Если говорить о пополнении коллекций Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (в прошлом — Музея изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете) и Государственного Эрмитажа, то должное нужно отдать московскому купцу Сергею Щукину (1854–1936). Он, как и братья Третьяковы, продолжил торговое текстильное дело своего отца. Череда смертей близких — жены Лидии Корнеевой, младшего брата Ивана, а потом ещё сыновей Сергея и Григория — сильно повлияла на мироощущение Сергея Ивановича и погрузила его с головой в мир коллекционирования. Он был не единственным коллекционером в своей семье — пять из шести братьев занимались этой деятельностью.
Изначально любовь к искусству и меценатству братья Щукины унаследовали от матери Екатерины Петровны. В отличие от остальных её детей, Сергей Иванович начал собирать картины уже в зрелом возрасте, ближе к 40 годам, но зато чётко сформулировал свой интерес в сторону современников французской живописи — импрессионистов и постимпрессионистов в лице Винсента ван Гога, Анри Матисса, Пабло Пикассо, Клода Моне, Поля Сезанна, Эдгара Дега, Поля Гогена, Пьера Огюста Ренуара и других мастеров. Сергея Ивановича к этому направлению привёл брат Иван, который был знатоком парижской жизни и художественно-литературного общества.
Сергей Щукин на фоне картины Анри Матисса «Женщина в зелёном». © РИА Новости
Выбирал искусство коллекционер отменно — в Париже все арт-сделки проводились через маршанов, местных коллекционеров-дилеров, с которыми он постоянно поддерживал контакт. Щукин не спрашивал никого о том, какая работа ценится больше всего или что самое лучшее есть в коллекции продавца. Он просил показать ему все картины, которые есть в наличии, и руководствовался собственным представлением об искусстве, которое помогало сделать ему точный выбор.
«Очень часто картина с первого взгляда не нравится, отталкивает. Но проходит месяц, два — её невольно вспоминаешь, смотришь ещё и ещё. И она раскрывается. Поймёшь и полюбишь».
Московский дом Щукина до сих пор сохранился, он располагается внутри Бульварного кольца в Большом Знаменском переулке, именно в его залах размещал все свои покупки коллекционер. В 1909 году дом начал работать как частный музей, в котором Сергей Иванович проводил лекции, экскурсии и начал размещать картины в соответствии с историко-монографическим принципом. По выходным можно было свободно прийти к Щукину — любой желающий мог заглянуть в гости и посмотреть на работы французских мастеров, ведь не у всех была возможность выехать за рубеж и открыть для себя новые художественные имена. У него в гостях бывали Казимир Малевич, Наталья Гончарова, Кузьма Петров-Водкин, Михаил Ларионов — яркие представители русского авангарда, на которых собрание произвело особое впечатление.
Личная жизнь коллекционера тоже постепенно наладилась — в 1914 году Сергей Иванович женился на Надежде Афанасьевне Миротворцевой, и 15 марта 1915-го у них родилась дочка Ирина. На тот момент от первого брака у него остались дочь Екатерина и сын Иван.
«Странное чувство, смешанное чувство... Меня под конец трясла лихорадка... Я забыла, что я в Москве, и удивилась, когда вышла в грязный от оттепели Знаменский переулок. Импрессионисты, которых я видела у С. И. Щукина, вошли в мою голову и стали в ней колом; я больше не могу игнорировать их задачи, не видеть того, что увидели они».
Из воспоминаний писательницы и художницы Маргариты Сабашниковой о коллекции Щукина, 1903 год
Одним из залов дома была Розовая гостиная, в которой располагался ансамбль картин Анри Матисса. В 1911 году художник прибыл в Москву по приглашению Сергея Щукина, чтобы познакомиться с его коллекцией и дать совет по развеске картин. Анри Матисс лично развешивал картины в доме Щукина, так как ему не понравилось, как были представлены его работы. В ГМИИ им. А. С. Пушкина сохранились кадры залов особняка 1914 года, на которых видны следующие полотна Матисса: «Стоящая Зора» (1912), «Арумы, ирисы и мимоза» (1913), «Игры в шары» (1908), «Красные рыбки» (1912) и другие. Что касается наиболее известных его полотен — «Музыки» и «Танца» 1910 года, — их Щукин заказал у Матисса двумя годами ранее во время визита в парижскую мастерскую художника. Эти декоративные панно вскоре украсили парадную лестницу в особняке Щукина. От панно «Купание» (или «Медитация»), третьей картины из этой серии заказанных Щукиным работ, остались лишь наброски — Матисс его так и не закончил.
