Различные эпохи развития римской кавалерии способствовали ее адаптации к новым врагам и освоения оптимальных элементов вооружения и тактики. Во время сражений с этрусками римские всадники неоднократно вынуждены были поддерживать пехоту, при этом для выполнения этой задачи оптимальными оказались тяжелые доспехи. Во время войн с самнитами и луканами Римской кавалерии потребовалось более легкое снаряжение, которое было оптимальным для тактика маневренной войны. Последующие столкновения с кавалерией эллинистических государств побудил римлян начать снова внедрять тяжёлую экипировку и освоением новой ударной тактики боя.
Путь от лёгкой кавалерии к ударной
В VII–V веках до н.э. римские всадники были элитной частью армии, которые по сути, были пересажены на коней гоплитами и сражались в основном в пешем строю. Появление настоящей кавалерии у римлян произошло только в конце V – начале IV века до н.э. В значительной степени это было обусловлено созданием двенадцати новых всаднических центурий (equites equo publico) в дополнение к уже существовавшим шести (sex suffragia).
Один из основных факторов, способствовавших дальнейшему развитию римской кавалерии, были столкновения с народами Центральной и Южной Италии, которые уже активно использовали всадников. Эти события начались в середине – второй половине IV века до н.э. Затем последовала война против Пирра. Вероятно, в это время римская кавалерия сражалась так же, как и враждебные ей самниты и луканы. Тактика напоминала тактику легкой пехоты: всадники сражались в рассыпном строю, атакуя противника дротиками с дальней дистанции и избегая соприкосновение с противником, обладавшим полноценным тяжелым вооружением.
После знакомства римлян с эллинистической кавалерией Пирра и в особенности с началом Пунических войн, вооружение и тактика римских всадников подверглись серьёзным изменениям. Характер этих изменений был описан Полибием:
«Вооружение римской конницы в наше время походит на эллинское. В старину конные воины не имели панцирей и шли в битву, опоясанные передниками. Благодаря этому они легко и ловко спешивались и быстро снова вскакивали на лошадь, зато в стычках подвергались большой опасности, потому что дрались обнажённые. Употреблявшиеся тогда копья непригодны были в двояком отношении: они были тонки и ломки, при взмахе большею частью ломались от самого движения лошадей, раньше ещё, чем наконечник копья упирался в какой-либо предмет, вот почему воины не могли попадать ими в цель. Потом, копья делались с одним только наконечником на верхнем конце, благодаря чему воин наносил только один удар копьём, засим наконечник ломался, и копьё становилось совершенно негодным и ненужным. Римский щит изготовлялся из бычьей кожи, имел форму лепёшек с выпуклостью посередине, какие употребляются римлянами для жертвоприношений. Для отражения ударов щиты эти были неудобны по своей непрочности, к тому же от дождей кожа их портилась, сырела, и тогда они становились уже негодными, да и без того не были удобны. Так как вооружение это оказалось непригодным, то римляне вскоре переняли вооружение от эллинов. Здесь первый уже удар верхним наконечником копья бывает обыкновенно меток и действителен, так как копьё сделано прочно и не гнётся; к тому же и нижний конец копья, которым можно повернуть его, наносит верный и сильный удар. То же самое и относительно щита, который у эллинов отлично приспособлен для отражения ударов, наносимых издали и вблизи. Римляне сообразили это и вскоре переняли эллинский щит».
Время проведения реформы
Согласно хроник Полибия, в древности, римские всадники не носили доспехов и сражались налегке, облачаясь только в передники (περιζομα). Это позволяло им быстро спешиваться и вновь садиться на коней, но в то же время их жизни подвергалась существенному риску. при этом они использовали тонкие и хрупкие дротики для ведения сражений, которые были на много удобней для метания, чем для полноценного рукопашного боя, и легкими кожаными щитами для защиты.
Многочисленные вазы и фрески из южной Италии иллюстрируют эту концепцию, где изображены всадники, вооруженные дротиками, одетые в легкий доспех или даже борющиеся без них. На некоторых изображениях они спешиваются в ходе битвы. Подобные изображения существовали и в Риме, что подтверждается находкой Эсквилинской гробницы III века до нашей эры, принадлежавшей Квинту Фабию Руллиану или кому-то из его близких родственников.
