Игорь решил, что друг говорит ерунду спьяну. Однако взгляд у того был трезвым и страдающим, как у больного пса.
— Бить-то зачем?
— Это я так, фигурально. Пальцем тронуть не смей! — Виктор сдвинул густые брови. — Я много вариантов перебрал. Даже про монастырь думал. Только Господь мне такого не простит. Она же монастырь в бедлам превратит. А ты справишься, я в тебе не сомневаюсь и доверяю.
— Извини, Вить, я на такое не подпишусь, — твёрдо заявил Игорь. — Считай, разговор окончен. Мне б поспать часика восемь, а то денёк выдался, мама не горюй.
— Давай ещё по одной. — Белый разлил остатки виски по стаканам. — За то, чтоб наши дети в другом мире жили по совести, а деньги умом зарабатывали, а не под пулями.
Допивая виски, Игорь почувствовал, как мозг затягивается мутной пеленой. Усталость взяла своё. К тому же доза для него, практически не пьющего, была велика. Опустив голову на руки, Игорь уснул прямо за столом. Он уже не слышал, как Виктор шепчет:
— Прости, братан, другого выхода у меня нет. Будут свои дети, ты меня поймёшь.
Пробуждение было не из приятных. Голова раскалывалась на куски. К тому же рядом кто-то вопил истошным женским голосом и тряс его за грудки. Отпихнув назойливую особу, он сел и, наконец, открыл глаза.
— Где это я? — спросил он самого себя, соображая, точно ли проснулся.
— Вот именно. Ты куда меня притащил, водила с Нижнего Тагила?
Рядом бесновалась Лана. Непричесанная, в футболке и джинсах, купленных вчера, она мало походила на ту размалёванную, в шикарных шмотках девчонку, которую он привык видеть.
— Сам без понятия, — Игорь сжал виски ладонями. — Последнее, что помню, это как мы с твоим батей вискарь пили.
— А теперь вспомни, как сюда меня привёз! — взвизгнула Лана, намереваясь снова ухватить его за ворот тельника.
Одним движением он смахнул с себя её руки и зло глянул на девчонку:
— А ну, не мацай! Я с похмелья, соображаю плохо. Зашибу случайно, потом не жалуйся.
Лана попятилась и плюхнулась на стул, глядя на него во все глаза. Такого она точно не ожидала от обычного терпеливого водителя.
Игорь пошарил взглядом по комнате, углядел на столе минералку и таблетки.
— Спасибо хоть от похмелья мучиться не заставили, люди добрые. Когда выберусь, это вам зачтётся.
Ай да Белый! Знал ведь, как на него вискарь действует. Добился своего, бандитское твоё отродье.
— Шалишь, выберусь, верну тебе твоё сокровище. Я вам не нянька. Значит, так, — он посмотрел на сжавшуюся на стуле девчонку. — Никто не орёт, истерик не устраивает. Ясно?
Лана кивнула.
— По всему выходит, что вчера меня твой драгоценный папашка напоил и дал указание вместе с тобой в эту дыру засунуть.
Глаза у Ланы стали круглыми, и в последний момент Игорь пожалел её и выдал полуправду:
— Тёрки у него намечаются серьёзные, вот и убрал тебя подальше, чтоб не зацепило ненароком. Как самое дорогое, поняла?
Да ничего она не поняла. Девчонка привыкла получать всё желаемое по первому требованию, а тут что-то решили против её воли. Она уже снова готовилась открыть рот, но Игорь приложил палец к губам. Девчонка молча вытаращилась на него.
Кошачьими, неслышными шагами бывшего разведчика Игорь поднялся, пригибаясь, подкрался к окну. Выглянул, осмотрел двор. Вроде никого.
— Значит так, — он обернулся к Лане. — Осмотри хату на предмет съестного, а я во двор прогуляюсь. Осмотрюсь, насколько глубоко мы с тобой влипли.
Не дожидаясь ответа, он вышел в сени, попутно отметив наличие топора, косы, ящика с гвоздями и прочего полезного в хозяйстве инвентаря. В вёдрах плескалась вода.
— Ага, уже полдела сделано. Значит, и колодец есть. Не пропадём.
