Проводы в армию в Советском Союзе – это не то, что мероприятие, это был целый церемониал.
В те времена никто от армии не «косил». Каждый юноша твердо знал, что по исполнению восемнадцати лет его должны «забрить» в ряды вооруженных сил или военно-морского флота. Все! Точка!
Отлынивать от армии никто и в мыслях не имел. Более того, не служивший мужчина вовсе таковым, то бишь, мужчиной ни среди парней, ни среди девчат не считался. Даже дети таких дядек мужчинами не признавали, правда. Я, как-то, узнал, что отец моего друга не служил – так он упал в моих глазах ниже плинтуса. А учился я тогда в классе пятом, наверное. Вот таков был менталитет советского человека. Сейчас это может показаться дикостью, ведь теперь ты лох, если не «откосил».
Так вот, праздник под названием «Проводы в Армию» начинался сразу после того, как молодой человек получал повестку из военкомата. Об этом событии извещалась вся ближняя и дальняя родня, друзья, одноклассники, соседи и даже одногруппники по детскому садику. Ну, и непосредственно за день до отправки на сборный пункт, начиналось самое веселье. Чего греха таить, водка лилась рекой, самая модная музыка играла во всю мощь на кассетных магнитофонах, песни, танцы, девчонки..
Напутствия. Каждый отслуживший бродяга считал своим долгом дать напутствие будущему солдату. Подробно и детально давались советы, как вести себя на сборном пункте, в дороге, по прибытию на место службы, куда прятать деньги, что делать с гражданской одеждой, правила поведения с «дедами», офицерами, сослуживцами.. и еще много, много всего и всякого. Должен признать, призывник, как правило, на ус не мотает и, впоследствии, учится на своих ошибках.
Так проходит ночь. Наступает похмельное утро. Голова болит, но ничего не поделаешь, нужно отправляться защищать Родину. Военкомат, сухие прощания.. как будто завтра ты уже приедешь обратно. Автобус, такие же как ты пацаны, такие же, мягко говоря, не выспавшиеся, невеселые глаза.
Сборный пункт. Народу больше, чем людей. Муравейник, не иначе. И чувство, что все не так, что все чужое… и ты один. Вчерашний день (и ночь) далеко позади. Ждет тебя черт-те что, черт-те где. Неизвестность будущего пугает и в то же время манит. Пацаны, пацаны, пацаны, военные – офицеры, сержанты, но их мало. Это «покупатели», то бишь те, кто приехал из воинских частей за пополнением.
Казармы, это нечто. Двухъярусные, длинные, деревянные нары, где-то обитые дермантином, где-то – голые доски. Не было ни матрацев, ни одеял, ни подушек, вообще ничего. Спали в одежде, лежа на боку, спать на спине места не хватало - человек спереди, человек сзади, плотно, как шпроты в банке. И так пять ночей.
В день несколько раз построения. Каждый день автобусы с призывниками уходили в неизвестность.
Кто-то сбегал домой. Чаще это происходило через дыру на потолке туалета, благо, туалет был на улице, прямо у бетонного забора, а за ней – гражданка. В туалет, в дыру и на свободе. Правда, погуляв, сбежавшие возвращались обратно. Все понимали – Союз большой, а убежать некуда.
Кормить водили строем по улицам в большую гражданскую столовую. По пути тоже сбегали.. с последующим возвращением, конечно.
Вечером казармы обходил какой-то мужик – полудурок. Заходил в казарму и громко кричал «Не жалей деньги, жалей здоровье» и обрызгивал дешевым одеколоном «Шипр» ноги и другие части тела, даже самые интимные, тех, кто кидал ему двадцатикопеечную монету. Потом приходил дежурный офицер, как правило, пьяный и кричал «Отбой!». В сторону ослушавшихся летело все, что попадалось под руку ошалелого служаки, вплоть до пустых бутылок из-под водки, которые разбивались вдребезги, ударившись об стену. Хорошо, что был пьян, со «сбившимся прицелом».
Через пять дней автобус, ночь на грязном полу аэропорта, самолет, Чита, граница.
В то время было так. Сейчас, наверное, все изменилось.
