Две личности, два романа: «Юрий Милославский» М. Загоскина и «Димитрий Самозванец» Ф. Булгарина
Рубеж 20-х – 30-х годов XIX века ознаменовался появлением в России национального исторического романа, созданного по образцу романов «шотландского барда» - сэра Вальтера Скотта. В указанный период отечественными писателями был создан целый ряд произведений этого нового для нашей страны жанра. Вот лишь самые, на мой взгляд, основные из них: в 1829 году M. H. Загоскин издаёт роман «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году»; следом за Загоскиным исторические романы печатают Ф. В. Булгарин «Димитрий Самозванец» (1830); Н. А. Полевой, «Клятва при гробе Господнем» (1832); И. И. Лажечников, «Последний Новик» (1831--1833); Н.В. Гоголь «Тарас Бульба» (1835, вторая редакция – 1842) и, конечно же, в 1836 году в журнале «Современник» А.С. Пушкин публикует свою «Капитанскую дочку». Рассмотрение всех этих произведений может стать темой целого научного исследования, мы же здесь остановимся на кратком обзоре только первых двух романов из указанного списка, для чего нам потребуется взглянуть так же на судьбы их авторов: М.Н. Загоскина и Ф.В. Булгарина.
Эти два интересующих нас российских литератора имели между собой много общего, как в жизни, так и в творчестве. Начнём с того, что оба эти человека родились не только в один год (1789), но и в один месяц (оба родились в июле). Оба писателя являются авторами первых в России исторических романов, в которых описывается одна и та же историческая эпоха, вошедшая в историю как «Смутное время», однако Загоскин выпустил свой роман почти на год раньше своего коллеги. Оба литератора прожили долгую жизнь и умерли в одно десятилетие: в 50-е годы XIX века (Загоскин ум. – в 1852-м, Булгарин ск. – в 1859-м).
Разумеется, для того, чтобы иметь перед собой объективную картину о человеке – знать даты рождения и смерти, а так же прочие общие места – крайне недостаточно. Надо «зреть в корень», необходимо рассматривать биографию автором под более пристальным прицелом. Например, ознакомившись с жизненными путями Загоскина и Булгарина, становится очевидным, что они пришли к вершинам своего писательского успеха разными тропами.
Михаил Загоскин рос в провинции: родился в селе Рамзай Пензенской губернии. Получил домашнее воспитание, которое оказалось весьма посредственным, и, несмотря на то, что М.Н. Загоскин ужасно много читал в детстве, это не спасло его дальнейшее литературное творчество от многочисленных грамматических ошибок, которые иногда проходили незамеченными через корректорскую правку и оказывались в печати.
Фаддей Булгарин был родом из шляхты Речи Посполитой. Полная фамилия Фаддея Венедиктовича — Шкандербек-Булгарин. В отличие от Загоскина, Булгарин получил систематическое образование. В 1798—1806 годах юный Фаддей учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, который располагался в тогдашней столице России – Санкт-Петербурге. В 1806—1807 годах молодой Булгарин принял участие в военной кампании против Наполеона, где был ранен. Был награждён орденом Святой Анны 3-й степени.
Орденом Святой Анны, но уже 4-й степени (с надписью «За храбрость») был награждён и М.Н. Загоскин, правда за участие уже в следующей военной компании против армии Бонапарта – 1812 года, события этой войны станут основой второго романа Михаила Загоскина: «Рославлев или Русские в 1812 году» (1831). Правда, читающая публика воспримет этот роман значительно прохладнее, чем первый, посвящённый событиям более отдалённой эпохи.
Если говорить о второй военной кампании против Наполеона (1812 года), то в то время, когда Загоскин воевал с французами, Булгарин в этой же самой войне, сражался на стороне… французов!!! Булгарин тогда находился в составе Русского корпуса (около 8 тыс. человек). По словам самого Булгарина (документальные подтверждения этого факта отсутствуют) он был награждён орденом Почётного легиона. В 1814 Фаддей Венедиктович сдался в плен прусским войскам. Сам Булгарин оправдывал своё участие в войне 1812 года на стороне Бонапарта тем, что вступил во французскую армию до 1812 года, в то время, когда Франция была ещё союзницей России. Тем не менее, поведение Булгарина становится темой обсуждения в русских салонах. На Булгарина составляются многочисленные эпиграммы:
Михаил Лермонтов:
Россию продает Фаддей
Не в первый раз, как вам известно,
Пожалуй, он продаст жену, детей,
И мир земной, и рай небесный,
Он совесть продал бы за сходную цену,
Да жаль — заложена в казну.
В другой эпиграмме Лермонтов говорит:
Россию продает Фаддей
И уж не в первый раз, злодей.
Есть отличия так же у Загоскина и Булгарина в роде их мирских занятий. Если Булгарин занимался, главным образом, исключительно литературой (стал основоположником русских авантюрного и фантастического романов, основатель жанров фельетона и нравоописательного очерка в русской литературе, кроме того, Булгарин издаёт первый в России театральный альманах), то Загоскин, кроме занятий литературой (драматургия, авторство ряда исторических романов), был известен так же и на чиновничьем поприще. М.Н. Загоскину удалось занимать должности действительного статского советника, директора московских театров и директора московской оружейной палаты.
Наконец, в глаза бросается степень искренности самих писателей. Оба писателя являют себя читателю (через действующих лиц своих романов) как отчаянные патриоты своего отечества. «Но борьба за отечество и за царя в «Юрии Милославском» не портит пафоса патриотизма, так как борьба с польской интервенцией была делом правым и утверждение Романовых на троне было поистине выходом из смутного времени». В связи с этим Загоскина часто обвиняли в «квасном патриотизме» и называли «квасным патриотом», однако же, читая произведения Загоскина, понимаешь, что его «квасной патриотизм» - искренен и идёт от души самого автора. Булгарин же «в среде русских литераторов он имел репутацию неумеренного ревнителя устоев самодержавия, агента III отделения Канцелярии его императорского величества, которое занималось политическим надзором и сыском, репутацию человека без твердых нравственных принципов». Известно что, «борьба с ним (с Ф.В. Булгариным – А.К.) литераторов пушкинского круга имела характер затяжных боевых действий. В этом кругу его называли Флюгариным,-- намекая на способность применяться к различным условиям, Фигляриным,-- имея в виду готовность потакать вкусам любой, даже самой невзыскательной публики, Видоком,-- усматривая сходство с начальником парижской сыскной полиции. Имя Зоил -- традиционное для обозначения завистливых, несправедливых критиков -- Булгарин получил за выпады против Карамзина, Пушкина, Гоголя». Впрочем, «именно завистью к своему успеху у читающей публики он объяснял враждебность со стороны Пушкина, Лермонтова и многих других писателей».
Впрочем, справедливости ради, следует сказать, что у Булгарина были защитники. Современник Булгарина, писатель Бестужев-Марлинский в статье «Взгляд на старую и новую словесность в России» (1823) пишет следующие слова: «Булгарин, литератор польский, пишет на языке нашем с особенной занимательностью. Он глядит на предметы с совершенно новой стороны, излагает мысли свои с какой-то военной искренностью и правдой, без пестроты, без игры слов. Обладая вкусом разборчивым и оригинальным, который не увлекается даже пылкой молодостью чувств, поражая незаимствованными формами слога, он, конечно, станет в ряд светских наших писателей». В наши дни Булгарина тоже пытаются реабилитировать: «Предстоит ввести в научный оборот богатое эпистолярное наследие Булгарина и архивные документы биографического характера. Безусловно, заслуживают издания однотомники его прозы и критических статей, а также том его воспоминаний о литературной жизни Петербурга начала XIX века, Карамзине, Крылове, Грибоедове, Грече и многих других литераторах. И, наконец, в аналитических, социологически ориентированных работах предстоит верно понять и оценить его деятельность в контексте эпохи».
Переходя к беглому рассмотрению романов обеих авторов (Юрия Милославского» Загоскина и «Димитрия Самозванца» Булгарина), то следует в первую очередь обратить внимание на то, что имена писателей были к моменту выхода их романов известны читательской публике. Загоскин к выходу «Милославского» уже несколько раз ставит на сцене свои драматургические произведения, писательская деятельность Булгарина уже так же была замечена критиками того времени. Однако издание «Юрия Милославского» возводит своего автора на вершину читательского олимпа. Правда, увы, ненадолго. За «Юрием Милославским» Загоскина последовал целый ряд русской исторической прозы, среди которой были и «Тарас Бульба» Гоголя и «Капитанская дочка» Пушкина. В чём же успех первых романов Загоскина и Булгарина? Дело в том, что подобную прозу второго ряда (а Загоскин с Булгариным, безусловно, являются авторами второго ряда – это общепризнанный факт) можно справедливо отнести к жанру исторической беллетристики. Как замечал С.М. Петров «Потребность в исторической беллетристике была очень большой, чем, главным образом, и объясняется ее широкий поток в 30-е годы. Один за другим появлялись новые исторические романы, стоявшие на низком уровне как в познавательном, так и в художественном отношении и тем не менее находившие своего читателя» - продолжает Петров, -«В большинстве своем подобные романы заполнялись необычайными приключениями идеальных героев и их возлюбленных, соединению которых мешают разного рода мелодраматические злодеи, в конце романа посрамляемые справедливостью и добродетелью».
Далее следует сказать несколько слов о влиянии произведений Вальтера Скотта на творчество обеих авторов. Да, такое влияние имело место быть, но в этом нет ничего удивительного, ибо Вальтер Скотт является родоначальником исторического романа, как жанра мировой литературы, Загоскин же и Булгарин стоят у истоков лишь русского национального исторического романа. Не для кого не секрет, что на «шотландского барда» ориентировался даже сам Пушкин при создании своей исторической повести. Ни для кого не секрет, что сюжет «Капитанской дочки» тесно пересекается с опубликованным в 1814 году романом Вальтера Скотта «Уэверли, или шестьдесят лет назад», где рассказывается о шотландском национальном восстании против английского владычества в 1745 году (у Пушкина – бунт Е. Пугачёва).
Традиции, заложенные сэром Вальтером Скоттом, мы видим и у Загоскина с Булгариным. В первую очередь – это общая схема произведения: «в центре повествования стоят вымышленные персонажи, позволяющие писателю свободно строить авантюрно-любовную интригу; исторические лица и события образуют фон, на котором эта интрига развивается». Кроме того, по традиции заложенной Вальтером Скоттом, главный герой – не есть главная сила в событиях романа, в частности у Загоскина Юрий Милославский «колеблется между долгом и присягой, между двумя станами». Булгарин, в предисловии к «Димитрию» именем Вальтера Скотта даже пытается защититься от нападок критики: «Нет ни одного лучшего романа Вальтера Скотта, где бы не было таких мест, которых бы каждый читатель, по своему вкусу, не находил скучными или длинными. <...> Но все это прощено Вальтеру Скотту, прощены детские ошибки другим русским писателям, а мне не хотят простить ни одного вводного повествования, хотя у меня все они связаны с главным происшествием. У меня почитают важным недостатком то, что восхваляется в Вальтере Скотте»!
Отдельно следует указать на сходство композиции булгаринского «Димитрия Самозванца» с пушкинским «Борисом Годуновым», за что Булгарина даже пытались обвинить в плагиате. Впрочем, очевидно, что здесь дело в общем источнике, которым пользовались Пушкин и Булгарин. Этим источником была «История Государства Российского» Карамзина.
В заключение следует сказать несколько слов об успехе, который был принесён обоими историческими романами своим авторам. Что касается Булгарина, то, как справедливо замечает М. Альтшуллер, «Булгарин, очень чувствительный и к материальному успеху, и к писательской слава, превосходно чувствовал конъектуру рынка», его роман был выпущен тиражом более 2 тысяч экземпляров и уже в году своего выпуска (1830) в свет вышло второе его издание. Роман Загоскина имел ещё более громкий успех: был переведён на многие европейские языки и неоднократно переиздавался. Кроме того, Загоскину, благодаря прогосударственной направленности его романов, сопутствовал так же успех на поприще госслужащего. К примеру, место управляющего конторою Императорских Московских театров Загоскин получил сразу после выхода «Юрия Милославского». Добавим, что после выхода второго своего романа «Рославлев, или Русские в 1812 году» Загоскину дают звание почетного академика по отделению русского языка и словесности в Российской академии, а публикация третьего романа («Аскольдова могила») Загоскин произведён в действительные статские советники и назначен на должность директора Императорских Московских театров.
К 40-м годам XIX века, ещё при жизни обеих авторов, интерес к ним читателя постепенно ослабевает. Как сказал один писатель, «Булгарин сам того не замечая, с каждым годом утрачивал свой авторитет, потому что поколение веровавшее в него, старело, теряло свой вес и сходило со сцены» и далее: «одна из заслуг Булгарина заключалась в том, что он …по крайней мере десять тысяч человек приохотил к русскому чтению». Автор статьи считает, что данные слова, сказанные в отношении Булгарина, полностью справедливы и в отношении Загоскина. Ибо в своей книге «Москва и Москвичи» М. Н. Загоскин, устами одного из своих персонажей, дал следующую оценку своему собственному литературному труду: «Мало ли, сударь, в Москве сочинителей. Да вот хоть не далеко идти: господин Загоскин... Не то чтоб он был какой-нибудь знаменитый писатель - нет! есть, батюшка, гораздо почище его, да ему как-то посчастливилось: выдал «Юрия Милославского», попал в народность да и пошел пописывать разные романчики…».
