Ровно тридцать лет назад, 29 апреля 1994 года, стартовали события навсегда изменившие вид "Королевской" Формулы-1.
«Гонщики живут в мире, где решения должны приниматься за доли секунды - зачастую эти доли становятся разницей между жизнью и смертью».
Ayrton Senna Da Silva
К началу 1994 года бразильский гонщик Формулы-1 Айртон Сенна успел принять участие в ста пятидесяти девяти Гран-при, сорок один из которых он выиграл. Трехкратного чемпиона мира (1988, 1990 и 1991 года) вполне заслуженно называли «Волшебником». Его исключительный талант, помноженный на невероятную целеустремленность и редкое бесстрашие, сделали Айртона легендой автогонок. На протяжении десяти лет Сенна был мечтой, вдохновением и мятежным духом Формулы-1.
Выиграв в 1991 году свой последний титул, следующие два сезона Сенна провел в безуспешной борьбе с гонщиками команды Williams. Конюшне «Железного Фрэнка» удалось построить невероятную машину. В 1992 и 1993 году Найджел Мэнселл и Ален Прост на Williams FW14 и Williams FW15 просто уничтожили всех соперников, заняв первое место в личном зачете и завоевав Кубок конструкторов, вместе со своими напарниками выиграв двадцать гонок из тридцати двух, при этом тридцать раз стартовав с поул-позишн. Секрет успеха машин Williams, спроектированных гениальным Эдрианом Ньюи под руководством технического директора команды Патрика Хэда, крылся в совершенной аэродинамике, позволившей полностью реализовать возможности великолепного двигателя Renault и в управляемой с помощью электроники активной подвеске, обеспечивавшей постоянный дорожный просвет между гоночной трассой и днищем машины.
Понимая, что команда McLaren, в которой Сенна провел последние шесть лет, находится на спаде и в ближайшее время не сможет предоставить ему конкурентоспособную машину, Айртон еще с 1992-го года безумно хотел перейти в Williams и даже говорил, что готов гоняться за конюшню «Железного Фрэнка» бесплатно. К тому же французские двигателисты из Renault очень хотели видеть «Волшебника» в команде, пожертвовав интересами своего соотечественника Алена Проста. Весной 1994-го долгожданный переход Сенны в Williams состоялся и Айртон был убежден, что в ближайшие два сезона станет пятикратным чемпионом, сравнявшись по количеству титулов с великим Фанхио. Однако очень скоро бразилец осознал, что новый FW16 оказался не столь эффективен, как он ожидал.
К тому времени машины Королевской формулы стали настоящими шедеврами технической мысли. Активная подвеска, антиблокировочная система, контроль тяги и телеметрии, усилитель руля, полуавтоматическая коробка передач – все эти «электронные примочки» заставили руководство FIA (Международной Федерации автоспорта) задуматься об их запрете в попытках снизить расходы, уравнять участников чемпионата и поднять зрелищность (и доходы) от автогонок. Новые правила были введены в сезоне 1994-го года.
Гонщикам не нравились машины, построенные по новому техническому регламенту. С точки зрения аэродинамики они были очень чувствительны. «Окно», в котором работал аэродинамический обвес, было очень узким и большинство пилотов испытывало проблемы с настройкой болида. Раньше, с активной подвеской, инженерам не нужно было думать о том, что корпус машины кренится на торможении и в поворотах — все исправляла электроника. Описывая поведение своей Ferrari на тестовой трассе австриец Герхард Бергер, бывший напарник Сенны по McLaren, говорил: «Эту машину просто невозможно поймать. Ты теряешь ее за мгновение».
Новейший Williams FW16, лишенный активной подвески, уже на первых предсезонных тестах в португальском Эшториле оказался трудноуправляемым и непредсказуемым. Несмотря на все усилия технического директора команды Патрика Хэда, главного конструктора болида Эдриана Ньюи и тысячи километров, пройденных пилотами Williams на тестах, настройки машины не позволяли выжать из неё максимум. По утверждению Ньюи команда завоевала поулы во всех трёх первых гонках сезона, только благодаря таланту Сенны. Ни одному другому пилоту на такой машине сделать этого не удалось бы. И хотя на Гран-При Бразилии и Гран-При Тихого океана Сенна стартовал с поул-позишн, оба этапа он закончил на обочине трассы. На Интерлагосе он сошел в погоне за Benneton лидера гонки Михаэля Шумахера, а на японской трассе Аида вылетел на первом круге после столкновения с Микой Хаккиненом.
