Владимир Мономах. ч. I Молодость полководца

Один из наиболее выдающихся государственных деятелей и полководцев Киевской Руси Владимир (Василий) Всеволодович Мономах родился в 1053 г. за год до смерти своего деда — Ярослава Мудрого. Своим прозвищем Владимир обязан деду по матери — византийскому императору Константин Мономаху. Детские годы Владимира прошли в Переяславле Южном — столице Всеволода Ярославича, где княжич получил хорошее образование, что проявилось позднее.

С детства начал он постигать главную премудрость кня­зя — науку управления государством. Это были спокойные годы. Разгромленные дедом печенеги перестали тревожить русские земли, в 1055 г. Всеволод с братьями разгромил по­дошедшие к границе племена торков. Однако вскоре из сте­пи появился новый страшный враг — половцы. Беззаботное детство прервалось в 1061 г., когда они, впервые напав на Русь, разбили войско Всеволода и осадили Переяславль.

В тринадцать лет Владимир Всеволодович начал взрос­лую жизнь, направившись, по поручению отца, в Ростов через землю вятичей, еще не вполне покоренных киевскими князьями и в массе своей остававшихся язычниками. С этого времени жизнь Владимира превратилась в сплош­ную череду походов и войн. Сначала — междоусобных, а за тем — и с внешним врагом. Вскоре Всеслав Полоцкий; «рать почал», и Ярославичи втянулись в изнурительную усобицу, но едва лишь Полоцкое княжество, дорогой ценой, было покорено и Всеслав оказался в тюрьме — «порубе», как снова нагрянули половцы.

В несчастной битве на р. Альте, закончившейся разгро­мом Ярославичей, повлекшей восстание в Киеве и изгнание Изяслава Киевского, Владимир, скорее всего, не участво­вал. Ему хватало забот. До своего 25-летия он, по подсчетам Б. А. Рыбакова, успел покняжить не менее чем в 5 городах, включая Смоленск и Владимир Волынский, совершить до 20 «великих путей», переходя, по приказам отца и дяди Святослава, с места на место на огромном пространстве от Новгорода до Глогова в Чехии, воюя то с поляками, то с половцами, а более всего с полочанами и двоюродными братьями — сыновьями Изяслава и Святослава.

Когда-то, между походами, Владимир женился на Гите, привезенной из Дании сироте — дочери последнего саксон­ского короля, убитого норманнскими завоевателями. В Смоленске, во время похода в Чехию, родился его стар­ший сын — Мстислав.

После битвы на Нежатиной Ниве в 1078 г., когда погиб от предательского удара в спину Изяслав Ярославич, вели­ким князем стал Всеволод. Владимир же Всеволодович на 16 лет занял черниговский престол, а сыновья Святослава Ярославича, длительное время правившего этим городом, были удалены и стали погибать при невыясненных обстоя­тельствах. Жизнь Владимира Всеволодовича в этот период приобрела некоторую стабильность, но по-прежнему про­ходила в непрерывных войнах на 2 фронта.

При обороне южной границы Владимиру приходилось поворачивать на северо-запад и давать отпор Всеславу По­лоцкому. Опустошив, вместе со смолянами, полоцкие земли под Дрюцком, Лукомлем и Логожском, Владимир возвра­щался домой как раз к очередному половецкому набегу. Зи­мой половцы «повоеваша Стародуб весь», и вот с черниговцами и какими-то дружественными половцами Владимир мчится наперехват уходящим налетчикам и на Десне берет в плен «князей» Асадука и Саука, перебив их отряды, а уже «заутре», за Новгородом-Северским, рассеивает большое войско хана Белкатгина и освобождает пленных.

И так — из года в год, а кроме того — усмирение восстав­ших торков, зимние походы в Брянские леса (против по­следних вятичских племенных князей), поход в Галичину (против Изяславичей), захват полоцкой крепости Минска, в котором Владимир, по его собственному признанию, не оставил «ни челядина, ни скотины». Все же свое свободное от походов, хозяйственных и государственных дел время Мономах проводит на охоте, вступая в единоборства с опас­ными зверями. В прошлом веке, в лесах под Черниговом, был найден золотой амулет — «змеевик», судя по надписи, принадлежавший Владимиру Всеволодовичу. Скорее всего он был потерян именно на охоте. В эти же наполненные опасностями годы Владимир строит в Любече мощный де­ревянный замок — убежище «на крайний случай».

