Когда ты открываешься людям, они, как правило, используют твои откровения против тебя, а совсем не для того, чтобы перенять жизненный опыт. (Холли Берри)
~~~~~~
— Я хочу перевестись на заочное... — объявил Фарит.
Ребята оторвались от своих занятий и удивлённо посмотрели на парня.
— Чего это ты? — спросил за всех Серёга.
— Отец сказал, можно в одну контору устроиться. Пока помощником, а потом уже и электриком. Там у нас, в Рыбной слободе...
Мансур ухмыльнулся и посмотрел на Игната, мол сбываются твои пророчества — колхозник возвращается в родной колхоз.
— А потом ты не сможешь туда устроиться сразу электриком? — с вызовом спросил он. — У подсобников зарплата маленькая, а заочка платная.
— Зато буду дома жить. Каждый раз сюда ездить тоже деньги нужны.
— Ну ты не катайся каждую неделю! Я полгода дома не был, Игнат вообще раньше лета не собирается.
— А я так не могу. Кто-то же должен родителям помогать. У меня братишка ещё маленький, а хозяйство большое. Две коровы, телёнок... — словно оправдываясь ответил Фарит.
— Ну и что? Получи диплом, да поезжай сразу нормальным специалистом, а не подсобником, — гнул свою линию Мансур.
— Не хочу так... — не найдя нужных аргументов, ответил Фарит.
— Ну да, здесь в городе жить тяжело, — хохотнул Мансур. — Здесь корову доить с утра не нужно, навоз по углам не лежит. Скукотища!
— Чё ты к нему привязался? — откликнулся Сергей со своей кровати. — Хочет, пусть едет. Мы ещё с зачётками бегать будем, а он уже карьеру строить начнёт.
— Да какая карьера у подсобника? Принеси-подай, иди на фиг не мешай! Вот и вся карьера.
— Ну он же сказал, что перспективы есть.
— Перспективы в Рыбной слободе? Ты сам-то в это веришь, Серый?
— Люди везде живут, — пожал плечами Григорьев. — Ты тоже не из Москвы сюда приехал.
— Только я возвращаться не собираюсь! Не для того я оттуда уезжал, чтобы через год, поджав хвост, вернуться.
— Почему «поджав хвост»? Мне кажется, вполне взвешенное решение. Правда, Фаритка?
Фарит кивнул. На его смуглом лице проявился румянец. Он никак не ожидал, что его решение станет причиной спора.
— Институт даёт тебе возможность построить жизнь по-другому. Не так, как у твоих родителей. И глупо было бы не воспользоваться этим шансом.
— А почему ты решил, что он хочет по-другому? Может, его вполне устраивает такая жизнь?
— Тоже мне предел мечтаний!
— У каждого свой размер мечты, — рассудительно заметил Сергей, поправив очки.
— Тебе-то что думать? Ты у нас при деньгах...
— В смысле? При чём здесь я?
— А притом, что даже если ты сейчас вернёшься к своим, то папа всё равно не даст тебе работать подсобным. Он найдёт для тебя местечко получше.
— Это плохо?
— Нет, но у тебя совсем другой старт в жизни. Мобильник у тебя есть, на автобусе домой не ездишь — папа машину присылает. А у Фарита есть возможность подняться выше, а он не хочет этим воспользоваться!
— Да что ты заладил, что он не хочет! Для того чтобы дойти до своей цели есть много путей. Фарит выбирает такой, так пусть.
— У него цель одна — вернуться в свой колхоз.
— Ну уж это не тебе решать, Марс. Ты со своими целями на жизнь разберись, а к человеку не лезь.
— Я разберусь, куда мне лезть, а куда нет! — зло бросил Мансур, подошёл к вешалке и начал одеваться.
За всё время этого разговора он смотрел на Игната, ожидая, что тот его поддержит. Но Игнат только с любопытством наблюдал за словесной перепалкой.
