«Я знаю, что вы сделали… По крайней мере, почти обо всем догадываюсь. Расставаясь с братом, вы были охвачены праведным гневом, и настолько, что даже схватили небольшой молоток, почувствовав неосознанное желание убить его и прервать поток грязи, извергающийся из его уст. Но в последнюю секунду вас охватил ужас, и, вместо того чтобы пустить молоток в ход, вы сунули его за пазуху и бросились в церковь. Вы неистово молились в разных местах: под витражом с ангелом, потом выше, а потом еще выше, откуда восточная шляпа полковника казалась похожей на спинку зеленого ползающего по двору жука. Потом что-то щелкнуло у вас в голове, и вы обрушили на него гром небесный».
(с) Г.К. Честертон, «Молот Господень»
Патер Браун в данном рассказе расследовал странное убийство — голова жертвы была размозжена молотком, валявшимся неподалёку от трупа. Искали человека чудовищной силы, который мог бы нанести такой удар, пока великий сыщик в сутане не догадался, что этой чудовищной силой было обычное земное тяготение, а молоток сбросили с верхней галереи находившейся рядом церкви. Убийца, разумеется, во всём сознался. Но есть одна крохотная деталь, которая мешает поверить в то, что жертва была убита именно таким способом.
Точно попасть предметом, летящим с высоты, в голову человека, можно в единственном случае — если эта голова расположена прямо под вами. Но в рассказе этого нет, жертва лежала во дворе кузни, а не под стеной церкви. То есть убийца должен был не уронить, а кинуть молоток, причём так, чтобы его смещение по горизонтали в полёте идеально совпало с дистанцией до головы жертвы. Если бы убийца постоянно тренировался в метании молотков из той самой точки, то он бы, возможно, сумел попасть по жертве. Но идея убить несчастного, согласно тексту, осенила убийцу непосредственно перед его преступлением…
Что же там произошло на самом деле? Человек в зелёной шляпе сперва услышал свист рассекаемого воздуха, а затем рядом с ним упал молоток. Он, конечно, удивился и посмотрел наверх. Возможно, он даже успел заметить сбегающую с галереи фигурку, а может и нет. В это время кто-то другой подобрал молоток, прицепил его к своему брючному ремню, раскрутил и нанёс по голове жертвы тот самый удар чудовищной силы. Потом отцепил молоток от ремня и бросил рядом с трупом. Разумеется, убийца остался безнаказанным.
Чтобы организовать подобное убийство, требовалась тщательная подготовка. В первую очередь нужно было подвести ложного убийцу сперва к соответствующему месту (верхней галереи церкви), а затем и к мысли бросить молоток в голову жертвы, которую он видел сверху. Как его к этой мысли подвели — патер Браун раскрывает в своём обличительном монологе. Простая психология, на самом деле. Но без патера Брауна делом бы занялся местный полицейский, который не додумался бы до таких изысков. Поэтому организатору убийства абсолютно необходимо присутствие на месте преступления гениального сыщика.
Помимо жанра фэнтези, описывающего миры, законы природы и общества в которых отличаются от нашей обыденной жизни, есть ещё один литературный жанр, который притворяется относительно реалистичным, таковым не являясь. Это детективы. Точнее, не все детективы, а те, в которых главными героями являются гениальные сыщики. Критики неоднократно доказывали, что в настоящем суде многие из дел, которые эти сыщики якобы раскрыли, развалились бы. Понимая это, авторы детективов обычно используют «царицу доказательств» — признание самого обвиняемого. Однако для реального суда этого мало, а улики, которые использовали для своих умозаключений гении детективного жанра, не всегда выглядят достаточно убедительно для посторонних беспристрастных присяжных и судей.
Но представим мир, в котором действительно были Шерлок Холмс (и его верный спутник доктор Ватсон), Эркюль Пуаро, патер Браун и прочие великие частные сыщики. Представим, что каждый из них в самом деле раскрыл множество запутанных дел и преступников, пойманных ими, действительно осудили. Возможно ли это? Да, но только в том случае, если каждому из этих сыщиков помогали некие, оставшиеся за кадром, люди. Для подобной масштабной, сложной и притом затратной работы у этих людей должен был быть веский мотив. Например, стремление скрыть подлинных преступников.
Нужна была целая система из лиц, придумывающих преступления (часто весьма изощрённые), а также ложную картину для каждого из этих преступлений, которую затем «раскроет» очередной великий детектив. Далее, нужны организаторы и исполнители. В общем, нечто вроде тайной сети, в которой гениальные сыщики являются ключевым элементом. Поэтому каждого из этих сыщиков сперва надо было найти, обучить сыщицкому ремеслу, приучить к постоянным успехам… В XIX веке всё это можно было провернуть через постоянного спутника, сопровождающего детектива. В XX веке технологию усовершенствовали и стало возможно обходиться без этой детали.
Можно даже представить, когда такая система начала складываться. Начало ей мог положить небольшой трактат «Убийство как одно из изящных искусств», опубликованный Томасом де Квинси в 1827 году. Но, помимо изначальной идеи, нужно и её практическое воплощение. Сложить столь сложный социальный механизм из отдельных элементов, возможно, могла бы (при соответствующей поддержке влиятельных джентльменов) леди Ада Лавлейс, которая однажды сказала, что могла бы стать гением не математическим, а преступным. В той реальности, которую описывают авторы историй о гениальных сыщиках, она занялась не машиной Чарльза Бэббиджа, а кое-чем иным…
