Русский офицер-разведчик Ф.Ф. Торнау описывает обычное с середины 19 века для горцев, живущих вдоль Черноморского побережья явление: торговлю женщинами. «Турецкие купцы совершали несколько рейсов, приносящих им значительную прибыль, что позволяло им обеспечить себе благополучное будущее. Однако их жадность при торговле живым, красивым товаром вызывала осуждение и недоумение. Однажды около берегового завала, под защитой карауливших его горцев, несколько турецких купцов ожидали продавцов. При обнаружении наличия женщины, они попросили позволение осмотреть ее и после этого по жребию определили, кому из них будет продана женщина. Затем начались переговоры с черкесами, которые сели, чтобы обсудить условия сделки».А. Фонвилль, французский военный советник, который со специальным заданием был послан в места боев Кавказской войны, чтобы правдиво и в деталях рассказать своему военному ведомству, что происходит на Западном Кавказе в период последних боевых действий перед провозглашением Манифеста о мире и параде императорских полков в честь завершения Кавказской войны. Парад прошел на Красной Поляне в мае 1864 года. Подробное описание событий сделалось сборником А. Фонвилля под названием «Последний год войны Черкесии за независимость 1863-1864». От первого лица при упоминании и «расследовании» самых разных эпизодов», становится очень любопытным все, что касается людей, событий, явлений, в этот роковой для черкесов год на берегу Черного моря от центра Сочи до Туапсе. «Бедные эти черкесы, как они несчастны,- сказал я… «Это уж так предписано свыше, - сказал он мне тихим голосом. «Но ведь они все перемрут от голода и холода»…Черкешенки дёшево будут стоить нынешний год на базаре в Стамбуле»,- ответил мне по-прежнему совершенно хладнокровно старый пират»( А. Фонвиль). Удивительный диалог? Только не для тех, кто был волей судьбы на Кавказе в годы еще до присоединения края к России. «Торг невольниками и невольниками издавна существуя у черкесских племен показывает низкую степень развития этих племен, но с другой стороны, продажа детей, особенно дочерей, отчасти может быть извинена тем обстоятельством, что после продажи в Турцию, особенно в гаремы зажиточных турок, пашей и даже султану. Таким образом, предполагая для своей дочери лучшую участь на чужбине, черкес скорее решается продать ее…Но, торг людьми особенно с 1846 года если не прекратился, то уменьшился весьма значительно. Укрепления и наши крейсеры на Черном море отбили у турок охоту на такую опасную торговлю» Д.Г. Анучин «Очерк горских народов». Вот что написано в книге И. Хачатряна «Айвазовский известный и неизвестный». «Это две довольно редко публикуемые картины знаменитого живописца: «Взятие русскими матросами турецкой лодки и освобождение пленных кавказских женщин» (1880 г.) и «Ночь. Контрабандисты» (1836 г.). Сюжеты обеих картин относятся к 30-м гг. XIX в., хотя писались они с разрывом более чем в 40 лет. Кроме турок на полотне Айвазовского показаны сбившиеся в кучу, перепуганные черкешенки.Переселение горцев в Турцию после окончания Кавказской войны вызвало ажиотаж среди поставщиков гаремов. Отчаявшись, горцы-мужчины шли в формировавшиеся отряды для турецкой армии и, чтобы развязать себе руки и спасти от голода женщин и детей, продавали их работорговцам. «Турецкие парни из зажиточных семей почти насильно берут в жены самых красивых девушек-черкешенок» (Р.И. Махош «Зов Родины») До 1864 г. черкешенки стоили не менее 50 000 пиастров за душу. После резкого увеличения их числа на рынках и крайней нужды продавцов цена на них резко упала. Многие убыхи продавали в Турцию в состоятельные семьи своих сестер или дочерей, под видом выдачи замуж за большой выкуп (калым). В результате значительная прослойка убыхов имела родственников в Турции, что сыграло определенную роль в последний год Кавказской войны при решении вопроса: переселиться на Кубань или в Турцию. В сентиментальном романе «Печаль девушек» («Zühre-i Elem», 1910) Хайрие Мелек создает настоящую оду черкешенке, вдали от родины сохранившей в душе великую любовь к Кавказу.Черкешенки в юности, когда она еще жила дома, девушки из ее аула, собираясь по вечерам, делились планами на будущее и с нетерпением ожидали «грядущих событий», поскольку в розовых мечтах их похищали и продавали. Одна лишь Зейнеп гневно отвергала такое будущее:
« – Это и есть счастье?! Глупышки!..
– Конечно, счастье! Самое большое!.. Какой еще награды ты ожидаешь за свою красоту?
– Если за красоту такая награда, то я бы предпочла быть уродиной!
–Тогда тебя ожидает черная судьба!..
– Как это?
– Как? Вместо лошадей, машин, бриллиантов и изумрудов — служить чужим людям, не покладая рук, — вот как!..
– Значит, по-вашему, быть проданной и есть судьба?
– Конечно... Иначе зачем тебя воспитывают родители?».А вот как исчерпывающе и трогательно написал в своем стихотворении Артур Кенчешаов.«Их поглотил разноязычный гул
И злые многолюдные базары.
Спасением не стал для них Стамбул,
Что превратил черкешенок в товары.
Они- рассада дикой красоты,
Что на чужбине вряд ли приживётся.
Они блестят осколками звезды,
Что издавна Черкесией зовётся».В Сочи в ауле Хаджико рассказывали, что «отуречивание» приезжавших как-то в организованную «экспедицию» по родным местам женщин абсолютно заметно. Большинство не знают адыгского (шапсугского диалекта).Приняли давно ислам. Какие же все-таки несмотря на превратности судьбы красивые лица и довольно сложные судьбы. Сохранять менталитет «кавказским невольницам» уже было немного легче, когда в Турцию переселились за время с 1858 по 1864 год около четырехсот тысяч человек «западных адыгов».Тех, что жили на всей территории Краснодарского края и Адыгеи, к югу от реки Кубани до реки Шахе в Лазаревском районе Сочи.
.
