Продолжение. Начало здеcь>
Напрягая зрение, Зоя вгляделась в тёмное пятно циферблата с тонкими, едва различимыми стрелками. Стрелки показывали половину двенадцатого.
«Скоро начнётся», – Зоя осторожно приподнялась на кровати и посмотрела на безмятежно спящую Ольгу. «Незнание будущего – великое благо и страшная сила», – подумала она, глядя на сладко спящую девушку.
«Я не хочу умирать!» – эта мысль неожиданно пронзила Зою, как яркая вспышка молнии. Вся эта затея с «Полным погружением» была своего рода изощренным самоубийством: она хотела спасти юную Татьяну Романову, подарить Великой княжне жизнь и умереть вместо неё. Из четырёх юных княжон она выбрала Татьяну, потому что так звали её погибшую дочь. Зоя не собиралась переписывать историю – она полагала, что в урочный час покорно спустится в тот страшный расстрельный подвал…
Она себя переоценила – покорность была не в её характере, она никогда ею не отличалась. Ей вдруг отчаянно захотелось жить. Ведь это несправедливо – умирать такой молодой. Зоя соскользнула с кровати, на цыпочках подбежала к окну и, став сбоку, так, чтобы её не заметили часовые, аккуратно отодвинула краешек занавески.
Старый яблоневый сад был залит холодным лунным светом – на днях, похоже, было полнолуние. «И на небе ни облачка», – с горечью подумала Зоя. У дома, держа винтовку на плече, неспешно прогуливался часовой. «Интересно, сколько часовых охраняют дом снаружи? Я бы поставила четверых – по одному с каждой стороны здания», – Зоя оглянулась на спящую Ольгу.
«Не знает, что в эти минуты страшную смерть ей готовят, и спит себе спокойно».
Дом был обнесён высоким дощатым забором, и калитка, которую она заприметила ещё во время ужина, отсюда не просматривалась, но Зоя прекрасно знала, куда надо бежать – наискосок, между тех двух старых, кривых яблонь.
Второй этаж. Высоковато. Придётся прыгать. Зоя отказалась от соблазна попытаться спасти всю императорскую семью, потому что понимала – эта миссия невыполнима. Но сбежать одной, бросив Ольгу… «Эту девочку можно спасти, ей столько же лет, сколько моей погибшей дочери. Да, сбежать вдвоём будет труднее, но её можно спасти».
Времени не оставалось – каждую минуту за ними могли прийти. Зоя скользнула к кровати, на которой спала княжна, опустилась на колени у низкого ложа и легонько похлопала девушку по плечу.
Ольга испуганно встрепенулась и открыла глаза. Зоя приложила палец к губам, жестом требуя тишины. Испуганная княжна молча кивнула, быстро поднялась, оправила платье, в котором спала.
– Ольга, нам нужно бежать, иначе мы погибнем! – тихо прошептала Зоя прямо в ухо княжне.
Глаза едва проснувшейся девушки наполнились ужасом.
– Мы не можем спасти родителей, Алексея и Машку с Анастасией, – обняв Ольгу за плечи, шёпотом говорила Зоя. – Мы должны бежать прямо сейчас. Нам придётся прыгать из окна. Мы возьмёмся за руки и прыгнем. Главное, что бы ни случилось – не кричи. Как только спрыгнем – изо всех сил беги к калитке, а как выскочишь за забор – прочь от дома.
Ольга, будто находясь под гипнозом, молча кивнула и стала надевать туфли.
Зоя подошла к окну и, стараясь оставаться незамеченной, оценила обстановку. Часовой, насвистывая какую-то весёлую мелодию, неторопливо направлялся к дальнему углу дома. Девушка стала осторожно открывать створки. Зоя боялась, что скрипнет старая, рассохшаяся рама, но окно распахнулось почти бесшумно. «Возможно, нас пристрелят сразу, как только выпрыгнем, но попытаться стоит», – подумала она.
Зоя взобралась на подоконник и протянула руку «сестре». Ольга бесшумно встала рядом и вдруг, испугавшись высоты, отшатнулась от распахнутого окна.
– Надо прыгать! – сердито шепнула Зоя и, не выпуская руку княжны, шагнула в раскрытое окно.
Приземление получилось неудачным – Зоя слегка подвернула левую ногу, но боль была несильной, бежать она сможет. Истошный визг Ольги ударил по перепонкам, – княжна не удержалась от крика.
Часовой витиевато выругался в четыре загиба и сорвал с плеча винтовку.
– Бежим! – Зоя, не выпуская руки Ольги, рванула через сад к калитке. Сзади послышался тяжёлый топот трёх пар ног. «Часовых всё же трое», уворачиваясь от едва не вонзившейся ей в глаз ветки, подумала Зоя. Первая пуля прожужжала где-то над их головами, вторая – срезала ветку яблони, третья едва не задела ухо Ольги.
Беглянки, словно тени, промчались между двух старых яблонь и, с размаху широко распахнув старую, рассохшуюся калитку, вырвались на дорогу.
– Держись ближе к забору, в тени! – наконец выпустив руку Ольги, прокричала Зоя. – Так им будет сложнее попасть!
Три выстрела сложились в один оглушительный залп. Одна из пуль попала в забор, и брызнувшие из него щепки больно оцарапали Зое руку и щёку, две другие просвистели где-то далеко.
Девушки добежали до конца улицы, свернули за угол. Топот преследователей не приближался – казалось, беглянкам даже удалось увеличить отрыв. Они бежали наугад, петляя по узким улочкам, боясь останавливаться, хотя сил уже не осталось.
Наконец, преследователи отстали. Обе княжны уже шатались от усталости, когда увидели впереди тёмную полосу спасительного леса. Углубившись метров на сто в чащу, обе без сил опустились на землю.
– Физуха… ни к чёрту! – судорожно хватая ртом прохладный ночной воздух, пробормотала Зоя.
– Что?..
– А… ничего… не обращай внимания. «Следи за языком, пора забыть новояз XXII века», – одёрнула она себя.
Немного отдышавшись, Зоя перевернулась на спину. Тёмные ветви деревьев загораживали небо, лишь в небольших просветах между ними горело несколько ярких звёзд. Лёгкий ветер приятно холодил разгорячённое от бега тело. Левая нога сильно болела: голеностоп будто жгло огнём – она, наконец, почувствовала эту, заглушённую горячкой побега, боль. Девушка сбросила туфли и, морщась от боли, стала массировать левую ногу. Когда боль слегка отступила, она опустила босые ноги в холодную от росы траву.
Вдруг до неё донеслись приглушённые всхлипы. Повернув голову, Зоя увидела, что Ольга, зарывшись лицом в траву, безудержно плачет. Она встала и, прихрамывая, как была босиком, подошла к рыдающей княжне и опустилась рядом с ней на колени:
– Шшшш! Тише! Не надо!..
Девушка повернула к ней мокрое от слёз лицо:
– Мы бросили их! Мы не должны были убегать одни, бросать их!
– Ольга, мы не могли их спасти – у нас не было оружия. Иногда приходится бежать без оглядки, спасаясь, просто для того, чтобы уменьшить число жертв…
Зоя села, прислонившись спиной к высокой старой сосне, и сжала «сестру» в объятиях. Княжна продолжала плакать, но уже тише, худенькие плечи её слегка подрагивали. Спустя полчаса девушка, побеждённая стрессом и усталостью, уснула.
Зоя неподвижно сидела, согревая в объятиях спящую Ольгу. В лес на цыпочках прокралось раннее июльское утро: стволы деревьев золотили мягкие лучи восходящего солнца, из каждого куста полились птичьи трели, трава заблестела алмазами росы.
Зоя сидела и думала о том, как быть дальше. Их обязательно будут искать. Как спасти себя и эту только начинающую жить девочку, которая ей доверилась? Под ложечкой неприятно засосало – очень хотелось есть, но больше голода мучила жажда.
Громкий птичий щебет разбудил Ольгу, она вздрогнула, открыла глаза и тут же поёжилась – утро было холодным. Княжна закусила губу, чтобы вновь не расплакаться, встала, оправила грязное светло-голубое платье.
Зоино светло-бежевое платье тоже было грязным, по низу в двух местах был порван подол. Зоя разорвала надвое свой пояс от платья и вплела одну из частей, словно ленту, в волосы – всё лучше, чем по лесной чащобе с распущенными волосами ходить.
– Ольга, давай заплету тебе косу.
Княжна доверчиво повернулась к ней спиной. Зоя тщательно заплела её длинные, роскошные светло-русые волосы, аккуратным бантом завязала пояс.
– Нам нужно уходить дальше в лес, – надевая туфли, сказала Зоя. Нога, к счастью, почти не болела. – Нас будут искать, возможно, с собаками. Я бы искала с собаками.
«Сестра» посмотрела на неё округлившимися от ужаса глазами.
– Не бойся – прорвём… справимся! – Зоя ободряюще сжала локоть Ольги.
Выходить на дорогу они не стали – это было опасно, пошли прямо по чаще, постоянно петляя, меняя направления, время от времени неловко перелезая через поваленные вековые деревья. В тени вековых сосен Зоя увидела нежные белые цветы кислицы, наклонилась и осторожно, стараясь не стряхнуть росу, сорвала несколько молодых сердцевидных зелёных листочков.
– На, пожуй! – она протянула кислицу «сестре».
– Что это?
– Кислица. Не бойся, она съедобна и хорошо утоляет жажду.
Ольга осторожно понюхала несколько листков, затем положила их в рот, разжевала.
– Кислые! – княжна невольно поморщилась.
– На то и кислица.
– Откуда ты знаешь, что она съедобная? – с любопытством спросила Ольга.
– В книге прочитала.
– В какой?
– Не помню.
Около получаса они «паслись» на полянке, пока не съели почти всю кислицу. Голод отступил, но Зоя понимала, что это ненадолго. Позже она нашли немного земляники и спелой, вкусной, сладкой черники.
Ближе к полудню беглянки наткнулись на небольшой лесной ручей, напились и умылись, Зоя промыла царапины на руке и лице. У ручья княжны снова поели кислицы – здесь она была особенно сочной, и угостились малиной. Весь день они провели у воды, лишь к вечеру перебрались на небольшую сухую, окружённую елями полянку.
«Костра нам не развести, – невесело думала Зоя. – Даже нет пары камней, чтобы попытаться высечь искру».
Зоя наломала несколько больших охапок елового лапника и устроила себе и «сестре» походные спальные места.
– Накройся сверху лапками ели – так будет теплее, – посоветовала она Ольге.
– Нет, они колются!
Впрочем, лапки ели Зое не помогли, хотя она ими и накрылась – ночь выдалась очень холодной, лес заволокло туманом. Девушка услышала, как «отбивают чечётку» зубы Ольги, встала, подошла к ней, легла рядом и крепко обняла, пытаясь согреть.
В ту ночь они практически не спали из-за холода, лишь иногда проваливались на полчаса в лёгкую, вязкую дремоту. Утром, когда солнце взошло и осветило лес, Ольга согрелась, расслабилась и крепко уснула. Её сон не тревожило ни громкое пение птиц, ни треплющий волосы ветерок, ни скользящие по лицу блики солнца.
Пока княжна спала, Зоя раздобыла две сухие палочки и стала изо всех сил тереть их друг о друга. Спустя час она вынуждена была сдаться – ладони горели огнём, на них вздулись два болезненных волдыря, но толку не было – не проскочила ни одна, даже самая крохотная, искра.
Шёпотом выругавшись, Зоя отбросила бесполезные деревяшки. Она встала и, оглянувшись на спящую Ольгу, пошла искать завтрак. Девушка наткнулась на огромный муравейник, но, постояв над ним пару минут, поняла, что есть живых муравьёв она пока не готова.
Зоя собрала в подол несколько горстей кислицы и немного черники, когда услышала надрывный, полный ужаса крик Ольги:
– Таня! Танечка! Татьяна!
Выронив на землю кислицу и ягоды, она испуганной ланью помчалась на крик. Выскочив на полянку, Зоя застала Ольгу в слезах.
– Ты чего орёшь на весь лес?!
– Я подумала, ты меня бросила…
– Сумасшедшая!.. Будь здесь, я сейчас принесу кислицу и ягоды.
«Всё, хватит называть себя Зоей даже в мыслях. Теперь я – Татьяна, и точка, – думала она, собирая их скудный завтрак – листья кислицы, чернику и землянику. – И Оля – моя сестра».
За завтраком Ольга вдруг стала чихать, а потом – кашлять.
– Покажи лоб! – Татьяна осторожно коснулась губами влажного лба сестры.
Жара пока не было, но она поняла, что ещё одна ночь в холодном лесу – и княжна заболеет по-настоящему.
«Когда там белые освободили Екатеринбург? Кажется, 25-26 июля. Сегодня 19 июля. Мы столько в лесу не продержимся», – думала Татьяна.
– Оля, как думаешь, можно к кому-то обратиться за помощью в Екатеринбурге, кто нас не выдаст? – спросила она сестру.
– К священнику Алексею Андреичеву. Он нам куличи и продукты приносил. Надёжный человек – сама знаешь, – тут же ответила княжна.
– Где он живёт?
– Возле Вознесенской церкви. Он нам сам об этом говорил, ты что, не помнишь? – она громко чихнула.
– Помню-помню… Оля, мы сегодня ночью попробуем пробраться к нему. Надеюсь, он нам поможет.
---
Автор: Наталия Матейчик
