В честь празднования 79-й годовщины Победы в Великой Отечественной Войне мы сделали небольшую подборку воспоминаний немецких солдат и офицеров, которые попали на Восточный фронт и рассчитывали на блицкриг, обещанный Гитлером.
📌Обер-лейтенант Готтхаргдт в письме своей жене. Апрель, 1942 год
«То, что здесь не смеются, можно объяснить бедствием, но отсутствие слез действует ужасающе. Всюду и всегда мы наблюдаем упорное безразличье даже перед смертью. Безразличными люди остаются не только тогда, когда умирают их товарищи, но и когда речь идет об их собственной жизни. Одного приговорили к смерти. Он равнодушно выкурил папиросу... Разве это не ужасно? Откуда у этих людей берется сила упорно обороняться, постоянно атаковать? Это для меня загадка».
📌В 1941 году солдат Вермахта Эрнст Гуикинг напишет своей жене:
«С Киевом покончено. Грандиозный финальный аккорд скоро будет сыгран на востоке. Все наши надежды на следующие четыре недели».
📌После прочтения статьи в немецкой газете с броским заголовком "Кампания на востоке окончена!", в 1941 году немецкий фельдфебель Ганс Рот гневно написал в своем дневнике:
«Вновь сильная метель. Внезапно сильный мороз, 7 градусов ниже нуля! Дороги крепко промёрзли. Мы бы могли наступать, если бы, да, если бы у нас было хоть сколько-то топлива! Грузовики со снабжением и бензином всё так же далеко в тылу, застряли где-то, безнадёжно утонув в грязи. Около 60% застряли где-то в грязи. Это верно; вот так и выглядит победоносное наступление вперёд! А распутица только началась, и уже спустя два дня дождей у нас эти потери. Всё это не очень-то соответствует вчерашним победным фанфарам!"
📌Из воспоминаний Г. Блюментрита в книге "Московская битва":
"Мы не верили, что обстановка могла так сильно измениться после наших решающих побед, когда столица, казалось, почти была в наших руках. Русские нас удивили. В войсках теперь с возмущением вспоминали напыщенные октябрьские заявления нашего министерства пропаганды <...> «От фельдмаршала фон Бока до солдата все надеялись, что вскоре мы будем маршировать по улицам русской столицы. Гитлер даже создал специальную саперную команду, которая должна была разрушить Кремль. Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем возрастало...»
📌Короткая запись в личном дневнике Фридриха Паульса после сдачи в плен Советской Армии
Поражение неизбежно. Армией я больше не командую.
📌Из воспоминаний командующего бронетанковыми войсками Вермахта Гейнца Гудериана:
«Гитлер был в бешенстве от провала операции «Цитадель». Он постоянно требовал от Генерального штаба перехватить инициативу и мощным и решительным ударом остановить русских, продавить оборону и направить все силы на Москву. Но он забывал о нехватке ресурсов, как материальных, так и человеческих»
📌Из книги Корнелиуса Райэна "Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев" (англ. The Last Battle, 1966 г.)
В течение вечера Пия видела много русских: "Это были боевые части, и многие говорили по-немецки. Казалось, что их интересует только продвижение и сражение". Пия и ее соседки решили, что вся болтовня Геббельса о мародерствующей Красной армии - еще одна гора лжи."Если все русские ведут себя так же, - сказала Пия подругам, - тогда нам нечего бояться".
Так же думала и Марианна Бомбах из Вильсмерсдорфа. Как-то утром она вышла из своего подвала и увидела почти рядом с черным ходом русскую полевую кухню. Солдаты боевых частей, расположившиеся биваком в парке Шварц-Грунд, делились едой и сладостями с соседскими детишками. Их манеры потрясли Марианну. Русские перевернули несколько квадратных урн и пользовались ими, как столами. Все урны были покрыты салфетками, явно взятыми из соседних домов. Солдаты сидели в центре поля на чьих-то стульях с прямыми спинками, ели разложенную на перевернутых урнах еду и, если не считать заигрывания с детишками, не обращали на немцев никакого внимания, а через несколько часов отправились дальше.
📌 Там же:
Велтлингеры из Панкова пережили самые невероятные приключения. Освободили их раньше многих. Русский офицер, который вошел в их убежище в квартире Мерингов, навсегда запомнит Зигмунда, как "олицетворение Михаила-архангела". Увидев Велтлингеров, офицер выкрикнул на ломаном немецком: "Русские не варвары. Мы ничего вам не сделаем". Когда-то он учился в Берлине. Затем настал напряженный момент. Офицер и его солдаты обыскали весь дом и нашли шесть револьверов. Жильцов собрали, и русский объявил, что нашел револьверы вместе со сброшенной военной формой. Всем приказали выйти из дома и выстроили у стены. Зигмунд шагнул вперед и сказал: "Я еврей".
Молодой офицер улыбнулся и чиркнул ладонью по своему горлу: "Ни одного еврея в живых не осталось". Но Зигмунд все твердил, что он еврей. Он взглянул на жильцов, выстроенных у стены. Всего несколько недель назад многие из них выдали бы его, если бы знали, что он здесь прячется, и все же Зигмунд сказал громко и четко: "Это хорошие люди. Все они скрывали нас в этом доме. Прошу вас не причинять им вреда. Это оружие выбросили фольксштурмовцы".
Его заявление спасло жизни всем жильцам. Немцы и русские бросились обниматься. "Мы опьянели от радости и счастья", - вспоминал Зигмунд. Советский офицер тут же принес продукты и напитки для Велтлингеров и заставил их поесть. Велтлингеры чуть не заболели от этой еды, потому что не привыкли к такому изобилию. Как вспоминал Велтлингер, "окружающие сразу стали относиться к нам очень хорошо. Нам предоставили пустую квартиру, еду и одежду, и впервые за долгие годы мы смогли выйти на свежий воздух и пройтись по улице".
