На следующий день сидел Горазд за столом и пил клюквенный кисель, что Матрена наварила. А она еще и пирогов напекла его любимых: с капустой и с грибами. То, что в других домах и не водилось почти никогда – мука – у Горазда почиталось обычным делом. Лихой он был мужик, смелый, каждое лето ездил на базар в ближайшее селение да привозил с собой целый воз припасов. И мука там была, и соль, и крупа, и гостинцы разные на всю его большую семью. Соседей Горазд никогда не забывал: им тоже мучки всегда перепадало. На вес золота была тогда мука: своя-то рожь в поселении, как от мора какого, частенько не вызревала или гибла.
Только летом теперь и отваживались люди на базар ездить: покуда день длинный, да чтобы засветло домой воротиться. Раньше-то, бывало, и зимой выбирались, но в последнее время – нет. Много лет уж оборотень деревню в страхе держал. Да и волки зимой лютовали страшно. Целой стаей в окрестностях селения обретались. Видать их всегда было по россыпи зеленых огоньков в темном поле. Потому и не совался никто лишний раз по морозу в лес.
Летом же – другое дело… там проще было дело сладить. Горазд каждое лето умудрялся на базаре побывать. Не в одиночку: брал старшего сына с собой, да еще кого из мужиков, и вместе ехали.
- Чего задумался, сердешный? – вопрошала Матрена, хлопоча возле печки. – Вот, готовы пирожки-то. Авось, и сытно зиму переживем: гляди-ка, сколько урожая собрали.
Под руку ей сунулся один из младших сыновей, стянув горячий пирожок.
- Куда, куда? – с улыбкой запричитала Матрена. - Зови за стол всех, да поскорее! Деда Сидора кликни!
- Так нету его… у соседей он... - пролепетал малец.
Старшие подтянулись: Любим с Беляной. Прибежали мальцы, за ними - Найда. Она присела за стол, но как будто бы сама была не своя была: то и дело поглядывала в маленькое окошко.
Мальцы быстро насытились и разбежались; старшие разошлись. Найда же все сидела, медленно потягивая кисель. Наконец, девка вскочила с места, обняла мать и спросила:
- Я ухвачу два пирожка с собой? Больно лакомые они…
- А куда это ты собралась? – насторожилась Матрена.
Найда отвела глаза.
- Да я так… со двора пройтись…
- Вот еще! Ишь что удумала! – отрезал Горазд. – Намедни к нам оборотень наведался, а она – со двора прочь? Не пущу. Нечего по селению разгуливать. Неровен час…
- Да я до Зоряны добежать хотела…
На глазах Найды выступили слезы. Матрене стало жаль дочку:
- Пусти, отец. Что ж теперь, девке в четырех стенах сидеть? Ну, вечером другое дело, а сейчас-то что: день белый на дворе! Не в лес же идет. На двор к своей подруженьке.
- Ну беги, так и быть, - смягчился Горазд, - да возьми пирожков с собой побольше. Чай, у них муки-то дома не сыщешь!
Найда обняла отца, завязала пирожки в узелок и выбежала на двор. Горазд в окошко глянул – дочкой полюбоваться. Уж какая красавица она из себя выросла! Косы светлые, длинные; и пригожая, и ладная.
- Да, мать, как славно, что мы тогда Найду к себе взяли! – задумчиво проговорил он.
- Что ты, Горазд, я и не поминаю о том, как нашли мы ее! Выросла девка на радость всей семье. Она для меня родная - как есть, своя, хоть и была сюда малюткой привезена.
Горазд сызнова глянул в окошко, попивая кисель, как вдруг поперхнулся:
- Гляди-ка, опять этот Тишка явился! Это его она, никак, пирогами потчевать вздумала?! Вот тебе и девка! К Зоряне, слышь, побежала…
Матрена покачала головой:
- Ну, Тишка, что ж, куска для него жалко? Чай, сызмальства вместе росли. Парень он хороший, беззлобный.