Третий этап, Гран-При Сан-Марино, проходил на автодроме имени Энцо и Дино Феррари в итальянской Имоле, первой по-настоящему быстрой и опасной трассе в календаре чемпионата. Когда еще в середине марта, перед началом сезона, команды проводили в Имоле тесты, гонщики обратил внимание организаторов Гран-При на бугристость трассы и что на скорости в 300 км/ч болид будет подскакивать и его сложно удержать на траектории. Владельцы автодрома пообещали устранить неровности на асфальте до начала проведения Гран-При.
К тому моменту в чемпионате лидировал Михаэль Шумахер, легко выигравший две первых гонки сезона. В Имоле все ждали, что Сенна наконец заткнет за пояс пилота Benneton и докажет, что именно он лучший гонщик в Формуле-1. Незадолго до старта Айртон говорил, что будет сражаться с нелегальной машиной. На предыдущем этапе в Японии бразилец сошел в первом же повороте и у него была возможность довольно долго наблюдать за поведением в гонке машины Шумахера. Сенна был убежден, что в Benetton используют трэкшн-контроль, запрещенный регламентом. Потому в Имоле он был особенно мотивирован: Айртон выходил на старт с уверенностью, что соперники нарушают правила.
В первый день проведения Гран-При Сан-Марино, в пятницу 29 апреля во время тренировочного заезда в повороте Variante Bassa попал в серьезную аварию Рубенс Баррикелло. Молодой бразилец слишком быстро вошел в поворот и его Jordan подскочил на бордюре. Совершив невообразимый кульбит, машина рухнула на землю и буквально развалилась на части. Гонщик, в момент удара потерявший сознание, отделался лишь ушибами. В течение пяти минут после аварии Рубенс был направлен в медицинский центр. Авария земляка, друга и подопечного повергла Сенну в шок. Главный медик Формулы-1 профессор Сид Уоткинс позволил Айртону быть рядом с соотечественником. «Когда я очнулся, то первым, кого увидел, был Айртон. Он мало со мной говорил, меня собирались отправить на вертолете в госпиталь» - вспоминал Баррикелло.
После этой аварии многие успокоились — если гонщик в такой коллизии отделался ушибами и переломом носа, то в этих машинах просто невозможно разбиться. Квалификацию возобновили и Сенна установил новое рекордное время для трассы. После окончания заездов он был раздражен и истощен морально и физически. Во время общения с журналистами на вопросы об инциденте с Баррикелло трехкратный чемпион мира три раза начинал свой ответ и каждый раз терялся в мыслях, а затем перевел тему, заявив, что трасса в Имоле является опасной. После этого он извинился и скрылся в моторхоуме Williams.
На следующий день, в субботу 30 апреля, из госпиталя в паддок вернулся Рубенс Баррикелло – правая рука бразильца была перевязана, нос сломан. Он сказал Сенне, что отправляется домой в Бразилию и будет смотреть гонку по телевизору. Этот гоночный уик-энд для Рубенса был закончен, но он сообщил журналистам, что вернется в гонки через две недели в Монако.
Во второй части свободных заездов Сенна проехал девятнадцать кругов и после окончания тренировки признался, что доволен машиной. Напряженная работа наконец-то начала приносить свои плоды.
Во время второй квалификации Айртон задержался в боксах, решив проследить за выступлениями соперников, а буквально через несколько минут во время прохождения своего быстрого круга разбился болид Роланда Ратценбергера. Австриец в свои тридцать четыре года дебютировал в Бразилии в составе команды Simtek, одного из аутсайдеров чемпионата, но не прошел квалификацию, показав лишь 27-е время, и на старт не попал. Зато через две недели в Аиде он не только успешно квалифицировался, но и благополучно добрался до финиша, хотя и на последнем – 11-м месте. Следующим в календаре чемпионата стоял Гран При Сан-Марино.
На экранах мониторов было видно, как в 13:18 темно-синий болид на огромной скорости сорвался с траектории и ударился об отбойник. «Это Ратценбергер», – объявил на весь мир комментатор Eurosport Джон Уотсон. На выходе из скоростного поворота Tamburello у Simtek S941 Роланда отлетело переднее антикрыло, потерявшая управление машина на скорости 315 км/ч вылетела с трассы и врезалась в отбойник в вираже Villeneuve. Разбитый Simtek по инерции протащило несколько десятков метров до следующего поворота Tosa. Телевизионные камеры запечатлели момент, когда разбитый болид остановился и голова гонщика безжизненно склонилась в сторону. По шлему австрийца вдоль верхней кромки визора растекалось большое кровавое пятно. «Машины сверхпрочны, но тела пилотов не способны противостоять таким ударам, – скажет через несколько дней чемпион Ф-1 1992 года Найджел Мэнселл. – Когда ломается антикрыло, прижимная сила исчезает мгновенно. Болид становится неуправляемым».
Через двенадцать секунд после аварии к месту трагедии подоспела первая медицинская бригада, а спустя пару минут и главный врач Формулы-1 Сид Уоткинс. Его коллеги к тому времени уже успели снять с окровавленной головы Роланда шлем, подсоединили австрийца к аппарату искусственного дыхания, сделали массаж сердца, попробовали электрошок. В 13:25 Ратценбергера погрузили в машину «скорой помощи» и отправили в медицинский центр автодрома, а оттуда на вертолете в госпиталь Maggiore, расположенный в Болонье в сорока километрах от автодрома. В 14:08 медицинский вертолет приземлился на площадке госпиталя и через семь минут, в 14:15, доктор Джованни Гордини констатировал смерть австрийца.
Когда Айртон Сенна, находившийся в тот момент в боксах, увидел аварию, он закрыл лицо руками и направился к выходу. Спустившись вниз по пит-лейн, он напросился в один из автомобилей безопасности, чтобы лично осмотреть место катастрофы и переговорить с непосредственными свидетелями аварии. Когда он прибыл туда, Ратценбергера уже отправили в медицинский центр и на месте инцидента Сенна увидел только разбитый болид и разбросанные по всей трассе его обломки. За самовольное проникновение на место аварии Сенна получил от дирекции гонки строгий выговор, а все доводы бразильца о необходимости тщательного расследования катастрофы так и остались без внимания.
Напарник Ратценбергера Дэвид Брэбхэм впоследствии вспоминал: «Мы изучили данные, пытаясь понять, что произошло перед инцидентом. Мы увидели, что за круг до аварии Роланд вылетел. Он вернулся на трассу, повилял по ней, пытаясь проверить, всё ли хорошо. Он не потерял много времени, так что было странно, что он решил всё проверить. Полагаю, он думал, возвращаться ли в боксы или пойти на ещё один быстрый круг». Ратценбергер сообщил команде по радио о повреждении переднего крыла и инженер предложил ему заехать в боксы для его замены, но австриец отказался, сказав, что хочет вначале отыграть ещё пару десятых.
Почти восемь лет до этого дня мир Формулы-1 не видел смерти на трассе, с тех пор как в мае 1986 года во время тестовых заездов в Ле-Кастеле разбился Brabham итальянца Элио де Анджелиса. Однако, несмотря на две ужасные аварии за два дня, квалификацию в Имоле возобновили. Правда, уже без лидеров: гонщики Williams и Benetton в тот день больше на трассе не показывались. Жан Тодт, руководитель Ferrari, которому тысячи итальянских болельщиков не простили бы бездействия, ограничился минутой молчания в боксах Scuderia.
Тем временем по паддоку поползли слухи. Организаторы Гран-При объявили, что Роланд Ратценбергер умер в вертолете по дороге в больницу. Если бы FIA и FOCA признали то, в чем были уверены очень многие, в том числе Сенна (но что так и не удалось доказать впоследствии), а именно, что Роланд умер прямо на трассе, то по итальянским законам автодром должны были опечатать и отменить гонку. Несколько дней спустя французская газета Liberation открыто обвинила Федерацию автоспорта в подтасовке фактов смерти Ратценбергера. Но доказать что-либо уже было невозможно. Сенна, который оказался едва ли не единственным более или менее независимым от FIA и организаторов Гран-При свидетелем, побывавшим на месте аварии, погиб на следующий день в нескольких сотнях метров от поворота, унесшего жизнь Роланда.
После того, как было объявлено о смерти Ратценбергера, Сенна ушел в моторхоум Williams, снял комбинезон и пятнадцать минут разговаривал по телефону со своей подругой Адрианой Галиштеу, оставшейся в Бразилии. Позже она говорила, что Айртон потерял самообладание и не хотел стартовать в гонке.
Время лучшего круга Айртона, показанного еще в пятницу так никто и не улучшил и Сенна, как обладатель поул позиции (уже шестьдесят пятой в карьере) был обязан появится на пресс-конференции, но он категорически отказался, а руководитель команды Фрэнк Уильямс заявил, что готов заплатить за него штраф. Примеру Сенны последовали остальные пилоты и пресс-конференцию отменили.
В воскресенье, 1 мая 1994 года, на предстартовой пресс-конференции Айртон Сенна сказал, что, будь его воля, он бы отменил эту гонку: «Здесь нет трусов, все знают, за что получают деньги. Но одно дело просто рисковать, а другое — идти на верную смерть. А у меня очень плохое предчувствие».
По воспоминаниям очевидцев, хорошо знавших Сенну, последние тридцать минут перед гонкой бразилец вел себя не обычно. Все знали, что перед стартом он всегда уходил в себя практически не реагируя на окружающих. Но в тот раз он ходил вокруг болида, осматривал шины, присаживался на заднее антикрыло и даже дал несколько автографов. На стартовой решетке Сенна нарушил еще одну из своих традиций — после установочного круга он снял шлем и ослабил ремни безопасности, чего раньше предпочитал не делать. В отличие от всех остальных гонщиков он никогда не покидал кокпит, концентрируясь на первом повороте и прорабатывая сценарий действий на старте.
Гонка началась со столкновения. Когда пелетон, возглавляемый Айртоном Сенной, направился к первому повороту в заглохший на стартовой прямой Benetton Юрки Ярви Лехто врезался разгонявшийся из задних рядов Lotus не успевшего среагировать Педро Лами. Оторвавшееся колесо Lotus обрушились прямо на трибуны, ранив девять человек – восьмерых зрителей и офицера полиции. Гонщики не пострадали. На трассу выпустили автомобиль безопасности, на протяжении трех кругов водивший за собой пелетон, пока маршалы расчищали трассу и собирали обломки. Сенна на этот момент лидировал, далее расположились: Михаэль Шумахер на Benneton, Герхард Бергер на Ferrari и напарник Айртона по Williams Дэймон Хилл.
На первом круге после рестарта Сенна, с полными баками и на холодной резине показал время круга 1:24.887, которое было превзойдено лишь в конце гонки и только двумя пилотами – Шумахером и Хиллом. А через пару минут, на седьмом круге гонки, лидировавший Williams Айртона Сенны, преследуемый Benneton Михаэля Шумахера, в скоростном повороте Tamburello вылетел с трассы и на скорости 220 км/ч ударился об бетонный отбойник. В повороте было много кочек, причем внутри него их было больше, чем снаружи. Дэймон Хилл, напарник Сенны по команде, всегда выбирал более безопасный путь, проходящий по внешнему радиусу. Айртон же считал, что внутренний радиус короче и поэтому быстрее. Согласно утверждениям многих гонщиков, поворот Tamburello никогда на считался сложным и всегда проходился на максимальной передаче.
Машина Сенны врезалась в бетонное ограждение правой стороной, передняя часть машины приняла на себя всю силу удара, оторвавшееся правое переднее колесо вместе с рычагами подвески оказалось между шасси и стеной, а затем болид отбросило в сторону. Собравшуюся на стадионе публику, миллионы телезрителей, журналистов и комментаторов в пресс-центре, следивших за ходом гонки, охватило оцепенение. Все ждали, что сейчас Сенна снимет перчатки, уберет руль, выберется из кокпита и отправится в боксы. Ведь в его карьере случались и более серьезные аварии и заканчивались они всегда хорошо.
Однако Айртон продолжал оставаться в кокпите. Его шлем был будто прибит к месту, слегка касаясь подголовника. Еще до того, как маршалы добрались до Сенны и на место прибыла первая медицинская машина, голова бразильца подалась вперед. Это движение вселило надежду в людей, сидящих у экранов. К сожалению, это был признак ранения крайней тяжести. За тысячи миль от места событий, в Аргентине, пятикратный чемпион мира Хуан-Мануэль Фанхио увидел в этом движении спазм и уже знал, чем все закончится. Он выключил телевизор, а позже сказал: «Я знал, что он мертв».
Дирекция приняла решение вывесить красный флаг и остановить гонку. Прибывший к месту аварии профессор Сид Уоткинс перерезал застежку и аккуратно снял шлем, пока остальные поддерживали шею гонщика. Хлынула кровь. Лоб был раздроблен и из носа сочилась кровь вперемешку с мозговой жидкостью. Глаза Сенны оставались закрытыми. Врач автоматически ввел дыхательную трубку и поднял веки гонщика. «По состоянию зрачков было ясно, что мозг травмирован. Осознавая масштаб повреждений, я понимал – он не выживет». Медики вытащили Сенну из машины, положили на землю, а маршалы подняли специальные ширмы, закрывая гонщика от взглядов толпы. Комментаторы молчали, но на экране все было очевидно - кровь лилась на трассу, как масло из поврежденного двигателя.
Доктора сделали несколько инъекций и заставили Айртона дышать. Нужно было очистить дыхательные пути, остановить кровотечение, зафиксировать шею. У Сенны появился слабый пульс, Уоткинс вызвал медицинский вертолет и попросил доктора Джованни Гордини, специалиста из медицинского центра Имолы, сопроводить пострадавшего.
В 14:35, через 17 минут после аварии, медики погрузили бразильца в вертолет. Как только тот улетел, Уоткинс подобрал шлем Сенны, но не смог найти ни своих перчаток, ни перчаток бразильца. Больше их никто не видел. Пока он искал перчатки, в воздухе произошла еще одна драма - через три из двадцати намеченных минут полета сердце Сенны остановилось. Доктор Гордини заставил его работать снова.
Через двадцать восемь минут после аварии Сенна уже был в госпитале Maggiore в Болонье. Он находился в глубочайшей коме, но у него было сердцебиение и до получения результатов томографии доктора не могли знать, есть ли хоть какая-то реальная надежда. Несмотря на несколько остановок сердца состояние Сенны удалось стабилизировать. Прибывший в Maggiore Сид Уоткинс поговорил с врачом, осмотревшим Айртона. Уоткинсу сообщили о результатах сканирования, о множественных переломах в основании черепа в том месте, где пилот ударился о подголовник. При столкновении со стеной правая передняя подвеска Williams развалилась, колесо взлетело вверх, врезавшись в правую переднюю часть шлема. Голову Сенны отбросило назад к подголовнику, что вызвало смертельную травму черепа. Кусок подвески пробил шлем и лоб бразильца, а его обломки - визор шлема над правым глазом. В результате была рассечена височная артерия и за следующие несколько минут Айртон потерял более четырех литров крови. Любая из трех травм могла быть смертельной, но все три не оставили шансов. От удара мозг умер, а тело оставалось жить, сердце и органы сохранили свои функции.
Нейрохирург сказал, что проведение операции не имеет смысла, а Уоткинс, взглянув на монитор с данными о давлении, пульсе и ритме дыхания, понял, что конец близок. Электроэнцефалограмма не показывала никакой мозговой деятельности, Сенна потерявший при ударе часть мозговой субстанции, был клинически мертв, а жизнь в нем поддерживалась искусственно. Доктора обсудили официальное заявление, запланированное на 18:00. Они не хотели давать людям напрасную надежду, но и не могли пока сказать, что Айртон умер.
В 18:05 доктор Мария Тереза Фьяндри, глава отделения реанимации, дрожащим от тяжести ситуации голосом, сообщила репортерам, что Сенна клинически мертв. Он еще подсоединен к аппарату жизнеобеспечения и лишь оборудование поддерживает работу сердца. Мать Сенны, Нейде да Сильва, находившаяся в Бразилии, по телефону сказала, чтобы к ее старшему сыну пригласили священника. Тот вошел в комнату Сенны в 18:15 и провел последний обряд. В 18:37 сердце бразильца остановилось вновь и доктор Фьяндри решила не пытаться его оживить - врачи сделали все, что могли.
1 мая 1994 года в 18:40, посреди леса из микрофонов, камер и лиц, доктор Тереза Фьяндри в прямом телевизионном эфире объявила всему миру, что аппараты системы жизнеобеспечения отключены и что Айртон Сенна скончался. Официальным временем смерти считается 14:17 – когда Williams бразильца ударился о стену и мозг Сенны погиб.
А на автодроме в Имоле спустя сорок минут после аварии был дан повторный старт гонки и Михаэль Шумахер привел свой болид к победному финишу. Сотрудники команды Benneton вспоминали, что в боксах «… Михаэль рыдал навзрыд и всё время повторял, что ему не надо было так сильно прессинговать Айртона. Мы старались как могли, но он был безутешен. Он считал себя косвенным виновником трагедии».
Сразу после катастрофы наблюдатели стали высказывать различные версии по поводу причин аварии. Команда Williams в лице технического директора Патрика Хеда, в распоряжении которого был черный ящик с машины Сенны, поначалу настаивала на ошибке бразильца или кратковременной потере сознания, однако большинство гонщиков не верили в это. Говорили о поломке задней подвески, медленном проколе и т.д. В одном из интервью пилот Ferrari Жан Алези заметил, что Айртон скорее всего стал жертвой неисправности в системе рулевого управления.
Тем не менее, уже к концу лета 1994 года после изучения обломков автомобиля Сенны, проведенного специалистами болонского университета, появилась первая, тогда еще неофициальная версия: Сенна погиб из-за поломки рулевой колонки, что привело к вылету с трассы и удару о стену под углом 22–24°. Как считали эксперты, угол удара был далеко не критичен и к гибели Сенны привел несчастный случай в результате которого кусок подвески попал в голову бразильцу. Но в деле Сенны все еще оставалось довольно много белых пятен. Долгое время прокуратура не могла получить от команды черные ящики с данными телеметрии (в конце концов, были получены лишь данные телеметрии работы двигателя). До конца лета 1994 года отрицалось наличие видеозаписи, снятой бортовой камерой с машины Сенны. Лишь осенью через итальянских и бразильских журналистов следователи получили кассету с записью последних секунд трансляции. Бесконечные проблемы, возникавшие в процессе сбора доказательств, а также многочисленные перепроверки и экспертизы довольно сильно затянули процесс.
Окончательно обвинительное заключение было сформулировано лишь к концу 1996 года. Следствие пришло к выводу, теперь уже официальному, что причиной аварии стала поломка рулевой колонки, модернизированной механиками Williams после того, как во время тестов Сенна пожаловался, что между приборным щитком и рулевым колесом слишком мало места, и это создавало бразильцу дополнительные неудобства. На FW16 рулевая колонка выполнялась из авиационной стали и в Williams приняли решение просто разрезать колонку и нарастить ее, вставив внутрь тонкостенную трубу и приварив ее в местах крепления к основной колонке. В месте нижнего сварного крепления и произошел роковой надлом. По данным, которые удалось извлечь из повреждённого блока электроники, было установлено, что рулевой крутящий момент вдруг резко колеблется. С одной стороны, эти данные можно было интерпретировать как отказ рулевой колонки. Но Айртон ещё полсекунды продолжал до упора жать на газ, прежде чем, наконец, совсем убрать его и затормозить. С бортовой камеры на машине Михаэля Шумахера, следовавшего позади, видно, как задняя часть Williams бразильца срывается, Айртон быстро корректирует траекторию, а затем его выбрасывает с трассы. Шумахер сообщил, что Сенна едва не вылетел и на предыдущем круге. Вероятно, мог произойти медленный прокол одной из правых шин, но проверить это невозможно - оба колеса были полностью уничтожены.
На последних кадрах, снятых камерой с машины бразильца, видно, что Сенна безуспешно пытается повернуть влево, но Williams продолжает двигаться по прямой. Айртон действительно сделал все, что было возможно. Поначалу, вероятно, почувствовав, что с машиной не все в порядке, Сенна немного убрал ногу с педали газа, снизив давление примерно на 40%, и в следующую секунду начал экстренное торможение, одновременно (судя по положению шлема и движению рук в кокпите) все еще тщетно пытаясь повернуть влево. В его распоряжении оставалось еще около полутора секунд и 121 метр до бетонной стены. В Tamburello Williams шел на скорости 310 км/ч и будь асфальт абсолютно ровным Сенна, вероятно, успел бы снизить скорость до 150–170 км/ч. На 83 метрах дорожного полотна Айртон действительно успел существенно затормозить (до 231 км/ч), но дальше начиналась полоса безопасности, а до роковой стены оставалось всего 38 метров. Узкая полоска травы в Tamburello была опущена чуть ниже уровня дорожного полотна и Williams, словно сорвавшись с небольшого трамплина, буквально полетел в стену. Покрышки вновь коснулись земли уже перед самым отбойником, но было поздно и в момент удара о стену машина имела скорость 220 км/ч.
После многомесячного разбирательства, 16 декабря 1997 года, суд наконец вынес свой вердикт: «В соответствии со статьей 530 УК Италии подсудимые Фрэнк Уильямс, Патрик Хед и Эдриан Ньюи оправдываются по причине отсутствия доказательств их вины; подсудимые Федерико Бендинелли, Джорджио Поджи и Ролан Брюинсеред оправдываются, поскольку в их действиях не обнаружено состава преступления». Через три года и семь с половиной месяцев после гибели бразильского Волшебника семисотстраничное дело о его смерти было, наконец, закрыто и сдано в архив.
Спустя восемь лет после начала расследования власти Болоньи вернули шлем Айртона представителям создавшей его фирмы Bell Racing Europe, которая вместе с семьей Сенны приняла решение уничтожить его для того, чтобы пресечь торговлю вещами гонщика. В марте того же года итальянская полиция официально исключила Williams FW16В, за рулем которого во время Гран-При Сан-Марино 1994 года погиб Айртон Сенна, из списка вещественных доказательств. Обломки машины были также уничтожены по решению руководства команды Williams.
После аварии Сенны все как-то сразу забыли о трагедии Роланда Ратценбергера. Ему теперь отводилось в лучшем случае лишь несколько строчек упоминаний в прессе. Даже для вскрытия в морге Болоньи Ратценбергеру, погибшему на день раньше, пришлось уступить очередь бразильцу. Посмертное неравноправие так глубоко возмутило директора Патологоанатомического института Болоньи Пьерлюдовико Риччи, что вместо обычной лекции он устроил со своими студентами диспут по вопросам врачебной этики. Известно, что в госпитале Болоньи, куда Сенну доставили после аварии, доктора обнаружили в рукаве комбинезона бразильца свернутый австрийский флаг. Журналисты решили, что Айртон хотел выбросить его из кокпита после финиша, посвятив свою 42-ю победу памяти Роланда.
Сегодня большинство поклонников Формулы-1 помнят Роланда Ратценбергера лишь как гонщика-дебютанта, который погиб за день до смерти Айртона Сенны.
«Я уверен, что он допустил ошибку, - говорил в 1996 году напарник Айртона Дэймон Хилл. — Хотя многие никогда не поверят, что он мог это сделать. Почему нет? Он делал много ошибок в своей карьере. Я изучал много теорий, почему он попал в аварию в таком вроде бы простом повороте, как Tamburello. Но никто кроме меня и Айртона не знал, каково было управлять этой машиной — в том повороте, в той гонке, в тот день, на холодных шинах. Это не была ошибка кого-то ещё, что он продолжал держать ногу на газе, когда мог бы отпустить педаль… Айртон был отличным гонщиком и при этом очень человечным. Но он не был богом. Он был таким же хрупким, как вы или я».
Авиор: Олег Энгель
