Слышал когда-то забавную версию о том, что в Сверчкове переулке якобы водились самые голосистые и музыкальные сверчки. И было их там едва ли не больше, чем во всех остальных районах Москвы вместе взятых.
Это, конечно, легенда, причем скорее всего шутливая. На самом же деле переулок был назван так по имени важного домовладельца, что поселился здесь в конце семнадцатого века, богатого купца Ивана Матвеевича Сверчкова.
Он был известен как храмосоздатель, построивший в 1696-1699 годах неподалеку, на Покровке, церковь Успения Богородицы. В ней же позднее были похоронены он и большая часть его родных. К сожалению, церковь та, пережившая нашествие французов, не пережила прихода большевиков и была разрушена в 1936 году.
Кстати, переулок в годы жизни в нем Сверчкова по названию храма именовали Малым Успенским.
Храм был прекрасен и величествен. Тринадцатиглавый, многоярусный, с высоченной колокольней и обширным гульбищем. Любимый московский храм Федора Достоевского. Рассказывают, Наполеон лично велел его не трогать и даже выставил вокруг охрану. Даже революционер Луначарский был его почитателем и отстаивал его сохранность. Но Лазарь Каганович, которому не удалось уничтожить собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву, отдал касательно него другое распоряжение.
Впрочем, сегодня рассказ будет не о нем.
Иван Матвеевич, имевший привилегии от московских властей активно торговать с иноземными купцами, причислялся к так называемым «гостям». Если помните, я когда-то писал об том, что заезжих торговцев в старину величали гостями. Собственно, отсюда же пошло и название «Гостиный двор».
Но выстроил он здесь…
…Не только церковь, но и каменные палаты
Усадьба его была обширна и роскошна, и тянулась, как утверждают, отсюда и чуть ли не до самой Покровки. Там, где сейчас находится 312-я школа, располагались пруд и фруктовый сад. Правда, в такие объемы верится немного с трудом, ведь до Покровки отсюда чуть больше двухсот метров по прямой. Хотя, кто знает. У купца было трое сыновей, возможно, учитывались и их части имения по соседству.
Это было в конце семнадцатого – начале восемнадцатого веков, а в основу палат из красного кирпича и вовсе лег белокаменный подклет (нижний нежилой этаж) начала шестнадцатого столетия.
То есть строение это несет в себе отпечаток допетровских времен!
Конечно, несколько раз палаты перестраивали, пока в восемнадцатом веке они не приобрели нынешний декор в стиле московского барокко: килевидные и колончатые наличники, ширинки, парные полуколонны и широкие арочные проемы входов, за которыми лежали внутренние парадные сени-вестибюли (7 фото).
И небольшая, но интересная лоджия. Как предполагают некоторые – возможно, она использовалась для традиционных выходов главы дома к домочадцам и приближенным в праздничные дни (3 фото).
- Как это очень часто бывает, самые интересные детали я узнаю уже после того, как статья опубликована. Вот и в этот раз моя дорогая подписчица Марина (Оптимистка) предположила наличие здесь ранее наружной лестницы, ведущей к этой лоджии. И реставратор, каменщик Юрий Маслов подтвердил ее слова:
«Наружная лестница, судя по оставшимся штробам справа и слева от прежнего входа, действительно была, как и лестница с правого торца дома. На верхней площадке её перекрывал каменный навес-рундук, возможно, такой же как и на лестнице палат Тверского подворья на Кузнецком мосту...
<...>
Внутристенные лестницы присутствуют практически во всех домах XVII века, причём ширины они были довольно приличной – от аршина (0,72 м) до 1,5 аршин (107 см., что ровняется современному лестничному пролёту). По ним шло внутридомовое сообщение между этажами для доставки дров, продуктов, мебели... Такие лестницы есть и в доме Сверчкова.
Все наружные лестницы предназначались, в основном, для владельцев палат, князя или дворянина. На них он встречал гостей, провожал их, давал указания дворне и слугам... Во время пира или обычной трапезы слугам с угощениями было проще появляться в зале, приносить и убирать их, чем бегать по двору (не всегда в хорошую погоду), рискуя уронить еду и напитки...
<...>
Окна в большинстве старинных палат делали так, как было удобнее и практичнее. На палатах Сверчкова, в центре фасада на втором и первом этаже, справа виден портал, а слева окно. Это окошко предназначалось для наблюдения за лестницей, можно было увидеть, кто пришёл... Такие варианты не редкость. В палатах Аптекарского приказа такое окошко имеет косое расположение, таким образом можно было смотреть на площадку перед входом даже из соседнего помещения! Возможно, что в этом месте палат располагалось караульное помещение»
(Юрий Маслов, каменщик. Выдержки из комментариев)
- Дорогие мои, вы не представляете, как я рад, что вы у меня есть!
И конечно, палаты эти, как и вся усадьба…
…Неоднократно переходили из рук в руки
После смерти Ивана Матвеевича в 1703 году палаты досталась в наследство одному из его сыновей, Матвею Ивановичу. А после Сверчковых среди владельцев можно было увидеть стольника царицы Евдокии Федоровны Лопухиной Ивана Дмитриевича Алмазова, камергера в чине генерал-майора, сенатора и действительного тайного советника Алексея Григорьевича Жеребцова, государственного и военного деятеля, тайного советника и флота генерал-аудитора Павла Николаевича Глебова, химика-органика Александра Андреевича Колли.
В 1778 году один из усадебных флигелей отошел казне. В нем открылась Екатерининская «Школа чертежников» Каменного приказа под руководством французского зодчего Николы Леграна, в которой, говорят, преподавал и знаменитый Василий Баженов. Правда, школа располагалась здесь недолго, до 1779 года. А контора самого Каменного приказа – до 1790-го.
С 1790 по 1812 год здесь разместилось Ведомство Оружейной палаты, а вслед за ним – Комиссия для строений в Москве (с 1813 по 1836-й). В последней трудились Осип Бове, Василий Стасов, Доменико Жилярди и многие другие зодчие, приложившие массу усилий к возрождению сгоревшей в «Грозе двенадцатого года» Москвы.
Последними же перед революцией владельцами усадьбы и стоящих в ней древних палат стали купец, основатель «Фабрично-торгового товарищество А.И. Абрикосова и сыновей» (того самого, который сегодня именуется концерном «Бабаевский»); владелец кондитерских и чайных магазинов Алексей Иванович Абрикосов
и его супруга Агриппина Александровна, урожденная Мусатова.
Она и вовсе была женщиной необыкновенной, родив мужу… 22 ребенка!
И все эти многочисленные Абрикосовы жили здесь до 1917 года.
О шести десятилетиях существования палат после революции мало известно. Разве что можно назвать Государственный дом народного творчества имени Надежды Константиновны Крупской (с 1978 по начало 90-х).
Как раз в семидесятых здесь прошла обширная реставрация.
А с девяностых годов – Государственный Российский дом народного творчества имени Василия Дмитриевича Поленова. Который как раз и находится в палатах гостя Сверчкова по сей день.
* * *
Мои дорогие подписчики и случайные гости «Тайного фотографа»! Большая и искренняя благодарность каждому из вас, кто дочитал рассказ до конца.
У меня к вам большая просьба: подумайте, кому из ваших друзей была бы интересна моя страничка, кому вы могли бы ее порекомендовать? Давайте вместе увеличим число единомышленников, кто любит гулять по Москве, изучать историю ее улиц и обсуждать эти истории друг с другом.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!
А заодно напоминаю о нашем нововведении: телеграмм-чате для неформального общения и обмена фотографиями, мнениями, впечатлениями и местами для интересных прогулок.