- Чего мелешь-то, хороший! Тебя послушать, так и радоваться надо!
- А чего ж, плакать, что ль? Они как брат с сестрицей, с малых лет вместе!
- Как же, брат. Ведомо мне, что у нее на уме. Ее б воля, пошла бы за Тишку, а не за Радима. А Тишка не пара ей. Не отдам ее в семью их беспутную! Хоть режь меня.
- Да что ты всполошился, отец? Муха какая тебя укусила? Тишка сватов и не думал засылать.
- Кому ж там у них думать, коли бражничает отец его, Ждан, напару с Прошкой?
- Сам видишь, не до свадеб им.
- А я к тому это молвил, к тому всполошился, что Найда меня тревожит! Неровен час, беда случится. Пропадет девка ни за что. А она уж Радиму обещана.
Матрена замахала на мужа руками:
- Да что ты, что ты, сердешный? Девка она послушная, разумная. Полно наговаривать-то! Просватана уж, чего волосы на себе рвать?
Горазд рассердился.
- Да в том и дело, что просватана! Я с Молчаном толковал, и мы промеж себя все порешили. Скоро сговор будет. А тут Тишка этот покоя не дает! Я ж вижу, кручинится Найда по нему.
- Да что ты, отец!
- Как бы разум девка не потеряла, вот что. Глупостей бы не натворила. Видала, какая проворная? К Зоряне, мол, побежала! А тут Тишка, будто бы невзначай! Не дай Бог, чего удумают… а не будет им жизни вместе с Тишкой! Не будет, попомни мое слово! Они ж как огонь и вода: погубит он ее! Разные они, и жить привык каждый по-своему. Пропадет Найда у них, зачахнет. Не для того я ее растил, не для того! Она у нас девка видная, в тепле-сытости с малых лет! Чай, рубахи рваной отродясь не носила, привыкла жить в достатке! А Ждан, отец их, что? Бражничает напару с Прошкой? Как ни зайдешь к ним, он все лыка не вяжет! Куда уж Тишке об Найде заботиться, когда семья голодная сидит! Он один на всех не разорвется.
- Да не пропащий он парень, Горазд! Напрасно его так метелишь. Семью кормит, тянет все на себе! Его вина разве, что отец с братом нехристи, бражники проклятущие? Ведь он малец совсем был, как наперекосяк у них все пошло. Трудится без устали с утра до ночи, бедолага, спину гнет…
Горазд помолчал, попыхтел и молвил:
- Я вот что мыслю: надобно поскорее со свадьбой порешить! Покуда Молчан не передумал…
- Да куда уж спешить, отец! Пущай поживет девка малость вольной пташкой, под крылом отца-матери. Никак, объест она нас? Чай, запасов хватает!
- Да при чем тут запасы?! Времена нынче лихие! Ты, мать, лучше меня ведаешь, что защитник дочери надобен. Муж надежный. С Радимом она не пропадет. Он и уму-разуму научит, и прокормит не хуже нашего. Опять же, семья у них ладная, и такому жениху все были бы рады! Каждый отец свою дочку за Радима отдаст, не раздумывая. Он и сильный, и работник на загляденье, и дом у них полная чаша. Чего еще вам?!
Матрена вздохнула:
- Так-то, родимый, правду молвишь… только не по сердцу он ей!
- Так станет по сердцу, - заверил Горазд. - Лучшего ей все равно не сыскать. Ты баба вроде разумная, смекать должна.
- Тишка-то, тоже за ней в огонь и воду всегда шел…
- Про этого и слышать не желаю! - возвысил голос Горазд. - Забудь! И ты туда же! Я свою дочь в непутевый дом не отдам!
И, хватив кулаком по столу, глава семейства вышел вон.
Меж тем Найда с Тихомиром убежали подальше от ее двора и спрятались там, где Горазд не нашел бы их: в старом амбаре. В полумраке амбара Найда с трудом различала лицо Тишки, но чутье подсказывало ей: что-то неладное с ним творится.