Лето 1084 г. Владимир провел в гостях у брата Ростисла­ва, в Переяславле, сторожа границу. Братья вместе выходи­ли в степь, за р. Супой. Активные боевые действия начались в сентябре. Подъезжая к городку Прилуку, Всеволодовичи внезапно столкнулись с 8-тысячным половецким войском. Братья не растерялись и хотели биться, но оказалось, что брони на возах были отправлены вперед. Пришлось спа­саться за стенами (всю жизнь потом вспоминал Владимир эту оплошность).

Осаждать Прилук половцы не стали, и 8 сентября русское войско выступило к городку Белая Вежа, что на р. Остре. Там удалось разбить еще один половецкий отряд, истребив его целиком — «два мужа толко утекоста», захватить двух «князей» — «Багубарсовых братьев: Асеня и Сакзя».

Едва отбили половцев на левом берегу Днепра, как при­шлось мчаться на правый и здесь биться с ними сначала под Торческом, затем совершать броски к Юрьеву, Красну, Варину, везде громя орды грабителей, а после — новый поход на Волынь.

Состарившийся Всеволод утрачивал контроль за государ­ственными делами. Владимиру все в большей степени при­ходилось брать управление государством на себя. По пору­чению отца он снова воюет с Ярополком Изяславичем и за­ключает с ним мир, после чего тот был вскоре заколот соб­ственным дружинником неизвестно по какой причине. В начале 90-х гг. половецкий натиск усилился. В 1092 г. степняки разорили три городка. Организовать эффектив­ный отпор им тогда не удалось. Вскоре Всеволод умер. Но­вым киевским князем, как старший в Ярославовом роду, стал Святополк Изяславич. Владимир мог бы сохранить за собой Киев, но уступил. Возможно, из опасения нового по­ловецкого нашествия.

На следующий год война с половцами под руководством неопытного Святополка закончилась страшным разгромом и разорением Киевщины. Разбитое войско русских князей бежало с поля битвы из-под Треполя. В водах разлившейся р. Стугны Владимир потерял брата Ростислава и чуть было не утонул сам. В дальнейшем Святополк и Владимир действо­вали порознь. Киевский князь, пытавшийся оказать помощь осажденном)' Торческу, снова был разбит. Зато Мономах сумел защитить Левобережье и более того — ему удалось, после боя у Халепа, на правом берегу, заключить с половцами почетный мир, обменявшись с ними пленными, выручить своих дружинников.

В 1094 г. ослабленного после прошлогодних боев Мономаха осадил в Чернигове Олег Святославич, приведший с собой огромные силы половцев. Видя бесполезность сопро­тивления, Владимир уступил Святославичу город его отца и вынужден был уйти в Переяславль. Менее сотни дружинников охраняло обоз с женщинами и детьми, двигавшийся «сквозь полки половецкие», и половцы облизывались по-волчьи, глядя, как ускользает добыча. С тех пор Чернигово-Северская земля стала достоянием потомков Олега и его брата Давыда, известных в летописях как Ольговичи.

Начался новый, 20-летний, переяславский период в жизни Владимира Всеволодовича. Основным содержанием его ста­ла практически непрерывная борьба с половцами, объедине­ние сил русских княжеств для обороны южной границы.

Эта война не знала жалости к врагу. Более 30 лет набегов и разорения ожесточили сердца. Когда в 1095 г. орды двух ханов с миром подошли к Переяславлю, Владимир нарушил закон гостеприимства и убил этих вождей, напросившихся к нему в гости. Для этого ему пришлось отдать одного из сыновей заложником, гарантируя безопасность хана Итларя, вошедшего в город, но рискованная комбинация закончилась удачно. После убийства в городе хана со свитой верные дружинники выкрали княжича из шатра, заодно заколов и его хозяина. Не теряя времени, той же зимой Владимир совместно со Святополком совершили первый поход в степь и вернулись с добычей. В следующем году ими была одержана крупная победа над половцами хана Тугоркана под Переяславлем, причем сам Тугоркан был убит. После гибели этого главы мощного половецкого объединения на службу к Владимиру стали переходить подвластные ранее половцам мелкие племена кочевников. Постоянная борьба переяславского князя со степняками поднимала его авторитет среди народа и, главное, — в глазах киевского боярства, от которого зависел выбор оче­редного великого князя.

