Часто Кукурузин о женщинах всяких размышлял. Была у него такая привычка вредная. Придет с работы, поужинает тем, чего жена Люся изготовила. А потом в кресло усядется, глаза прикроет. По лысине себя еще огладит. И давай раздумывать про разных женщин. Очень уж они ему досаждали в обычной жизни. Прямо спасу от них не было. Весна на дворе все же. Пора влюбленностей.
А Люське не нравится супруга в таком отрешенном виде лицезреть. И начинает она Кукурузину поручения всякие выдавать: то кран чинить, то полку приколачивать. Или с ребенком уроками заниматься. Тоже досаждает! И тоже спасу от Люськи не имеется.
Кукурузин тогда от жены отмахивается. Как от мухи назойливой. Где и поскандалят они немножко. И в мечты основательно свои погружается тогда герой наш, дверь в комнату прикрыв плотно.
То мечтает, что полюбила его юная студентка. Он этих студенток много на улицах города видел. И все они красивые, все тонкие и звонкие. Улыбаются. Но не Кукурузину, к сожалению, а юношам уличным. И вот так бы полюбила его эта студентка, что готовая была за ним босиком по сугробам бегать. А он бы ей валенки из окошка скинул. “Надень, - сказал бы сурово из окошка, - тебе еще рожать”. А вместо лысины у него бы седины серебрились. И студентка эта ревмя ревет, от валенок отбрыкивается. “Борис Иваныч, - кричит, - только ежели от вас рожать! А так - не нужны мне ваши валенки!”.
То представляет такое, будто у него жена не Люська, а другая женщина. Высокая такая, в кости пышная. Очень на кадровичку Иванову похожая. Коса у нее пшеничная до пояса. Голос бархатный. И носит она юбки в пол. Хотя Иванова юбки короткие носит. И очень этот факт Кукурузина беспокоит - из-под юбки у Ивановой ноги торчат зачем-то. И коленки интересные. А как работать, если коленки? Сами попробуйте.
И в мечтах встречает кадровичка Кукурузина каждый вечер за столом. На столе - самовар. А по скамьям детишки белобрысые сидят. Все батеньку ждут. Без него ужина не начинают. Кадровичка сапоги ему снимает, конечно, собственноручно. Потом полотенце подает. Все - с ласковой ухмылочкой. Он умывается, фыркает. Иванову чуть приобнимает и хохочет. А она тоже хохочет. Но пальцем в сторону самовара тычет. Детишки, мол, там. Все позже, милый друг, все позже. А он ус подворачивает, чубом браво трясет.
Иногда в мечтаниях соседку Мусю видит. Муся та в кожаных штанах обычно на людях ходит. И губы у нее такие - цвета вишни. Сама брюнетка. Голос кошачий. Кукурузина она дядей Борей называет. Хотя разница у них в возрасте маленькая - лет десять-двадцать, небось. И пусть! В мечтах он богатый и успешный человек. И тоже в штанах кожаных. И Мусю на мотоцикл усаживает. И мотоцикл ревет, а сам Кукурузин в шлеме сидит. Увозит Мусю в дальние дали. А она визжит. И на ухо страстно умоляет соблюдать скоростной режим. Голос кошачий. Мур-мур.
И так уж эти мечты одолели Кукурузина. То студентки на улицах, то Иванова с коленками на службе. То Муся в штанах. И мечтать он начал тогда о том, как было бы прекрасно, если бы женщины всей планеты завернулись в паранджу. Вот идет по конторе кадровичка. А сама она в парандже. И не видно ее совершенно. Может, и не Иванова эта, а уборщица баба Глаша. И смотреть тут не на что, получается. На бабу Глашу сами любуйтесь.
И Муся в парандже. И студентки - тоже в парандже. И Кукурузину до них дела нет никакого. Чего он, женщин в парандже не видел?
И Люська его тоже пусть заворачивается. Ежели Люська в парандже ходить будет, то экономия семье солидная. Мазюкалки ей для глаз не нужны будут. И помады всякие. В парикмахерскую пусть еще Люська не ходит. И времени экономиться будет достаточно. Посчитал Кукурузин, что жена его с полчаса у зеркала каждое утро торчит. Все чего-то малюет себе на лице, все кудри чешет. На работу наряжается. А так бы времени у нее утром больше свободного было - и ребенка бы она сама в школу проводила, и завтраки интереснее готовила. Блинчики, там, или оладьи с повидлом.
Позавтракает Кукурузин блинчиками спокойно, на улице студенток рассматривать не станет. На работе - с кадровичкой Ивановой равнодушно поздоровается. И не нужно будет более о женщинах этих грезить томительно. И лучше он это время на дельное что-то потратит. Полку прибьет уже. Кран починит. Или мусор вынесет лишний раз. С ребенком, опять же, прописи пропишет.
И как бы эту идею про паранджу протолкнуть? Ведь польза одна от такой реформы была бы. И браки куда крепче делались. И про паранджу теперь Кукурузин мечтает упоительно.