Друзей очерчивайте круг.
Не раскрывайте всем объятия:
Порой размах широких рук
весьма удобен для распятья.
(Г. Фрумкер)
Начните с первых глав: Глава1, Глава2, Глава3, Глава4
~~~~~~~~
Настроение у Мансура было прекрасным. Ещё вчера он был зол на весь мир из-за какого-то порванного ботинка, а сегодня всё ему казалось замечательным. И пускай в кармане по-прежнему пусто, но всё равно парня не покидало ощущение, что жизнь встаёт на нужные рельсы и поворачивается к нему, к Мансуру, доброй стороной.
Они пили чай, уплетая кыстыбый Гульчачак-апы. Игнат по обыкновению, нахваливал:
— Марсик, в следующий раз пойдёшь к своим родственникам, передай тётушке, что её кыстыбый вкуснее всех, что я пробовал.
— Хорошо, передам.
— А что ты раньше к ним не ездил? Я даже не знал, что у тебя здесь родня есть.
Мансур пожал плечами.
— Скромный ты, Марс! Пробивнее надо быть, шустрее, со всеми поддерживать отношения. Никогда не знаешь, кто тебе может в жизни пригодиться, а... — он не успел договорить, потому что все разом обернулись на громкий стук в дверь.
Ребята не успели сказать «войдите», как дверь распахнулась. На пороге — высокий парень. Он зашёл в комнату, слегка пригнувшись, словно боялся задеть притолоку. Светлые, растрёпанные волосы, оттопыренные уши. Видно, для того он и «организовал» на голове эту небрежность — прикрыть их.
Большие глаза смотрели весело и задорно. Он быстро пробежался взглядом по ребятам и остановился на Игнате.
— Привет, — громогласный голос прокатился по комнате 413. — Мне сказали, что тут мой земляк живёт. Дай думаю, узнаю кто, а это оказывается ты, Игнат!
— Привет, — Игнат тут же подошёл, пожал гостю руку. — Ты откуда здесь?
— А я ещё в начале года перевёлся из своего универа в Энерго. Решил, что за энергетикой будущее.
Парень разулся и прошёл в комнату. Поочерёдно подошёл к каждому из парней, пожал руку, представился Иваном.
— Ясно. На какой курс взяли? — продолжал Игнат разговор, не предложив знакомому присесть.
— На третий. Год, конечно, потерял, но мне здесь больше нравится.
— Ясно. Здесь живёшь?
— Не-а, общагу не дали. На Декабристов комнату с одногруппником снимаю.
— Понятно.
Разговор зашёл в тупик, Иван ещё немного осмотрелся, бросил несколько шуток в адрес комнат общежития, и попрощался.
— Забегай, если что, — сказал напоследок Игнат.
— Лады. Ну пока, парни.
Когда за Иваном закрылась дверь Фарит, Мансур и Сергей перевели взгляд на Игната. Им показалось, что тот напрягся и не очень-то был рад земляку. Хотя все были свидетелями, как даже те, кто на малой родине не общался, встретившись здесь, радовались друг другу. Родная земля сближает.
— А что ты ему даже чай попить не предложил?
— Ну это же не мои кыстыбухи, а Марса. Не стал наглеть, — тут же нашёлся Игнат.
— Да ладно, жалко, что ли? — пожал плечами Мансур.
— Ну не знаю, не додумался что-то.
Ответ никого не убедил. Из всей четвёрки Игнат соображал быстрее всех, но продолжать расспросы не стали. Всякое бывает, может, действительно растерялся, увидев знакомого.
Первого марта Мансур вышел на работу в седьмую городскую больницу. Это было его первое рабочее место. Было непривычно среди взрослых мужчин и женщин. Раньше он всегда был на позиции обучающегося: в школе, на курсах, в университете. А вот теперь он сам был работником. Да, подсобным, но всё же у него были свои права и обязанности. И если лекцию он мог прогулять, а потом списать конспект, то на работу надо было приходить, согласно рабочему графику. Это было не всегда удобно — одногруппники шли развлекаться, а он садился в троллейбус и ехал на работу. Иногда даже было обидно и хотелось забросить. Но не хотелось подвоить расих-абый. И эта мысль тут же улетучилась, едва он получил аванс.
Он был совсем мизерным — чего ожидать от зарплаты подсобника, да ещё на половину ставки? Мансур держал деньги и думал, на что ему их потратить. Во-первых, вернёт Григорьеву остаток долга — часть он отдал со стипендии. А во-вторых... Хотелось отметить первую зарплату с друзьями, купить угощение родственникам, так помогшим ему в трудную минуту. Но ещё больше хотелось купить что-то родителям и братишке с сестрёнкой. Привезти им столичные подарки.