Впрочем, на этом позитивные мысли и закончились. Игорь молча рассматривал избушку-развалюшку, взиравшую на мир подслеповатыми окнами. В чахлом палисаднике доживали свой век неизвестные ему цветочки. За домом угадывался не менее запущенный огородик.
— Будем надеяться, что хоть каких-то продуктов им оставили. Не бросит же Витя родное дитятко с голоду помирать?
Проверил ещё одну мысль, обойдя вокруг дома. Машины не было. Белый не дурак, знал, что приятель сразу же назад рванёт, ценный груз ему возвращать.
— Да уж, и мобильник забрали. Но, ребята, вы меня разозлили. Выберусь, всем мало не покажется.
В отвратительном настроении Игорь прошёлся вдоль деревни. Хотя с полным правом назвать эту россыпь домишек, большей частью заколоченных, деревней было нельзя.
Ему показалось, что в одной избе дрогнула занавеска. И он постучался, окликнув:
— Эй, хозяева, откройте, я мирный человек. Спросить хочу.
За дверью слышалась какая-то возня и шёпот.
— Богом клянусь, не обижу, — добавил Игорь, совершенно убеждённый, что изба обитаема.
Дверь скрипнула. В щёлочку просунулся нос и часть сморщенного, как печёное яблоко, лица. Игорь старательно улыбнулся и отошёл на шаг. Дверь раскрылась шире, и его взору предстала древняя старушка, божий одуванчик.
Маленькая, худенькая, закутанная, несмотря на лето, в пуховый платок, она смотрела на него слезящимися голубыми глазками и моргала.
— А не врёшь ты, мил человек? — внезапно заявила она. — Какой же ты мирный, ежели тебя посреди ночи самые настоящие бандюганы привезли. На машинах таких чёрных примчали, выгрузили и обратно смылись.
— Вот и получается, что они – бандюганы, а я – лицо пострадавшее, — радостно хватился за эту мысль Игорь.
— Так чего же они от тебя хотят-то? — ахнула старушка. — Стало быть, они вернутся, и нас всех тут поубивают?
— Это вряд ли, — мыкнул Игорь. — Со мной так легко не справишься, бабушка, ты уж поверь.
— Верю, — легко согласилась бабуся. — А девчонка с тобой, она кто будет, полюбовница или дочка твоя?
Игорь поразмыслил и решил, что второй вариант будет предпочтительнее.
— Дочка, — кивнул он. — Один воспитываю, мать у неё умерла. Девочка не в себе вроде как.
Из глаз старушки покатились слёзы. Она повернулась в сторону двери и позвала:
— Клавочка, выходи. Это не бандит. Он сам от бандитов пострадавший.
Дверь снова отворилась, пропуская вторую старушку. Такую же маленькую, но, в отличие от подруги, кругленькую и очень решительно настроенную. В руках она сжимала молоток.
Игорь едва не рассмеялся, глядя на воинственную бабку, однако поднял вверх руки, демонстрируя, что сдаётся на милость воительнице.
— Ты, Шурочка, доверчивая очень, как дитя малое, — заявила она, придирчиво разглядывая Игоря с ног до головы. — Может, он врёт, а сам недоброе замыслил. Вдруг он обокрасть нас хочет.
Шурочка засмеялась:
— Да чего у нас брать-то? Не держи гостя на пороге, давай хоть чаем угостим.
Суровая Клавочка поджала и без того узкие губы, но не нашла, что возразить. Игорь, пригибаясь, чтобы не стукнуться головой о притолоку, вошёл в избу и огляделся. Да уж, нищета тут сквозила кромешная. Главным украшением избы были портреты, тщательно оберегаемые от пыли. Мужские, женские, детские – они почти сплошняком покрывали стену потрескавшихся от времени обоях. Видимо, так старушкам казалось, что вся семья с ними, и собственное одиночество не казалось им таким уж страшным.
— Побожись, что не из бандитов! — приказала Клавочка.
Игорь огляделся, увидел икону в красном углу и размашисто перекрестился. Вот тут уж он не лукавил. Бандита он возил по служебной надобности, да и то чаще не его самого, а отвязную дочурку. Сам же таким не был и не будет, какие бы фортели судьба не выкидывала.
Продолжение по ссылке:
