Продолжение. Начало здеcь>
В Аничков дворец выехали рано – сразу после плотного завтрака и утреннего чая. Теперь, когда до неизбежной встречи со старой императрицей оставалось чуть больше часа, Татьяной овладело какое-то ледяное спокойствие.
Небольшая золочёная карета, влекомая четвёркой вороных лошадей, быстро катилась по широкой дороге. Её сопровождали двенадцать верховых казаков, вооружённых браунингами и кинжалами – личная охрана княжон.
– Ты почему мне не писала? – Татьяна в упор посмотрела на сидящую напротив неё сестру.
– Я писала тебе, – Ольга оторвалась от окна и подняла на Татьяну красивые голубые глаза. – Я отвечала на каждое твоё письмо – писала и в Екатеринбург, и в Пермь, и в Глазов. Только ты города меняла быстрее, чем письма к тебе доходили. – Она невесело усмехнулась и вновь отвернулась к окну.
За окнами кареты уже мелькали улицы Петрограда. Вскоре лошади остановились, двое лакеев почти одновременно распахнули дверцы кареты, и княжны выбрались на согретую солнцем брусчатку.
Мария Фёдоровна, которой сообщили о неожиданном приезде внучек, встретила девушек у парадной лестницы. Татьяна с первого взгляда почувствовала ум и проницательность в этой строгой маленькой одетой в чёрное атласное платье женщине:
– Танечка, милая, здравствуй! – Татьяна заставила себя не отстраниться, когда знакомая лишь по старым фотографиям в интернете пожилая женщина порывисто обняла её. – Почему ты не приехала с Олей в Крым? Зачем осталась?
– Здравствуй, бабуль! – младшая княжна осторожно поцеловала старую императрицу в щёку. – Я осталась, чтобы ухаживать за ранеными. Так нужно было.
Окружённые мелкими морщинками золотисто-карие глаза старой императрицы перехватили взгляд красивых серо-голубых глаз Татьяны. Секунды тянулись, словно жвачка, а две женщины – молодая и старая – словно загипнотизированные, всё вглядывались друг другу в глаза.
– Ты – умница! – улыбнувшись, Мария Фёдоровна вновь обняла младшую внучку.
Втроём они поднялись в огромную, богато обставленную библиотеку, куда уже подали ароматный кофе в белоснежных фарфоровых чашках с выгравированными на них золотыми монограммами Романовых, фрукты, бутерброды с ветчиной, свежие булочки и маленькие круглые пирожные.
– Оставьте нас! – приказала императрица слугам, и те вышли, беззвучно прикрыв за собой массивную дверь.
Пока пили кофе, Мария Фёдоровна внимательно присматривалась к младшей внучке. Она помнила слова Ольги о том, что после гибели семьи Татьяна сильно изменилась, но… чтобы настолько? В младшей внучке не было и следа присущей ей когда-то весёлости и жизнерадостности – казалось, она вообще разучилась улыбаться. Татьяна казалась теперь старше Ольги, как будто пережитые ею тревоги и потери наложили на каждую чёрточку лица девушки свой едва уловимый отпечаток.
«Обстоятельства не меняют людей – они их ломают. И Танечка «сломалась». Совсем «сломалась» – стала другой. Другим человеком», – подумала старая императрица.
– Оля говорила мне, что вам удалось захоронить… захоронить тела расстрелянных в Екатеринбурге, – Мария Фёдоровна дрожащей рукой опустила жалобно звякнувшую чашку на блюдце. Её глаза блестели от слёз.
– Да, – Татьяна кивнула. – И сейчас я хочу заняться перезахоронением останков. Хочу полететь в Екатеринбург и…
– Нет, не сейчас! Таня, тебе нельзя покидать Петроград! Нужно думать о живых – мёртвые подождут, – старая императрица порывисто встала, зло чиркнув стулом.
Младшая княжна с недоумением воззрилась на «бабушку».
– Я уже говорила Оле – вы обе мешаете Сандро. Пока в России было неспокойно, он больше года жил в Париже, а когда Петроград освободили от «красных» – вернулся. Теперь он рвётся к власти, на трон, а вы, как дочери покойного императора, ему мешаете. Он видит в вас претенденток на престол…
Татьяна маленькими глотками пила кофе и не поднимала глаз на Марию Фёдоровну, боясь выдать себя: она абсолютно не понимала, о ком идёт речь.
– Таня, ты же знаешь: папа никогда не доверял Сандро: он человек скользкий, ненадёжный, – Татьяна поразилась неприязни, отчётливо звучавшей в голосе старшей сестры. – Не представляю, как Ксения его терпит…
– Ксения его любит и не замечает недостатков, – Мария Фёдоровна тяжело вздохнула. – Если Сандро станет императором, он постарается тут же выпроводить вас из России, побыстрее выдав замуж за границу, – в голосе старой императрицы отчётливо звучали слёзы. – Он не будет считаться с вашими желаниями и вашими чувствами, а я вряд ли смогу вас защитить…
Татьяна, наконец, поняла, что речь идёт о князе Александре Михайловиче Романове – муже младшей сестры Николая II, княгини Ксении Романовой. В семье его все называли Сандро.
Татьяна вскинула голову и посмотрела прямо в глаза «бабушке»:
– Нас с Олей не нужно защищать – сами справимся. Кстати, в русском языке есть прекрасное слово – «нет». И есть две замечательные фразы – «я не хочу» и «я не согласна». Только нужно не стесняться их использовать, а я, знаете ли, не слишком стеснительная.
По дороге в Царское Село сёстры молчали – обе были погружены в свои мысли: Татьяна радовалась, что не спалилась при очном знакомстве с «бабушкой», а Ольга неотрывно смотрела в окно, пытаясь избавиться от тревожных мыслей о будущем.
***
– Екатерина Владимировна, узнайте для меня петроградский адрес генерала Михаила Константиновича Дитериса, – распорядилась Татьяна. – И побыстрее.
Старшая фрейлина – невысокая, светловолосая, улыбчивая и подвижная, как ртуть, женщина – поклонилась и вышла из комнаты. Княжна вновь склонилась над семейным альбомом, внимательно разглядывая чёрно-белые фотографии и читая надписи на оборотах.
«Так вот он какой, этот Сандро, – Татьяна внимательно рассматривала чёрно-белую свадебную фотографию княгини Ксении и князя Александра Михайловича. – Да, внешностью Сандро бог не обидел, да только это, похоже – его единственное достоинство, – подумала она. – Токсичный дяденька втихую шляется по притонам, а бедная Ксения не видит ничего, или не хочет видеть – ведь у неё семеро детей от этого типа».
За окном раздался цокот копыт – Ольга вернулась с верховой прогулки. Сестра каждый день уезжала на верховую прогулку в компании высокого темноволосого молодого офицера, но ничего о нём не рассказывала, упорно играя в молчанку. Татьяна смутно помнила этого офицера – он был одним из тех, кто в прошлом году вызвался сопровождать Ольгу из Екатеринбурга в Крым. Княжна ни о чём не расспрашивала старшую сестру: захочет – сама расскажет.
После обеда старшая фрейлина Екатерина Баюлова принесла Татьяне записку с адресом генерала Дитериса: генерал жил на Малой Конюшенной улице в шестнадцатом доме.
– Прикажете заложить карету, Ваше Высочество? – фрейлина вопросительно смотрела на княжну.
– Нет, я поеду верхом. Пусть подготовят Фауста.
Красивый семилетний жеребец светло-серой масти доверчиво и аккуратно взял сахар с руки девушки – за две недели ежеутренних верховых прогулок он немного привык к своей молодой наезднице. Мягкие губы приятно щекотали ладонь, Татьяна рассмеялась, погладила тёплую шею коня и вскочила в седло. Лошади пошли спокойной, размашистой рысью, шестеро вооружённых казаков личной охраны на небольшом отдалении следовали за княжной.
Генерал Дитерис был рад своей нежданной гостье:
– Здравствуйте, Ваше Высочество! Проходите, присаживайтесь! Вы будете кофе?
– Здравствуйте, Михаил Константинович! Нет, спасибо.
Княжна прошла в большую, светлую, богато обставленную гостиную и опустилась в глубокое кожаное кресло.
– Татьяна Николаевна, Вы давно в Петрограде? – генерал Дитерис расположился по другую сторону небольшого стола, напротив гостьи.
– Чуть более двух недель. Михаил Константинович, вы слышали что-нибудь о полковнике Сергее Градове? – Татьяна сразу же задала вопрос, который больше всего её волновал.
– Последний раз я видел Сергея Ивановича в районе Вологды. Он командует одним из «летучих» кавалерийских полков – они дожимают там «красных». Полтора месяца назад, когда я видел Сергея Ивановича в последний раз, он был жив и здоров.
– Спасибо, Михаил Константинович, – лицо княжны озарила радостная улыбка. – А как там экипаж «Ильи Муромца»: Озёрский, Рымарев, Карский? Летают?
– Штабс-капитан Алексей Озёрский и бортмеханик Александр Карский летают, правда, уже на другом самолёте, а поручик Рымарев погиб. Во время боя их «Муромца» обстреляли с земли, штабс-капитан Озёрский тогда получил лёгкое ранение в ногу, а поручик Рымарев был смертельно ранен…
Генерал широко перекрестился, Татьяна с грустным вздохом последовала его примеру. Несколько минут они молчали.
– Татьяна Николаевна, Вы бы заехали как-нибудь к Колчаку в Смольный...
– Куда? – княжна решила, что ослышалась.
– В Смольный. Александр Васильевич живёт и работает в Смольном. Я думаю, Верховный правитель будет Вам рад.
«У Ленина и у Колчака что, в Смольном мёдом намазано? – подумала девушка – Других мест, что ли, нет»?
– При случае я как-нибудь заеду к нему. Михаил Константинович, спасибо за гостеприимство, – сказала девушка, вставая. – Уже поздно, охрана моя меня заждалась, надо идти. До свидания!
***
– Ваше Высочество! – испуганная фрейлина перехватила княжну у лестницы, едва только девушка вошла во дворец. – Ольга Николаевна плачет и плачет! Как только князь Александр Михайлович уехал – закрылась в комнате и плачет…
Татьяна, не дослушав Баюлову, быстро взбежала по ступенькам.
«Сандро приехал именно тогда, когда меня не было, – с горечью подумала она. – Как знал».
– Оленька, открой! – княжна осторожно постучала в комнату сестры.
Несколько минут она стояла, прижав ухо к запертой двери и напряжённо прислушиваясь: из комнаты сестры доносились лишь всхлипы и приглушённые рыдания.
– Оля, нам надо поговорить!
Глухо щёлкнул замок, Татьяна вошла и тут же заперла за собой дверь.
– Оленька, что случилось?
Сидящая на кровати сестра, заплаканная, с опухшими от слёз глазами, порывисто, нервно вскочила и, обняв Татьяну, зарыдала у неё на плече:
– Бабушка права, Сандро хочет выпроводить нас из России! Мы ему мешаем! Он приезжал ко мне! Он сказал, что нашёл мне отличную партию!.. Он от нас не отстанет… – рыдания душили девушку, и больше она не могла говорить.
– Оля, ну зачем ты разговаривала с ним без меня? Пусть бы фрейлина сказала, что тебя нет дома.
– Но я же дома. Неудобно обманывать.
– Неудобно спать на потолке.
– Что?..
– Ничего.
Татьяна усадила сестру на небольшой кожаный диванчик, обняла и, прижавшись щекой к её мокрой от слёз щеке, прошептала:
– Оленька, никто тебя не сошлёт за границу, никто против воли не выдаст замуж, никто тебя не обидит. Я обещаю!
***
Шла последняя неделя сентября. Осенняя прохлада уже давала о себе знать, но деревья и не думали желтеть – парк стоял в красивом зелёном летнем убранстве.
После завтрака Татьяна почти силком вытащила Ольгу на прогулку:
– Хватит грустить. Пошли – прогуляемся. Погода сказочная.
Сёстры гуляли около часа, как вдруг их милое осеннее уединение было прервано старшей фрейлиной Екатериной Баюловой:
– Насилу нашла Вас, Ваше Высочество!.. – фрейлина, выскочив, как чёрт из табакерки, из боковой аллейки, задыхающаяся, раскрасневшаяся от быстрого бега, пыталась что-то сообщить Татьяне.
– Екатерина Владимировна, отдышитесь.
– Татьяна Николаевна, там, – Баюлова указывала рукой куда-то в осеннюю даль, – караульные задержали офицера у входа в парк. Он назвался полковником Сергеем Градовым...
Дальше Татьяна уже не слушала – она со всех ног бежала к входу.
– Отпустите! Немедленно отпустите!
Княжна успела вовремя: Сергея, заломив руки, уже уводили куда-то двое караульных. Караульные тут же отпустили Градова, Сергей повернулся к ней, и Татьяна увидела, как сильно за время их разлуки он осунулся и похудел.
...Дверь была заперта, окна плотно зашторены. Они не отрывались друг от друга несколько часов. Они пропустили обед, и Сергей был намерен пропустить и ужин, но Татьяна, строго взглянув на любимого, сказала:
– Ты голодом решил себя заморить? По тебе и так анатомию изучать можно – все рёбра видны...
– В летучем полку с едой бывает сложно, – невесело усмехнулся Градов. – Летучий полк за «красными» шайками гоняется: сегодня ты здесь, а завтра – за двести вёрст.
Девушка усмехнулась:
– Теперь надо твои рёбра хоть немного мясом прикрыть. Ужинать будем здесь. Я сама всё принесу.
Княжна накинула платье и выскользнула за дверь. Вскоре она принесла вкуснейший плов и тонко нарезанную ветчину, ещё тёплый пирог с брусникой, небольшой самовар с чаем и сочные, ароматные персики.
– Как ты меня нашёл? – аккуратно разрезая пирог, спросила Татьяна.
– Навестил генерала Дитериса. Мы ведь с ним соседи – я на Большой Конюшенной живу. Генерал рассказал мне, что ты приезжала к нему, обо мне расспрашивала. Значит, не забыла… Вот я и приехал.
В комнату прокрались мягкие осенние сумерки. Этот вечер принадлежал им двоим, и эта ночь – тоже…
***
В тот погожий октябрьский день княжны собирались навестить бабушку. Сёстры из окна Кленовой гостиной увидели, как к дворцу подскакали шестеро вооружённых всадников, одним из которых был генерал Дитерис.
– Это что? Это кто?.. – в страхе отпрянув от окна, срывающимся голосом спросила Ольга.
– Сейчас узнаем, что это за делегация. Побудь пока здесь, – Татьяна ободряюще пожала руку сестре и вышла.
Ещё в вестибюле княжна услышала громкие голоса – караульные не пропускали незваных гостей во дворец. Она вышла на ступеньки.
– Ваше Высочество, здравствуйте! – увидев княжну, громко воскликнул генерал Дитерис. – Я должен кое-что Вам передать…
– Пропустите его. Одного, – распорядилась Татьяна.
Они вошли в вестибюль, дверь за ними закрылась, и княжна в упор посмотрела на напряжённого, как будто натянутая пружина, генерала:
– Здравствуйте, Михаил Константинович. Что там у вас?
– Ваше Высочество, князь Александр Михайлович Романов сегодня прибыл в Смольный в сопровождении большого вооружённого отряда. Князь требует у Колчака передать ему власть, чтобы восстановить монархию, а Верховный правитель отказывается. Александр Васильевич говорит, что не готов передать власть Александру Михайловичу, но готов передать её Вам. Колчак с караульными и десятком офицеров заперся в рабочем кабинете. С минуты на минуту может начаться стрельба, если люди князя начнут штурмовать кабинет Верховного правителя. Нельзя, чтобы пролилась кровь. Ваше Высочество, пожалуйста, поедем в Смольный!..
– Едем!
…Небольшая кавалькада из тринадцати всадников быстрой рысью подъехала к Смольному. Всадники – двенадцать мужчин и одна женщина – спешились и направились к зданию.
Вход в Смольный охраняли шестеро караульных.
– Это – люди князя! – тихо сказал генерал Дитерис, и личная охрана княжны тут же взяла девушку в кольцо.
Татьяна опустила руку в карман лёгкого пальто цвета блеклой лаванды, достала браунинг и взвела курок. Оружие, однако, не понадобилось: караульные беспрепятственно пропустили всех в здание.
– Ваше Высочество, это тот самый браунинг? – негромко спросил генерал Дитерис, указывая глазами на пистолет.
– Да, это ваш подарок. Я с ним не расстаюсь, – она спрятала браунинг в карман.
Маленькая группа поднялась на третий этаж. В коридоре было не протолкнуться от солдат и офицеров разных рангов.
– С дороги! – громко крикнул генерал Дитерис. – Здесь Великая княжна Татьяна Романова!
Все расступились – ну, почти все. Путь к заветной двери теперь преграждал только один высокий стройный темноволосый мужчина с тяжёлым взглядом тёмно-карих глаз – князь Александр Михайлович Романов, собственной персоной.
Татьяна сразу узнала князя, потому что видела в семейных альбомах множество его фотографий. Она подошла почти вплотную, так, что между ними остался лишь один шаг и, подняв голову, посмотрела прямо в тёмные глаза князя:
– Здравствуйте, Александр Михайлович. Мне нужно пройти – меня там ждут.
Князь молчал, только глаза его, и без того большие, расширились от удивления. Руки сжались в кулаки. Сандро беззвучно открывал и закрывал рот – видимо, не находил слов. В коридоре повисла тревожная, настороженная тишина, время как будто остановилось.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем Татьяне это надоело, и в лоб князя упёрлось дуло пистолета.
– Александр Михайлович, мне нужно войти в этот кабинет – и я войду. Если нужно – через ваш труп. Но мне очень не хотелось бы, чтобы Великая княгиня Ксения Александровна осталась вдовой – она любит вас, хоть вы этого и не заслуживаете.
---
Автор: Наталия Матейчик