекается по небу, обжигая. В нос ударяет запах алкоголя.
К горлу моментально подкатывает тошнота.
- Пей, - он не дает мне отодвинуться.
Внутри вскипает злость и раздражение. Сама не знаю на кого больше: на него или на себя?
Быстро, глоток за глотком осушаю стакан. Огненная жидкость прокатывается по горлу и приятным теплом расползается по телу. Тошнота уходит. А тело обретает небывалую легкость.
Мысли становятся вязкими, тягучими.
Пытаюсь облизать губы и упираюсь взглядом в Дениса.
Замираю.
Взгляд напротив моментально чернеет. Зрачок полностью заполняет радужку.
Чувственные губы приоткрываются.
Горский наклоняется. Ближе. Еще ближе.
Я как завороженная слежу за ним.
Мне надо оттолкнуть его, убежать. Но я не могу.
Его ладонь ложится на мой подбородок, подушечка большого пальца касается моей нижней губы.
Сначала осторожно, потом с нажимом мужской палец скользит по ней, стирая остатки огненной влаги.
Меня начинает трясти. Не знаю, от холода или от жара.
Палец надавливает чуть сильнее, заставляя приоткрыть губы.
Повинуюсь, не разрывая нашего взгляда.
Внутри уютное тепло за считанные секунды вскипает до состояния бушующего вулкана. Сердце грохочет в груди, разгоняя жар и возбуждение по организму.
Низ живота скручивает от острого спазма.
Это становится последней каплей.
Денис порывисто наклоняется и целует меня.
Его руки зарываются в мои волосы, распуская хвост. Пальцы массируют затылок, не давая отодвинуться. Слишком жадно, слишком приятно, слишком…
Задыхаюсь от его напора. Хватаюсь руками за мужские плечи.
Он так и не накинул футболки. Ощущаю, как под пальцами напрягаются стальные мышцы.
Вздрагиваю, когда мужчина подхватывает меня на руки, выдергивая с кресла.
Это неправильно. Но кто слушает этот глупый голос разума?
Внутри словно снежный ком растет напряжение.
Не выпуская меня из рук, Денис опускается на что-то пушистое и теплое.
Распахиваю глаза. Перед камином лежит огромная шкура.
И когда только Горский успел разжечь камин? Я вообще не помню его в «нашем» домике…
Может, потом я буду себя ненавидеть и презирать. Но это будет потом...
Конец девятой главы. Глава 10
Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 8