Игорь говорил медленно, словно взвешивая каждое слово.
— Может, проще и правда завалить и тебя, и девку эту? — словно советуясь с самим собой проговорил Дупель.
— Ага, и его вот чтоб не болтал. И бабок, а то вдруг проговорятся.
Игорь устало смотрел на размышляющего бандита.
— Денис, давай их отпустим, — проговорил молчащий до сих пор Серега. — Я за него поручусь. Ему можно верить.
— А остальные тоже будут молчать? — поинтересовался Дупель, кивая в сторону бандитов.
— Покажи им могилу. Типа, завалили и закопали, пока они в отключке были, — предложил Игорь.
— Цирк на проволоке, — усмехнулся Дупель. — Сам не верю, что на такое иду.
Через полчаса, загрузив вырубленных сотоварищей в машину, Капот и Дупель укатили, поднимая клубы пыли. Игорь стоял возле валуна, возле которого валялись две лопаты.
— Ну вот и довелось живым на собственную могилку посмотреть, —невесело пошутил он.
— Стало быть, долго жить будешь, — по спине его погладила сухонькая, сморщенная рука.
— Где же вы так стрелять научились, баба Шура? — поинтересовался Игорь, с интересом разглядывая старушку.
— Так я, милок, не всегда такая-то была, — с достоинством ответила Шурочка. — Тоже рвалась в стране послужить. Там, на войне и выучилась, даже удостоверения имеется.
— Это на какой же войне получается? — попытался подсчитать Игорь, но старушка его остановила.
— Видать, войны на всех хватает. Моя окончена, твоя, я думаю, тоже. Тебе ещё девчонку растить, отца ей заменить предстоит. Не смотри, что годами выросла, по сути, дитя дитём. Не оставляй её, Игорёк, твой это крест.
— Не оставлю, — кивнул Игорь. — Кто ж с ней справится, с такой характерной?
— Что дальше думаешь делать? — серьёзно спросила Шурочка.
— Исчезну, как и обещал. Новые документы ей выправлю, на свою фамилию запишу. Так что нет больше Ланы, дочки бандиты Вити Белого. Появится Светлана Кузнецова. А уж как она свою новую жизнь проживёт, от нас обоих зависит.
— Возвращайтесь, — бабка смотрела снизу вверх, выцветшими от времени, но всё ещё ясными глазами. — Здесь вам всегда рады будут.
— Конечно, вернёмся, — пообещал Игорь. — Как она?
— Плачет, — вздохнула Шурочка. — Клавдия ей капель накапала, отпустит скоро. А скорбь по отцу ей по жизни в сердце носить. Здесь валерьянкой не поможешь.
— Я рядом буду, — Игорь задумчиво смотрел на камень. — Ладно, пора нам. Вам-то каково тут оставаться? Вдруг, не ровен час, надумают проверить, правда ли под тем камнем тела лежат. Не страшно?
— Страшнее бывало, — пожала плечами Шурочка. — Поздно нам в бега, годы не те. Да и не до нас сейчас, там власти деньги делят. Так что ступайте. Грибков с картошечкой на дорожку поешьте и в путь-дорогу.
Игорь вернулся в дом. На кровати ничком лежала Лана, ее плечи вздрагивали. Рядом суетилась Клавочка, утешая, говорила что-то ласковым, непривычным голосом. Всхлипы становились реже, девушка успокаивалась.
— Лана, — позвал ее Игорь.
Девушка повернула к нему зареванное, опухшее лицо.
— Нет больше Ланы, — тихо проговорила она. — Умерла вместе с отцом.
— А Светлана жива, — уверенно проговорил Игорь. — Не хорони себя, не надо. Он бы хотел, чтобы ты жила долго и счастливо.
— Получается, что я ничего про него и не знала толком, — по щекам девушки ползли крупные слезы. — Если б можно было все вернуть, я бы все по-другому сделала.
— Я расскажу тебе, каким он был, — пообещал Игорь. — Себя не казни, не надо. Все на свои места встанет рано или поздно.
Спустя еще полчаса, нагруженные провиантом, щедро поделившись припасами со старушками, оба уже брели через лесную чащу навстречу совершенно новой, неизвестной, пугающей даже жизни. Они прошли пять часов, а потом лес неожиданно закончился. Они стояли на опушке. Рядом лежало поле, заросшее чем-то желтым. А там, внизу, ровной лентой змеилась шоссе.
Девушка посмотрела на Игоря. За эти несколько дней она сильно изменилась, повзрослела. В ней невозможно было узнать несносную мажорку, привыкшую добиваться всего криком и капризами.
— Как мне тебя называть? — спросила она тихо.
Игорь задумался. Это был непростой вопрос.
— Понимаю, ты только что отца потеряла. Тебе трудно будет привыкнуть, — начал он. — И всё же, самый простой вариант. Зови меня отцом. Так меньше вопросов будет.
— Не могу папой звать, — едва заметно запнувшись, произнесла девушка.
— Это почему же? — удивился Игорь. — Так надо, для легенды, чтобы нас никто не вычислил.
— Да нравишься ты мне, понимаешь, нравишься, — Светлана всхлипнула. — Раньше терпеть не могла, а теперь полюбила.
— Вот это новости! — Игорь усмехнулся и почесал затылок. — И когда только успела? Ладно, пойдём, потом разберёмся, кто кого любит.
— Дурак! — Света насупилась и поплелась за Игорем. — Сбегу я от тебя когда-нибудь, так и знай.
— Иди, иди, горемыка! Сбежит она.
Игорь остановился и взял девушку под локоть. Она же резко развернулась и поцеловала его в губы. Он аж поперхнулся. Вот дела! Не ждал он такого сюрприза. А потом они вместе пошли через поле к шоссе, и каждый шаг всё дальше и дальше отдалял их от прежней жизни.
Прошло полгода. В тихой деревушке на самом краю леса время текло медленно, будто щадило доживающих здесь старушек. Они справлялись, поддерживали друг друга и все также с нетерпением ждали почтальона. Не столько из-за грошовой пенсии, сколько из-за заказанных в прошлый раз продуктов и возможности поговорить с новым человеком.
— Едет, что ли? — спросила Шурочка, прикладывая ладонь козырьком к глазам. — Вроде как машина другая.
— Твоя правда, — подтвердила Клавочка. — Уж не бандиты ли по наши души?
— Столько времени прошло, — ахнула Шурочка. — Ну что ж, встретим гостей, мало не покажется.
И решительная старушка отправилась заряжать верную винтовку.
Машина остановилась у крыльца. Бабки затаились за закрытой дверью, осторожно выглядывая из-за опущенной занавески.
— Да это ж свои! — Шурочка первая узнала высокого мужчину. — Игорь это!
Из машины вылетела девушка, сбежала на крыльцо, забарабанила в дверь кулаками.
— Эй, ополченки, открывайте, мы с подарками!
— Значит, всё у них ладно сложилось, — просветлела лицом Шурочка. — Ставь самовар. Праздник-то какой на нашей улице!
Светлана обнималась со старушками, а Игорь, расцеловав обеих в морщинистые щеки, вызвался натаскать воды. Первым же делом он пошёл не к колодцу, а к валуну.
Сел рядом, прижимаясь спиной к нагретому камню, и проговорил:
— Господи, спасибо тебе за то, что так круто изменил мою жизнь. Обещаю, не подведу. Подарком с умом воспользуюсь. А слово я держать умею.
