У одной женщины муж любил в кастрюли заглядывать. Это значит, что ничем не доволен, все не так. А еще при этом учить нравилось: «Редиску не так крошишь, надо, чтобы были ровные кубики. И помидоры неправильно, большие куски, как собачьи уши. Про огурцы вообще молчу».
Надо так сообразить, чтобы салат вовремя на столе оказался. Если постоит, то сок появится, а так нельзя.
Суп то густой, то жидкий, то еще что-нибудь.
Стоит жена у плиты, а «командир», который все знает, тут же: «Дурочка, лучше на небольшом огне варить. Смотришь куда? Чеснок кладут за несколько минут до готовности. Куда столько томатной пасты кладешь? Обезумела»?
Сядут обедать, и муж обязательно скажет, что у жены руки не тем концом вставлены.
И каши у жены невкусные, и картофельное пюре не то, котлеты слишком твердые, рыба пережарена, а тушеные овощи никуда не годятся.
Она пробовала возражать, но от этого он еще больше сердился, и поток поучений только нарастал.
Придумал муж очень остроумное прозвище для жены, называл ее почему-то Кланей. То есть совсем глупая.
Роли распределились: она неумеха, а он знаток. Выработал покровительственный тон.
Некоторым мужчинам нравится женщин обижать. Он умен, опытен и мудр. А она по уму ниже плинтуса. Так что пусть слушает и учится.
Дошло до следующего: наденет женщина кухонный фартук, а муж тут как тут. Сядет и наблюдает: «Пакет с молоком, прежде чем открывать, помыть под краном надо. Тебя мать не учила»?
Или: «Для этого большая сковородка нужна, а ты какую достала»?
От таких замечаний нервничала женщина. Неприятно, когда за тобой пристально наблюдают. Волей-неволей где-нибудь ошибешься.
Тихая жена, муж ее как бы подавлял. Верх взял, не заметил, что замечания постепенно превратились в утонченное издевательство.
Приехала его мать. Оба сели на кухне, как высокое жюри, наблюдают. А жена готовилась испечь пирог.
Приготовила все, и началось. Свекровь заметила: «Противень плохо отмыт с прошлого раза».
Ей сын вторит: «Ты только масло не перепутай. Льняное не подойдет. Нужно подсолнечное».
Вместе закричали: «Да как ты тесто раскатываешь»? Этого мужу показалось мало: «Ты с Луны не свалилась»?
Его мама горестно улыбнулась: «Да, уж».
Он справа, свекровь слева. Хорошо видно каждое движение женщины. И она вдруг почувствовала, что задыхается. И слезы на глазах.
Тихая жена, от рождения такая, никогда не возразит, спорить не будет, защитить себя не может.
Критика достигла невиданных высот. Пирогом заниматься уже нельзя.
Взяла раскатанное тесто рукой, муж с мамой закричали: "Да что ты делаешь, о, Господи"!
И тогда тихая жена подошла к мужу и тесто – лепешкой – ему в лицо, даже пришлепнула немного, чтобы не отвалилось, и сказала: «Подавись».
Мама онемела, а женщина спокойно помыла руки, сняла фартук и вышла.
Муж отодрал от лица, побежал следом: «Что ты себе позволяешь»?
Снова тихо: «Заслужил. Я не робот, у меня нервы есть».
Обиженная свекровь ушла. Женщина сварила яйцо, сделала бутерброд с сыром, чай себе заварила. Много ли одной надо?
Муж злился в углу, спать голодным лег.
Утром то же самое: у жены чай и бутерброд, позавтракала и на работу поехала. Муж чай заварил – на свою работу отправился.
Вечером у жены отварная картошка – всего две штучки. Немного кислой капусты с подсолнечным маслом. Чай с молоком.
Муж готовить не умеет, у него советовать и критиковать хорошо получается.
Три дня не разговаривали. На четвертый сказал: «Не сердись, я больше не буду». Так иногда говорят маленькие дети: «Мы больше не будем».
Оказалось, что она готовит хорошо. Только приставать не надо, обижать не надо.