Анри Матисс пригласил Щукина в 1908 году на Монмартр в мастерские художников в Бато Лавуар, где лично познакомил коллекционера с Пабло Пикассо, его работы он впервые увидел в 1906-м в галерее маршана Амбруаза Воллара. Французский коллекционер финансово поддерживал Сезанна, Гогена, Ван Гога и Пикассо. Последний создал его портрет в стиле аналитического кубизма, который впоследствии в 1910 году приобрёл Иван Морозов для будущей коллекции ГМИИ им. А. С. Пушкина. С 1908-го Сергей Иванович начинает активно покупать картины испанского художника — так, за пять лет он собрал самую большую в мире коллекцию из 51 работы Пикассо, среди которых: «Свидание» (1900), «Любительница абсента» (1901), «Старый еврей с мальчиком» (1903), «Молодая дама» (1909), «Три женщины» (1908), «Скрипка» (1912) и другие. В его собрание в основном вошли работы «голубого» и раннего кубистического периодов.
Про картину «Женщина с веером» (1907) Сергей Иванович говорил так:
«Прошёл приблизительно месяц, и я стал сознавать, что, не взглянув на картину, чувствую себя за обедом не по себе, мне чего-то не хватало. Тогда я начал глядеть на неё дольше, у меня было такое ощущение, точно я набрал в рот куски битого стекла. И вместе с тем я стал смотреть на неё не только при обеде, но и в другое время…»
Сергей Щукин про картину «Женщина с веером», 1907 год
За годы своего коллекционирования Щукину удалось собрать 256 работ. События 1917-го сильно изменили общественное настроение — продолжение Первой мировой войны, роспуск Государственной думы, Февральская революция, отречение царя от престола и приход Временного правительства. В эти моменты в умах деятелей культуры появлялись мысли о том, как спасти свои коллекции, сохранив их в безопасности. Академик и художник Игорь Грабарь в то время был одним из инициаторов плана акрополизации Кремля — предполагалось разместить все главные московские картинные галереи в царских дворцах. На тот момент Щукин одним из первых заявил, что готов предоставить в общественную собственность своё всемирно прославившееся собрание, разве что для этого ему требуется 700 метров выставочного пространства, не меньше, на первом этаже Большого Кремлёвского дворца или в Кавалерском корпусе. Потом были попытки сдать картины в Музей изящных искусств (нынешний ГМИИ им. А. С. Пушкина), но и это не удалось. В итоге в марте 1918 года он попросил Комиссию по охране памятников и художественных сокровищ при Совете рабочих и солдатских депутатов назначить хранителем его галереи и библиотеки своего зятя — Михаила Павловича Келлера. В мае Щукин переехал с семьёй в Кунцево и позже занялся отправлением семьи во Францию, в безопасное место, а потом и сам уехал из России вместе с сыном Иваном.
«В конце сентября вышел декрет, объявлявший всех не вернувшихся с дачи скрывшимися, а их имущество — подлежащим конфискации».
Наталья Семёнова в книге «Московские коллекционеры», 2019 год
После национализации коллекции, в июне 1919 года, дом стал первым Музеем новой западной живописи, а уже к 1929-му собрание объединили с коллекцией Ивана Морозова в усадьбе на Пречистенке. При национализации имущества право наследования отменялось законом. Большинство московских коллекционеров, в числе которых были братья Дмитрий и Сергей Щукины, получили специальные «охранные грамоты» — гарантии, что коллекции у бывших собственников не отберут. Несмотря на это, завещание Сергея Ивановича о передаче всего движимого и недвижимого имущества, включая картины, жене и детям исполнено не было, так как его Щукин составил и заверил во Франции, конституция которой не признавала конфискации без компенсации.
После его отъезда из страны комиссия Музея западного искусства постоянно перегруппировывала и перевешивала картины. «Новые кураторы похозяйничали даже в залах Матисса и Гогена, хотя сами же называли их совершенными. Из Розовой гостиной изъяли небольшие картины Матисса, а в Столовой Гогена затянули тёмные обои скучным серым холстом и картины повесили посвободнее. Сумрачность знаменитого зала осталась, зато “насыщенное великолепие иконостасной сосредоточенности” исчезло напрочь», — пишет историк искусства Наталья Семёнова в книге «Московские коллекционеры». В эмиграции Щукин вспоминал о своей коллекции, до него доходили сведения о том, что с ней происходит, по словам художника Александра Бенуа: «Он хоть и понимал всё, что было “иронического” в той неожиданной судьбе, которая настигла его сокровища, однако никакой злобы к своим самозваным наследникам не питал, и единственно, что его беспокоило, это как бы большевики вслед за Эрмитажем не “разбазарили” и всего собранного им». Больше коллекционер переживал за судьбу и безопасность своих близких, нежели собрания.
«Но с этим занятием было покончено раз и навсегда ещё в России. Картины больше не овладевали им словно “гипноз или магия” — он растил дочь, и это юное создание заменило ему все прошлые увлечения. Сергей Иванович Щукин пережил “кончину” своей коллекции так же, как пережил он своих сыновей, жену, братьев. Именно картины дали ему эти силы».
Наталья Семёнова в книге «Московские коллекционеры», 2019 год
Несмотря на эту грустную историю, коллекция Сергея Ивановича Щукина сохранилась до наших дней и не была уничтожена. Теперь она соседствует с собранием Ивана Абрамовича Морозова, о котором мы поговорим в следующей части.
Автор — Качалина Александра, культурный редактор VK Гид
