Алиса 4 года лежит в психиатрической больнице. Суицидальные мысли.
Мне позвонила Ленка, работающая там клиническим психологом, и попросила «пофилософствовать».
- Чего? – спросила я, не врубившись сразу, что от меня хотят.
- По-фи-ло-соф-ство-вать с ней… - Ленка растягивала по слогам, как будто от этого станет понятней.
- А ты сама не можешь с ней пофилософствовать?
- Не могу. Я нормальный человек. Я про земное. Это ты у нас. Хрени всякой духовной прочитала тонну, и…
- Ку – ку?
- Ну, не то, чтобы…
- Ладно. Куда ехать?
Привели Алису. Она села напротив меня. Единственное, что я о ней знала, это то, что она пишет депрессивные стихи.
- Что, мало мне мозги промывают? Не нужно мне ничего! – она враждебно смотрела на меня.
- Я не про мозги.
- Ну, конечно. А про что тогда?
- Про искусство. Стихи тебе принесла. На, вот, почитай. Это моё любимое ещё со школы.
Я протянула ей сборник Зинаиды Гиппиус.
Не осуждай меня, пойми:
Я не хочу тебя обидеть,
Но слишком больно ненавидеть,-
Я не умею жить с людьми.
И знаю, с ними - задохнусь.
Я весь иной, я чуждой веры.
Их ласки жалки, ссоры серы...
Пусти меня! Я их боюсь.
Не знаю сам, куда пойду.
Они везде, их слишком много...
Спущусь тропинкою отлогой
К давно затихшему пруду.
Они и тут - но отвернусь,
Следов их наблюдать не стану,
Пускай обман - я рад обману...
Уединенью предаюсь.
Вода прозрачнее стекла
Над ней и в ней кусты рябины.
Вдыхаю запах бледной тины...
Вода немая умерла.
И неподвижен тихий пруд...
Но тишине не доверяю,
И вновь душа трепещет,- знаю,
Они меня и здесь найдут.
И слышу, кто-то шепчет мне:
"Скорей, скорей! Уединенье,
Забвение, освобожденье -
Лишь там... внизу... на дне... на дне..."
Алиса читала, беззвучно шевеля губами. Я видела, что откликается. Она как-то притихла. Как будто бы мне открылась некая её тайна, как будто её сокровенные мысли стали мне известны, и она испытывает от этого и неловкость, и близость, которая появляется между двоими, когда они разделяют что-то потайное.
- Нравится?
- Да.
- Прочитаешь это вслух?
- Зачем?
- Просто так. Для меня. А потом, если захочешь, я прочитаю что-нибудь для тебя.
- Хорошо.
Алиса читала вслух. Голос её подрагивал.
Дождавшись конца, я задумчиво промолвила:
- Прекрасная поэзия. Станцуем её?
Я видела – мы встретились с Алисой. Мы были вместе.
Я достала из сумки два куска чёрного шифона. Один – для неё. Один – для себя. Включила на телефоне музыку Клинта Мэнселла из фильма «Реквием по мечте». И начала в такт музыке тревожно раскачиваться и ходить по комнате.
Алиса присоединилась ко мне через минуту, и потом мы вместе танцевали этот страшный танец отчаяния и безысходности. Алиса кружилась, завернувшись с головой в чёрный шифон, и слёзы катились по её лицу.
Она выплакивала и вытанцовывала свою боль. Как будто откуда-то из самой глубины поднималось что-то тяжёлое и тёмное. Поднималось и извергалось через танец. Катарсис. Опустошение. Пепелище. На котором появится росток жизни.
Мы валялись на полу без сил.
- Хочешь, классную штуку тебе покажу?
- Хочу.
Я показала ей мультфильм Александра Петрова «Старик и море» по Хемингуэю. Очень люблю этого автора и его уникальную технику пальцевой живописи на стекле.
- Круууууто! – Алиса выдохнула с восхищением. – А что ещё у тебя есть?
Ей нравилось наше общение. Ей было интересно.
Потом мы слушали «Реквием» Ахматовой в исполнении Аллы Демидовой.
Алиса сохранила себе отрывок:
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
Я рассказала ей историю моей бабушки и прабабушки. Которые прошли все 900 дней блокады Ленинграда. Выжили. Алиса спросила, а как им это удалось. Я рассказала. Прабабушка придумала залить водой каток, чтобы наморозить льда. Кололи его.
А бабушка, тогда ещё девчушка, на саночках развозила наколотые куски по столовым, которые давали за лёд немного еды. Так и выжили. И когда мне становилось плохо, невыносимо, больно, когда предавали самые близкие, когда теряла родных, и лезли в голову чёрные мысли, я говорила: «Не для того они выжили в аду, чтобы я сейчас из окна вышла. Не бывать тому. Буду жить!»
- Не для того они выжили в аду, чтобы ты сейчас малодушничала. Будешь жить! Будешь со «своим народом» - со своими близкими, родными, друзьями, нынешними и будущими. Не только на свету, но и в темноте можно дышать, двигаться, жить.
- И танцевать?
- И танцевать.
После этой работы я заболела. Неделю валялась в кровати. А Ленка потом звонила мне. Алиса больше не говорила о смерти. Она говорила о том, что будет поступать на психолога. Чтобы помогать другим людям танцевать в темноте.
© Настя Михеева - кандидат психологических наук, практикующий психолог, сексолог, преподаватель с более, чем 13-летним стажем, автор эксклюзивных методик и практик тантры.
PhD in clinical sexology candidate
Магистр йоги / Master of Science in Yoga (университет Swami Vivekanada Yoga Anusandana Samsthana, г. Бангалор, Индия)
Сертифицированный секс-терапевт (International Institute of Clinical Sexology, Miami, USA)
Сертифицированный эксперт в Kink and BDSM (International Institute of Clinical Sexology, Miami, USA)
Аккредитованный секс-коуч (World Association of Sex Coaches, USA)
Оставайтесь со мной, подписывайтесь на блог и давайте вместе повышать сексуальную культуру в социуме, учиться выстраивать близкие доверительные и теплые отношения, ведущих к качественной сексуальной жизни
Любое использование материалов не допускается без письменного согласия правообладателя.
Автором и (или) правообладателем всех материалов, размещенных на данном сайте является Михеева Анастасия Валерьевна.
