В 1914 году Россия вступала в 1-ю мировую войну с фактически нерешенных "земельным вопросом". "Столыпинские реформы" главной задачей которых было создать социальную опору царизма в крестьянской среде и спасти российских крестьян от малоземелья и нищеты потерпели неудачу.
Царскому правительству в условиях дефицита бюджета и огромного внешнего государственного долга просто не хватило средств для того, чтобы материально поддержать крестьян готовых переселиться за Урал, - на свободные земли в Сибири и Казахстане.
Неспособность государства выплатить так называемые "подъемные" переселенцам привела к тому, что большинство крестьян, продавших свои участки земли в европейской части России и отправившиеся искать счастья на востоке страны, вынуждены были вернуться обратно.
Но эти вернувшиеся "на родное пепелище" безземельные крестьяне были уже разоренными, потерявшими веру в царское правительство и в царских чиновников и озлобленными "лишними людьми" - чрезвычайно взрывоопасным материалом для бунтов и революций.
К моменту начала 1-й мировой войны в европейской России жило 125,7 млн человек (в 1897 году 94,2 млн человек). И около 106 млн, или 85% процентов из них, были крестьянами.
Крестьяне, то есть абсолютное большинство населения, владели только 30% сельскохозяйственных земель. Средний крестьянский надел составлял 9 десятин на семью, при том, что при тогдашней производительности труда в сельском хозяйстве для не голодного существования требовалось не менее 4 десятин на одного человека.
30 тысяч семей помещиков, составлявших 1.5% населения, владели 50% всех сельскохозяйственных земель в России. Право собственности помещиков на землю, дарованное им еще Петром I, крестьяне в своем подавляющем большинстве не признавали.
Дворяне-помещики к началу XX века давно уже превратились из служилого сословия в паразитическое.
В начале 1-й мировой войны помещики составляли только 7% от численности всего офицерского и генеральского корпуса русской армии. И в дальнейшем доля офицеров-помещиков в армии только снижалась. Большинство служилого офицерства жило на царское жалование и происходило из офицерских семей, или даже, как генерал А.И. Деникин. из семей бывших солдат.
Российские крестьяне все это прекрасно понимали. Поэтому неприятие незаконной и несправедливой помещичьей собственности на землю у российских крестьян формировалось в течении двух столетий и закрепилось чуть ли не на генетическом уровне.
Мировая война вынудила Россию мобилизовать огромную армию. Впервые у России была армия такого размера и такого социального состава. К началу 1917 года в армии и на флоте служило 11 млн человек. В.И. Ленин писал, что российская армия тогда "вобрала в себя весь цвет народа...".
Состав российской армии был таков: 60-66% - крестьяне, 16-20% - городская беднота (из них 3,5-6% - фабрично-заводские рабочие), около 15% - из средних городских слоев. Армия стала для России небывалым форумом социального общения и общения национальностей России.
Долгая и тяжелая война соединила всю эту огромную массу в сплоченную организацию, причем в организацию коммунистического типа. Солдаты, являвшиеся в основном бывшими крестьянами, стали главной социальной силой породившей новую власть - Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
После прихода в феврале 1917 года к власти в России буржуазно-либерального Временного правительства почти сразу же возник его конфликт с крестьянством, связанный со все тем же "земельным вопросом". И этот конфликт в течение 1917 года стал постепенно обостряться.
В своей первой декларации от 2 марта 1917 года Временное правительство ни одним словом не затронуло "земельный вопрос".
Лишь телеграммы с мест о начавшихся в деревне беспорядках заставили его заявить 19 марта, что "земельная реформа несомненно встанет на очередь в предстоящем Учредительном собрании..."
Однако тут же Временное правительство предупреждало: "Земельный вопрос не может быть проведен в жизнь путем какого-либо захвата". Первые действия крестьян в 1917 году еще не носили радикального характера - они захватывали лишь те поля помещиков, которые оставались необработанными.
Отказ пойти навстречу российским крестьянам, как показали дальнейшие события, был ошибочной политикой. Крестьяне были доведены тремя годами войны до крайности. После того, как в сентябре 1916 года царское правительство ввело продразверстку, формально правительством были установлены твердые цены на хлеб .
Но тоже правительство эти твердые цены на практике применяло с сословной дискриминацией. Крестьяне сдавали хлеб по твердым ценам, а кулаки находили всевозможные способы эти твердые цены обходить.
Помещики же неуклонно придерживали зерно, дожидаясь выгодных для них рыночных цен. Рыночные же или "свободные" цены на зерно превышали правительственные твердые цены в три раза.
С самых первых дней революции крестьяне выдвинули требование издать закон, запрещающий все сделки с землей.
Даже Всероссийский съезд крестьянских депутатов - сторонник Временного правительства, потребовал у него немедленно запретить куплю-продажу земли.
Причина была в том, что помещики, почувствовавшие опасность революционного захвата крестьянами их земель, начали активную спекуляцию принадлежавшей им земельной собственностью. В частности они стали по дешевке распродавать свою землю иностранцам. Землю делили малыми участками между родственниками и закладывали по бросовой цене в банках.
На хищнический сруб продавались принадлежащие помещикам леса. Так что крестьяне в ответ прибегали к открытым насильственных действиям - снимали выставленную помещиками стражу и ставили свою.
В первый же месяц после начала февральской революции 1917 года число крестьянских выступлений составило одну пятую часть от их количества за весь 1916 год. За апрель их число выросло в 7,5 раз. Временное правительство требовало от своих комиссаров наведения порядка силой, но это было уже невозможно.
Военные участвовать в усмирении крестьянских выступлений отказывались, а созданная Временным правительством милиция даже способствовала насильственным действиям крестьян.
К концу апреля 1917 года крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний европейской части России...
Продолжение следует...