Мансур вышел из общежития, глотнул морозный февральский воздух. Надо немного успокоиться, поостыть. Он и сам не мог понять, что его так сильно задело: то, что Фарит решил перевестись на заочное, не попытавшись устроиться в Казани или то, что Игнат молчал всё время?
А ведь он считал, что они в одной лодке. И Игнат должен был встать на его сторону и... и что должен был делать Игнат Мансур не понимал, но на друга злился. Или он злился на самого себя?
— Слышь? Есть чё?
Из темноты хрущёвок материализовались трое. Слабый свет фонаря высветил их физиономии. У того, что стоял первым и обращался к Мансуру на губе шрам, маленькие глазки буравят. Куртка нараспашку, будто на улице не мороз вовсе.
— Да он, похоже, глухонемой, — гоготнул тот, что стоял чуть поодаль, засунув большие пальцы рук в карман джинсов. — Ей ты, ты чё вопроса не расслышал?
— Пропусти, — подался вперёд Мансур.
Но трое тут же перегородили ему дорогу и оттеснили на протоптанную дорожку. Днём люди сокращали здесь путь, желая быстрее попасть домой, а вечерами эту дорожку даже не было видно, несмотря на слабый свет фонаря.
— Куда так торопишься? — борзо поинтересовался первый. — Чё и поговорить с нами не хочешь?
— Пропусти, — повторил Мансур и вновь попытался пройти, понимая, что не получится.
— Давай разойдёмся по мирному, — вдруг предложил парень. — Нам ты не нужен, а вот бабки нужны. Ты нам бабки, мы тебе дорогу. Идёт?
— Нет у меня денег.
— Да ладно? Ты же отсюда? — он указал подбородком в сторону общежитий. — Вам родаки всегда дают с собой деньжат.
— Нет у меня, — упрямо повторил Мансур, понимая, что его слова не имеют никакого значения.
— А мы сейчас сами в этом убедимся! А если не найдём, то принесём свои глубочайшие извинения. Правда, пацаны?
— Ага-а-а.
Парни подошли к Мансуру вплотную. Тот, что пониже резко выкинул кулак вперёд, и Мансур скорее от неожиданности, а не от боли, громко ойкнул.
— Давай разойдёмся по-хорошему, — снова предложил главный. — У меня сегодня хорошее настроение, драка не входит в мои планы.
Но Мансур не слышал его слов, ярость накрыла его. Он бросился на мелкого, но успел нанести только один удар. Сзади его схватили за пуховик, с силой швырнули на сугроб и принялись пинать.
— Ты чё, cучёнok, против нас вякнуть решил? Да мы тебя сейчас уроем!
Мансур инстинктивно закрывал руками лицо, а удары всё сыпались, и отчего-то он почти с радостью подумал: «А хорошо, что зима. Без пуховика было бы ещё больнее...»
— Стапэ, пацаны, — скомандовал старший.
Мансур почувствовал ещё два тычка, но более слабых, и удары прекратились.
— Нам мокруха не нужна. Пошарьте у него в карманах.
Мансур попытался оттолкнуть парней.
— Тебе чё мало? Ну сейчас ещё наваляю! — осадили его.
Четыре руки умело проверили карманы. От быстрых движений пальцев Мансур морщился — было противно, словно по нему ползают тараканы.
— Ну вот, а говорил, что денег нет, — хмыкнул хулиган. — Зырь, Валёк! Сегодня гуляем.
— Вот и славно, — ответил главный. — А ты зря ломался, студент. Мы всегда получаем своё!
Рядом с лицом Мансура что-то упало, и три фигуры неспеша удалились. Мансур медленно перевернулся, встал сперва на четвереньки, подобрал студенческий, который ему бросили хулиганы и только потом встал на ноги. Сильно болели ладони: несколько ударов пришлось по тыльной стороне, когда он закрывал лицо. Но видимо, один удар всё же попал в цель: щёку слегка щипало. Мансур провёл пальцами по коже и почувствовал лёгкое жжение. Скорее всего, ссадина. Он отряхнул снег с одежды и пошёл в общежитие.