- Что не так с тобой?
Тишка проговорил, сжав зубы:
- Со мной-то все так, а с тобой? Слыхал я, что давеча пса вашего загрызли.
- Волколак это… клок шерсти его на изгороди остался! И я ночью на крыльцо выходила… слыхала вой его совсем рядом…
Тихомир разозлился:
- Разве ж я не увещевал тебя дома быть?! Разве позабыла ты, что луна полная? Пошто жизнь свою погубить хотела? Оборотень рядом бродит, а ты отца не слушаешь!
- Он уж чуть было не отхлестал меня… ты хоть не ругай! Душно, дурно мне стало, я и вышла из избы на воздух… я оберег твой ношу!
- Носи. И никому о том не сказывай.
- Тиша, я пирожков принесла! На вот, снеси матери да Голубе.
- Ты ж к Зоряне бежала. Вот и попотчуй ее. У нее мальцов полный дом. Я сам свою семью прокормлю: чай, не убогий.
- Что ты! Что нашло на тебя! Возьми, я же от сердца… У вас муки-то, поди, нет совсем… сестрицу порадуй…
- Ничего, проживем как-нибудь.
- Неладное что-то с тобой.
Тихомир упрямо молчал. В эту минуту Найда подумала, что он говорит с ней так, будто меж ними кошка пробежала.
- Пойдем, провожу до двора Зоряны… она, чай, заждалась.
С тяжелым сердцем рассталась Найда с Тихомиром. Не принял он от нее пироги, словно ее саму оттолкнул. Чувство досады терзало подобно занозе в пальце. Чем виновата она перед ним? Тем, что отец надумал свадьбу устроить? Так на то ж не ее воля…
Недолго Найда у Зоряны пробыла. Пирожками угостила да с мальцами повозилась, которых там было с полдюжины. До того горько было девке после беседы с Тихомиром, что все не в радость теперь стало, и она поспешила домой.
Чем ближе был родной дом, тем сильней невнятный страх охватывал Найду. Душа ее в пятки ушла, когда на дворе она увидала толпящихся соседских мальчишек да баб, с жаром что-то обсуждающих. Мальчишки, приметив ее, наперебой заголосили:
- Там раненого к вам в избу приволокли! В лесу отыскали! Дружинный, кажись! Помирает, поди! Медведь подрал…
Найда почуяла, как ее бросает то в жар, то в холод. Щеки вспыхнули, а сердце замерло. Быстро проскользнула она в избу и в сенях наткнулась на деда Сидора, толковавшего с мужиками, только что воротившимися из лесу.
В избе было светло: на столе, очищенном от посуды, травница Малуша раскладывала пучки сушеных трав и готовила какие-то снадобья. Найда не выдержала:
- Да что за беда случилась?!
К ней кинулась Матрена:
- Ох, дочка! Пришла, наконец! Беги на колодец: воды надобно.
Лишь тогда Найда приметила, что на лавке возле окна кто-то лежит. Поначалу ее окатила волна ужаса. После она подошла ближе и увидала, что там лежит незнакомый человек. Он был ранен: Матрена как раз стягивала с него окровавленную рубаху, из-под которой показалось разодранное тело. Найда зажала рот рукой.
- Беги на колодец, дочка! Нам раны промыть надобно! Ох... Господи, спаси... - причитала мать.
Схватив ведерки, Найда помчалась за водой. Вопросы, будто рой назойливых пчел, тревожили ее разум. Откуда взялся этот человек? Неужто он помрет у них в доме? Кто подрал его - медведь или…?
Быстрее ветра Найда обернулась со двора и поставила разогревать воду. Она жаждала узнать все и сразу, но вслух лишних вопросов не задавала. Девка смекнула: коли Малуша здесь, дело неладно. Не ко времени допытываться - надобно слушаться и делать то, что велят.
Назад или Читать далее (Глава 5. След зверя)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