Он держал в руках аванс и думал, а как интересно им удаётся распределить деньги на все нужды? Тем более, в последние годы зарплату часто задерживали, иногда не давали по несколько месяцев. А ведь у них трое детей! Надо будет спросить у родителей... А пока он сложил купюры пополам, засунул в карман джинсов и решил, что друзья подождут — со своей первой зарплаты он купит подарок близким! Тем более он планировал поехать в Яхшеево в мае — время сажать картошку.
В конце апреля на улице стало тепло и казалось, что наступило лето. Сидеть на лекциях стало нестерпимо скучно. Вместе с природой проснулись и жажда к приключениям, новым знакомствам, веселью.
Мансур с двумя одногруппниками решили прогулять учёбу. Купили пива и пошли на берег Казанки. Здесь, недалеко от пляжа строили парк аттракционов. Говорили, что и название для него уже выбрали «Шурале», по одноимённой сказке Габдуллы Тукая. С этой стороны было хорошо видно казанский кремль с его белокаменными стенами и башню Сююмбике. Когда Мансур учился в школе, они приезжали сюда с экскурсией. Он тогда думал: вот поступлю в институт и буду приходить каждый день. А вышло так, что отучился почти год и ни разу не был.
По соседству сидела ещё одна компания, видимо, тоже студенты, прогуливающие пары — их сейчас было много. Стайками пролетали девушки, обмахивая воздушными крыльями-платьями. Веселясь за ними, шли парни. Знакомились, шутили. Весна и лёгкость скозили во всём будь то дуновение ветра или запах цветущих одуванчиков.
От сидящей рядом компании отделился один парень и подошёл к первокурсникам.
— Пацаны, привет. Есть закурить?
Мансур узнал в подошедшем Ивана — земляка Игната.
— Привет, — протянул он ему руку. — Нет, мы не курим.
— Молодцы! — похвалил он и прищурился, пытаясь вспомнить кто перед ним. — А-а-а, ты же из комнаты Липы.
— Липы? Игната имеешь в виду? — переспросил Мансур.
— Ну да, кого же ещё!
— Липа, потому что Липков? — уточнил Мансур.
— Хм... Может, и потому что Липков... — засмеялся Иван.
— А ещё почему? — Мансуру стало любопытно.
— Липовый потому что!
— В каком смысле?
Может оттого, что Иван был навеселе — у старших всегда водилось больше денег, может, он просто был словоохотливым парнем, он ответил:
— Да всё, что он говорит — липа. Знаешь, что это такое? — и тут же сам ответил. — Враньё, подделка. Ему же соврать — глазом не моргнуть.
— Да что-то мы не замечали.
— Значит, ему пока это не нужно. Придёт час, обведёт вас вокруг пальца. Ты думаешь, я зря наговариваю? — спросил он, заметив недоверие в глазах Мансура. — Не, братишка, знаю, что говорю. И за слова свои могу ответить. Он и в ваш универ обманом попал.
— В каком смысле?
— А в прямом! Ты знаешь, что он учится от предприятия по направлению?
Мансур кивнул. Конечно, как не знать. Есть такие студенты и Игнат в их числе.
— Так вот, это направление предназначалось другому, но Липа вовремя подсуетился, подмазался к кому надо и направление переоформили.
— А разве так возможно?
— Как видишь, да. Он из тех, что умеют дружить с теми, с кем им выгодно дружить. С виду свой, рубаха-парень, но по факту он без мыла кой-куда залезет. Липа он всегда там, где потеплее, где вкуснее покормят. Умеет он красиво говорить, умеет умаслить. Мы в одной деревне росли, так что хочешь верь, хочешь не верь. И кличка эта не на пустом месте появилась. Фамилия здесь точно ни при чём.
Мансур не знал, что ответить. Как-то нехорошо за спиной обсуждать друга, но почему-то Ивану хотелось верить. Тут же всплывали воспоминания как Игнат ушёл к Димону после Нового года, пропадал там несколько дней и появился только когда приехали ребята с домашними гостинцами. Потом он слышал от Димона шутку в адрес Игната «да тебя же не выгнать потом!», но списал всё это на дружеские подначки.
Вспомнил, слова самого Игната: «никогда не знаешь, кто и где тебе может пригодиться». Много-много подобных фраз пролетело в памяти. Но ведь это ни о чём не говорит!
— «Не пойман, не вор» — говорят в народе — сказал он Ивану.
— А я тебя не стараюсь убедить, — пожал плечами тот. — Но считай, что предупредил. Будьте с Липой поаккуратнее. Можешь спросить, как ему, счастливчику, направление в универ дали? Ну ладно, пацаны, отдыхайте. Раз уж вы некурящите, то чего с вами говорить. Удачи!
Иван, слегка пошатнувшись оттого, что нога увязла в песке, а может, из-за опьянения, пошёл к своим друзьям.
Разговор в компании перетёк в другое русло — Игнат учился на другом факультете и остальным не особо был интересен этот разговор — все любят больше говорить о себе. Но Мансуру слова Ивана попали в самое сердце. Память услужливо подкидывала воспоминания из почти года совместного существования.
«Не буду спешить с выводами! — решил он — Может у них там многовековая семейная вражда? Поживём-увидим».
Как водится, случай не заставил себя долго ждать. Так уж устроена жизнь — она любит показывать всё через действие, как в театре.
Мансур возвращался с лекций. Взлетел по лестницам на четвёртый этаж — он уже привык подниматься пешком и не ждать лифта, который, к слову, часто был в нерабочем состоянии. Уже на лестничной площадке четвёртого этажа услышал чьи-то голоса. Кто-то громко возмущался, спорил. Подойдя к своему блоку, Мансур увидел, что спор возле их двери. Три спортсмена, Фарит и Игнат. Спортсмены в три глотки наезжают на Фарита, а тот неловко отвечает. Игнат молчит.
— Что случилось? — спросил он, но ему никто не ответил.
Он прислушался к разговору и понял, что в комнате у спортсменов на тумбочке, которая возле порога лежал пейджер. А сейчас его нет! И обвиняют в этом их Фарита, потому что один из студентов видел, как тот закрывал дверь. Фарит пытался объяснить, что он заметил, что дверь открыта, но как будто никого нет — спортсмены на несколько дней уезжали на соревнования — тогда он заглянул и убедился, что комната пустая и он закрыл дверь, чтобы никто не зашёл и ничего не взял. Никакого пейджера он не видел. И вообще, на тумбочки не смотрел.
Против трёх, подкованных в разговорах парней, Фариту с его немногословностью, татарским акцентом и сложностью быстро выстроить фразу на русском, было непросто.
— Пацаны, да вы что на него наезжаете-то? — заступился Мансур. — Вы ему хоть слово-то сказать дайте?
— А ты вообще, чего лезешь? Тебя же здесь не было вообще.
— Ну я так понял, вы тоже не втроём были. Айдар же только видел, а орёте втроём. Фарит у нас лишнего не возьмёт, он ещё в придачу своё отдаст, если есть.
— Слышь, давай не лезь! — осадили его.
— А вы не наезжайте втроём! Сам подумай, для чего ему пейджер?
— Скинет кому-нибудь, ну или в деревню поедет, перед девками понтоваться будет.
— Хорош! Фарит...
Но Мансура перебили. Спортсмены доказывали что-то своё, Мансур, как адвокат, защищал друга. Галдёж продолжался до тех пор, пока они не услышали кокетливое:
— Мальчики, а что вы шумите?
Все разом обернулись, а Игнат, стоявший дальше всех к коридору, вытянул шею. Перед ребятами стояла девушка в коротких шортиках и обтягивающей футболке.
— Стасик, я у тебя брала, — она протянула ладошку, на которой лежала маленькая коробочка с экраном и кнопками.
— Э-э-э... — ответил тот, которого назвали Стасиком.
— Мне надо было кое-что проверить в настройках. Не переживай, я ничего не сделала и сообщения не читала.
Возможно, она поняла, что весь сыр-бор произошёл по её вине и включила всю женскую хитрость, прикинувшись глупышкой. Пятеро парней смотрели на неё, не в силах высказать всё, что они думают. Иногда мужчины бессильны перед женскими чарами.
Спортсмены извинились перед Фаритом. Мансуру ничего не сказали, видимо, не посчитав нужным. Все разошлись по комнатам. Фарит зашёл в уборную.
— Слушай, а что ты молчал? — спросил Мансур Игната. — Они же нашего Фаритку затоптали бы...
— Ну а если это он?
— Кто? Фарит? Да он чуть не плакал, стоял. Ты реально думаешь, что он мог что-то взять чужое?
Игнат неопределённо пожал плечами и бросил фразу, отпечатавшуюся в сердце Мансура на всю жизнь:
— Я не знаю он это или нет. Но он скоро на заочку переведётся. А мне с этими ещё несколько лет по соседству жить...
Мансур ошарашенно смотрел на того, кого ещё совсем недавно считал своим лучшим другом. Про таких говорят: с ним в разведку не пойдёшь.
~~~~~~
ФИНАЛ ЗДЕСЬ