В 1097 г. Владимир Мономах попытался собрать княжеский съезд, чтобы осудить своего главного противника Олега Черниговского, обвинив его в дружбе с половцами, но до­биться этого ему не удалось. Любечский съезд лишь закре­пил уже существовавшее фактическое раздробление Руси: «каждо да держит отчину свою», но это не прекратило усо­биц. Вскоре после него волынский князь Давыд Игоревич, действуя в союзе с великим киевским князем Святополком Изяславичем, ослепил Василька Ростиславича Теребовль-ского. Это злодеяние вызвало новую феодальную войну. Лишь в 1100 г. русские князья примирились между собой. Восстановился союз Святополка и Мономаха, и появилась возможность для нового удара по половцам, чтобы совместными усилиями вырвать у противника стратегическую инициативу, перенести тяжесть войны на его территорию.

Новый этап войны предполагал и новые ее формы. Ими стали походы в степь, предпринимаемые в необычно ранние сроки, оказавшись, поистине, новым словом в отечественном военном искусстве. Мы никогда не узнаем, кому именно принадлежала идея проведения таких походов, однако инициативу их организации летописная традиция навсегда закрепила за Владимиром Мономахом.

Только авторитет самого доблестного воина среди внуков Ярослава Мудрого мог преодолеть инерцию мышления подавляющего большинства военной аристократии и среди них самого великого князя Святополка Изяславича. Для решения этого архиважного вопроса в обстановке максимальной секретности правители Киева и Переяславля в марте 1103 г. удалились в Долобск – княжескую охотничью ставку на левой, луговой стороне Днепра, отрезанную от столицы разливом.

Источники ярко, почти с протокольной точностью, повествуют, о том, как на совещании, проходившем в охотничьем шатре, Владимиру Всеволодовичу пришлось использовать все свое красноречие, чтобы убедить Святополка Киевского и его дружину в правильности избранного замысла. Аргументация Мономаха оказалась безупречной, и вскоре войско семи сильнейших русских князей выступило в поход.

Помимо Святополка и Владимира, которые, наверняка, вели все наличные силы киевщины и переяславщины, упомянут Давыд Святославич, располагавший лишь половиной черниговских сил (его брат Олег отказался участвовать). Обращает на себя внимание участие полоцкого князя Давыда Всеславича. Кроме них участие в походе приняли племянник Святополка Вячеслав Ярополчич, княживший в это время в Турово-Пинской земле и внук Игоря Ярославича Мстислав, который, возможно, в это время правил в Смоленске или Владимире Волынском. Упомянут также Ярополк Владимирович, - второй сын Мономаха, - как, вероятно, уже имевший самостоятельную дружину.

В поход выступили как на конях, по берегу Днепра, так и в лодьях (пехота), спустившись ниже порогов, до Хортицы. Уже 4 апреля 1103 года на р.Сутине (Молочная), в четырех переходах от места высадки, русские нанесли половцам неслыханное поражение.

Исход битвы в значительной мере был предрешен успешными действиями русской «сторожи» - древнего аналога разведдозора. Ему удалось «устеречь» вражескую разведку во главе с самым храбрым из половецких вождей Алтунопой и истребить ее целиком. В результате «ослепления» противника гигантские массы половцев, двигавшиеся огромным фронтом подобно лесу, как казалось русским («акь борове»), к моменту столкновения оказались застигнуты врасплох, не перестроившись своевременно в боевой порядок, и побежали вспять еще до столкновения.

Кавалерия объединенного русского войска преследовала бегущих. В этом бегстве было убито двадцать одних только половецких «князей» (т.е. беков и султанов по тюркской титулатуре), включая и самого хана приднепровских половцев Урусобу. Белдюзя же, захватив живьем, казнили за то, что он многократно нарушал свои скрепленные клятвами обещания не воевать с Русью. В руки победителей вместе с пленными, огромными стадами и табунами, кибитками-«вежами», «челядью»-рабами, среди которых было множество русских, попали и зависимые от половцев группы торков и печенегов.