Вот гад.
Среди шума и гама на перроне раздается веселенькая музыка. Мой рингтон. Это мой рингтон!
- Пусти, - рывком скидываю руку полицейского и бросаюсь на звук.
Мельком замечаю удивленный взгляд холодных голубых глаз. Он так и застывает с трубкой в руках.
Добежав до края платформы, свешиваюсь вниз. На щебенке между шпал валяются вещи: мой смартфон, портмоне и пара женских кошельков.
- Скинул, ворюга, - радостно кричу я, стараясь достать до вещей.
Полицейский оттесняет меня, спрыгивает вниз и подбирает вещи.
- Дай, дай же, - выхватываю из рук удивленного офицера свой потертый телефон. – Это мой родственник, ща он вам тут устроит.
Озябшими пальцами пытаюсь разблокировать экран. Выходит не сразу, только бы не сбросил.
- Алло, - в трубке напряженная тишина. – Алло!
- Обернись, - требует глубокий голос на том конце «провода».
Я, ничего не понимая, оборачиваюсь.
Прямо напротив меня, застыв словно истукан, стоит Он, прижав трубку к уху. В его глазах зажигается удивление, а губы складываются в холодную, горькую и насмешливую улыбку.
- Ну, здравствуй, Екатерина, - голос из трубки растягивает слова.
Почему же они совпадают с движением губ моего незнакомца?
- Ты? Ты? – я задыхаюсь от злости и удивления. Это не может быть правдой. Кто угодно, только не он!
- Я, - мрачно улыбается он, сбрасывая вызов.
- Не отпускайте ее, она обманщица, - верещит карманник, поняв, что теперь ему так просто не отделаться.
- Простите, мы должны во всем разобраться, - снова обращаясь к моему «родственнику», говорит офицер.
Мужчина переводит на него безразличный взгляд, достает документы и раскрывает перед полицейским.
Не знаю, что тот увидел такого, но его мятое лицо резко бледнеет, он вытягивается в струнку, рука тянется ко лбу.
- Простите, виноват, не признал, - тараторит полицейский.
- Инцидент исчерпан? Я могу забрать девушку? – высокомерно спрашивает мой незнакомец.
- Так точно, ээ, конечно, - замерев, как кролик перед удавом, рапортует полицейский.
- Идем, - это уже он бросает мне.
Не удостоверившись, что я иду следом, мужчина разворачивается.
- Нет, - не трогаюсь с места.
О, ради такого взгляда стоило это сказать. В голубых глазах, разгоняя лед, зажигается яростное пламя.
Что, не привык, что с тобой спорят? Не в последний раз, будь уверен.
- Что? – он не повышает голос, но вокруг как будто сгущается воздух.
- Я с тобой никуда не пойду, пока не извинишься, - складываю руки на груди. Ладони пачкаются от грязных разводов.
Глаза полицейских ползут на лоб.
А вот «родственничек» только голову слегка наклоняет на бок и впивается в меня изучающим взглядом. Вижу, как на его шее пульсирует венка. Ох, не к добру.
- За что? – он растягивает слова.
- За все!!! - выкрикиваю я.
Я чувствую, как дрожит мой голос. Мне надо замолчать, спрятать глаза и послушно плестись за ним. Но я не могу! Не могу!
- За все? - отчетливо слышу угрозу в бархатистом голосе.
Его лицо становится жестче. В пару широких шагов он преодолевает разделяющее нас расстояние и подхватывает под локоть. Его крепкие пальцы стальной хваткой сжимают мою руку.
- Идем, я сказал, - он нависает надо мной, и я неосознанно втягиваю голову в плечи.
- А если я не пойду, ты меня потащишь? – храбрая моська. Сама чувствую, что перегибаю, но сдаваться не собираюсь.
- Отличная идея, - его лицо на миг светлеет, в голубых глазах загорается юношеское озорство. Лишь на миг, после все обратно затягивает холодным безразличием. – Но нет. Я уйду. А ты останешься тут совсем одна. У тебя будет выбор: начинать покорять столицу самостоятельно или отправится в свой родной город.
Сглатываю. Оглядываюсь по сторонам. Замечаю хмурый взгляд карманника, который ловит каждое слово моего «родственничка». Я просто уверена, что он с дружками организует мне незабываемую экскурсию по столице.
На перроне еще стоит поезд, на котором я приехала. Родной город. Ну уж нет. Я не хочу возвращаться туда.
- Хорошо, - опускаю голову в знак согласия.
Он молча разворачивается. Семеню за ним следом, стараясь не отставать.
На один его шаг приходится почти три моих.
- Подожди, - мой голос звучит жалко. Я уже запыхалась. – Да подожди же ты…
- Что еще? – он резко останавливается, и я влетаю ему в грудь.
Он быстро ловит меня за плечи. И даже через толстое сукно пальто я ощущаю жар его ладоней.
- Моя сумка… - тяжело дышу. – Надо взять мою сумку.
Он оборачивается, не выпуская меня из рук. Быстро находит взглядом сиротливо стоящую на перроне потрепанную сумку.
- Твоя?
- Ага, - киваю я.
Больше не говоря ни слова, он закидывает мою сумку себе на плечо и продолжает путь.
- Погоди, - я снова бегу следом. Неожиданная мысль приходит мне в голову.
Он больше не останавливается, но сбавляет темп, заметив мои усилия.
- Ты – Дмитрий? Мой родственник? Брат? Сын моей тети Нелли? – все это я выдаю скороговоркой и замираю в ожидании ответа.
- Нет, - он бросает на меня взгляд, по которому я ничего не могу прочитать.
Слава богам! Я знала, что Дмитрий слишком занятой человек, чтобы лично разъезжать по вокзалам и встречать бедных родственниц. Это, наверное, его водитель или охранник. Уф! Как хорошо!
Даже от сердца отлегло.
- Во-первых, Дмитрий Александрович, во-вторых, Нелли Эдуардовна, а в-третьих, не брат. Я твой дядя, а моя мать твоя двоюродная бабушка, а не тетя.
Мне резко перестает хватать воздуха. В глазах темнеет.
- И еще, - бросает Дмитрий Александрович через плечо. - Теперь я твой опекун.
Приходится прибавить шаг, потому что мой «опекун» не собирается меня дожидаться.
- Опекун? На кой черт мне опекун? – меня аж передергивает от возмущения.
Он резко останавливается и разворачивается. А я не успеваю.
И снова с разбега врезаюсь в мощное тело.
- Моя подопечная не должна выражаться, - его голос гремит сердито.
Сглатываю, замерзая под ледяной яростью голубых глаз.
- Все ясно? – он наклоняется и шипит у меня над самым ухом.
Я даже чувствую его дыхание. Но не обжигающе горячее, как тогда, а такое же ледяное, как взгляд.
Отшатываюсь, стараясь увеличить расстояние.
- Ага, - киваю я.
- Повтори, - требует он.
- На кой черт мне опекун?
- Ты что издеваешься? – почти ревет он.
- Нет, - честно качаю головой. – Я думала, ты не услышал мой вопрос и…
- Екатерина! – в его голосе появляются рычащие нотки. – Не зли меня.
- Ты не ответил на мой вопрос, - холод его глаз отпускает, страх потихоньку отступает.
Я вскидываю голову и смело встречаю его рассерженный взгляд. Я привыкла бороться. И просто так это не уйдет. Лишь бы только он не вспомнил меня…
- По завещанию положено, - отвечает он после того, как мы меряемся взглядами.
- Чего?
Но на этот вопрос он уже не собирается отвечать. Подхватывает меня под руку и тянет к стоянке.
- Садись, - он распахивает передо мной дверцу какого-то прямо инопланетного корабля, а не машины.
Огромная тачка, темные полированные бока, блестящие диски, колеса по размеру больше похожи на турбины, в салоне запах кожи. Все дорого и нереально.
- Я не могу, - качаю головой.
Замечаю удивленно вскинутые брови.
- Я грязная, - развожу руки в стороны, демонстрируя всю красоту испорченного пальто.
Он, не слушая меня, распахивает багажник, закидывает туда мою сумку.
- Ты меня не слышишь? Я все испачкаю в твоей дорогой машине, - чеканю зло.
Ну конечно, кто будет слушать бедную родственницу?
Сейчас подстелет мне клееночку и поедем.
- Держи, - он протягивает мне что-то темное и вязанное.
Я неуверенно беру из его рук свитер или кофту, руки обдает теплом настоящей шерсти или кашемира или хрен знает чего там еще.
- Я…
- Так и будем стоять здесь? – я вижу, что он начинает сердиться.
- Нет.
Послушно скидываю пальто на его руки и натягиваю свитер. Он огромный, почти такой же как и его хозяин.
Настоящая шерсть быстро согревает озябшее тело, обволакивая меня, нос щекочет резкий аромат дорого парфюма. Неосознанно прижимаюсь щекой к своему плечу, пытаясь ощутить так необходимое тепло и вдохнуть поглубже этот аромат.
Открываю глаза и замечаю удивленный взгляд Дмитрия Александровича. Он что серьезно надеется, что я буду его так называть?
Быстро встряхиваю головой, сбрасывая наваждение.
Просовываю руки под волосы и рывком выдергиваю их из-под свитера. Резинка где-то теряется и мои длинные пряди розовым шелковистым водопадом стелются по плечам.
На лице опекуна быстро меняются эмоции. От удивления к восхищению, потом к раздражению и снова к серьезному безразличию.
- По поводу твоих волос мы еще поговорим, - он захлопывает за мной дверцу.
Я практически тону в мягком кожаном сиденье. Оно обволакивает меня.
- А что не так с моими волосами? - оборачиваюсь к садящемуся на водительское сиденье опекуну, состроив уморительную гримасу.
- Их цвет.
- Цвет? Ты не любишь розовый?
Слышу, как от злости скрипят его зубы. Ничего, еще не то от меня услышишь.
- Не очень.
Машина плавно трогается.
Я подхватываю розовую прядь и перебираю ее пальчиками.
- А мне нравится, - говорю твердо и отворачиваюсь к окну.
И Кате нравилось. Это ее проделки. На Хеллоуин я должна была стать Мальвиной, но Катя притащила розовую оттеночную маску для волос. Маска оказалась писец какой яркой и стойкой на зависть перманентным краскам.
Сначала она не хотела смываться, а теперь я периодически обновляю цвет. В память о Кате.
Каждый раз, когда снимаю полотенце перед зеркалом, вспоминаю ее истерический смех сквозь слезы в тот самый первый раз, когда она меня красила.
Катя, Катенька…
- Катя?
Вздрагиваю.
Машина стоит на остановке, раздается настойчивый сигнал автобуса позади.
Поднимаю взгляд и тону в глубоких синих озерах.
Дмитрий смотрит на меня обеспокоенно. На самом дне его глаз рядом с тревогой притаились теплота и сострадание.
Его горячие ладони сжимают мои плечи.
- Катя, что с тобой? – его голос ниже и теплее, чем обычно. Он похож на тот его голос, в клубе...
А что случилось то?
И только сейчас понимаю, что по моим щекам струятся слезы, что губы закушены до боли. Даже солоноватый привкус крови ощущается во рту.
Закрываю глаза, а когда снова их открываю, успеваю заметить во взгляде опекуна странное замешательство.
Словно он увидел что-то знакомое, но никак не может вспомнить, что это и где же это видел…
- Все хорошо, - стираю ладошками влажные дорожки на своих щеках. – А чего стоим?
Конец третьей главы. Глава 4