Мимо вахтёра прошёл незаметно: та увлечённо разговаривала по телефону. Не прерывая разговора, бросила на Мансура короткий взгляд, убедилась, что «свой» и продолжила беседу.
Мансур поднимался по ступенькам, низко опустив голову. Не хотелось, чтобы кто-то видел его лицо. Было стыдно, словно он не жертва, а сам совершил что-то ужасное. Повезло — все, кто встретился на пути, спешили по своим делам. На Мансура никто не обратил внимания, и он зашёл в комнату 413.
Вероятно, парни не ждали его так быстро — с момента его ухода прошло всего полчаса. На него сразу же уставилось три пары глаз.
— Что случилось?
Фарит, сидящий над конспектами и находившийся к двери ближе всех, тут же встал и подошёл к Мансуру.
— Трое... наехали..., — буркнул Мансур.
Он начал стягивать с себя пуховик, поморщившись — болело плечо. Теперь все трое друзей стопились возле него.
— И что им было надо? — наивно спросил Фарит.
— Что-что? — огрызнулся Мансур. — Деньги, конечно!
— Отдал? — спросил Игнат с каким-то любопытством.
— Отняли... Сам я бы не отдал.
Мансур, наконец, разулся, повесил пуховик на крючок и лёг на свою кровать, закрыв глаза.
— Жалко мы с тобой не пошли, — зло бросил Игнат. — Наваляли бы этим гадам!
Мансур не ответил: не хотелось ни с кем разговаривать. Но стало приятно от слов Игната.
Душу жёг стыд. Конечно, он слышал о том, что иногда у приезжих отнимают деньги, но всегда думал, что с ним такого не может произойти. Чаще всего в подобные истории попадали такие, как Фарит — скромные деревенские парни, которым тяжело было разговаривать на русском, кого одна простая фраза, сказанная более нагло и витиевато собьёт с толку. Мансур не относил себя к таким. А вот теперь он оказался среди них.
И ещё один вопрос не давал ему покоя — на какие деньги теперь ему жить? Мама сказала, что денег нет. Позвонить и попросить означает, что надо объяснить, куда делись те, что ему дали. Рассказать про избиение — ещё раз пережить стыд и заставить родителей переживать. Нет, так поступать он не станет. Но как тогда быть?
Ребята позвали его ужинать, он оказался. Разделся, залез под одеяло и отвернулся к стене, хотя время было раннее. Друзья ещё немного посидели над конспектами, тихо поговорили и тоже легли спать. Мансур был им за это благодарен.
Он пытался уснуть, но как только закрывал глаза, так перед внутренним взором тут же возникали ухмыляющиеся лица тех троих. Слышались голоса: «Ты нам бабки, мы тебе дорогу», «Ты чё против нас вякнуть решил, cучoнok?» Как плёнку диафильма он прокручивал сегодняшний вечер и ему казалось, что надо было быть решительнее, дать отпор, бить сильнее. А получается, что он дал слабину. Хотя их было трое, и они к таким делам были привычны, в отличие от него. Мансур сам и не заметил, как погрузился в беспокойный сон, и проснулся от переливчатого тренькания будильника. Наступил новый день.
«Утро вечера мудренее» — говорится в сказках. И сейчас Мансур, наконец, понял смысл этого выражения. Сейчас, когда эмоции утихли, он уже не воспринимал произошедшее как конец света. Понял, что нет смысла винить самого себя — троих ему не одолеть. И окажи он более сильное сопротивление, мог пострадать ещё сильнее. Он пошутил с ребятами, весело собрался и вместе со всеми пошёл в институт на лекции. Плечо всё ещё болело, и просовывать руку в рукав было немного больно, но уже терпимо.
«Я обязательно что-нибудь придумаю! — уверенно сказал он самому себе. — В конце концов, продуктов достаточно — спасибо родителям. Как-нибудь дотяну до того дня, когда мама переведёт деньги или не выдадут стипендию».
~~~~~~
Продолжение ЗДЕСЬ
Хорошего дня и вкусного кофе вам ☕