Стены гробницы были украшены сценами битв, которые, вероятно, изображали события самнитских войн в II и III веках до н, э. Этому описанию также соответствуют данные римской анналистической традиции, которая неоднократно упоминает о спешивании всадников в ходе битв. Самым известным случаем такого рода является эпизод со спешиванием римской кавалерии в ходе сражения при Каннах.
По словам Полибия, римляне, обнаружив непригодность своего прежнего вооружения, ввели определённые обновления. Они начали одевать панцири (θώρακας) и использовать большие и крепкие щиты, подобные тем что и у греческих всадников (ϑυρεος). Вместо дротиков они стали сражаться копьями (δορυ) с прочной рукояткой и бронзовым противовесом, который также можно было использовать для удара, если железный наконечник ломался в битве.
Историк, к сожалению, не уточняет когда произошла эта реформа. Привязка к «нашему времени», то есть к 160-м годам до н.э., когда писался текст «Всеобщей истории», может быть рассмотрена лишь в качестве terminus ante quem. Начальный же этап этого процесса датируется современными исследователями от войны с Пирром до времени III Македонской войны со значительным преобладанием периода II Пунической войны. В последнем случае важнейшим стимулом для проведения реформ стал ряд тяжёлых поражений, которые римляне потерпели между 218 и 216 годами до н.э. от галльской и испанской конницы армии Ганнибала.
Важным источником этих рассуждений является описание кавалерийского сражения в ходе битвы при Каннах. Опиравшийся на Полибия как первоисточник Ливий оставил красочное описание сражения:
«Поднялся крик, завязалось сражение между легковооружёнными из вспомогательных войск, выбежавшими вперёд, затем испанские и галльские конники, стоявшие на левом фланге, сшиблись с конниками римского правого фланга, но сражались совсем не по правилам конного боя: бились лицом к лицу — обойти неприятеля было невозможно: с одной стороны река, с другой — выстроившиеся пехотинцы. Противники, двигаясь только вперёд, упёрлись друг в друга. Лошади сбились в тесную кучу, воины стаскивали друг друга с коней. Сражение уже стало превращаться в пешее. Бились ожесточённо, но недолго — римских конников оттеснили, и они обратились в бегство».
Новое снаряжение и тактика
Большие потери, которые римские всадники понесли во время рукопашной схватки, обнаружили недостаток ранее применявшегося ими военного снаряжения и тактики. Облачившись в панцирь и взяв на вооружение ударное копьё вместо дротиков, римские всадники стали придерживаться более агрессивной наступательной тактики на поле боя.
В нашем распоряжении имеется описание двух поединков римского и кампанского всадников, происходивших во время предпринятой в 212–211 годах до н.э. римлянами осады Капуи. Как рассказывал Ливий, в первом из этих поединков оба противника долго кружили друг против друга без решительного перевеса, пока, наконец, римлянин не предложил кампанцу съехать в канаву, где узость места не позволяла лошадям разъехаться друг против друга — исход столкновения поневоле должен был решиться лобовым столкновением. Кампанец это предложение не поддержал и был объявлен проигравшим. Во втором поединке оба противника сразу бросились друг на друга с копьями в руках, при этом римлянин ранил своего врага в левое плечо над щитом. От удара кампанец свалился с лошади, но, когда римлянин также спешился, чтобы добить раненного, тот внезапно вскочил на ноги и умчался к своим, оставив лошадь и оружие своему противнику в качестве добычи. Важно, что оба поединка представляли собой непосредственное столкновение противников, исход которого решился боем на копьях.
В 211 году до н.э., то есть в то же самое время, когда шла осада Капуи, римляне приступили к чеканке нового серебряного денария с изображением Диоскуров на аверсе монеты. Божественные братья, являвшиеся покровителями римского всадничества, изображены одетыми в эллинские доспехи с длинными копьями, взятыми наперевес. Ещё одной прекрасной иллюстрацией полибиева описания римской кавалерии являются изображения всадников на монументе Эмилия Павла, воздвигнутом в Дельфах в ознаменование победы, одержанной им в 168 году до н.э. в битве при Пидне. Изображённые на нём римские всадники облачены в кольчуги и шлемы, подобные тем, какие в это время носили легионеры. Особенностью их доспеха является отчётливо видимый разрез кольчуги на бедре, который, по-видимому, должен был облегчать посадку всадника в седло. Всадники изображены в ходе рукопашной схватки, в которой они бьются с противником с копьями и мечами в руках. Такой же вид имеет римский всадник, изображённый на более позднем алтаре Домиция Агенобарба из Лувра.
Конец римской кавалерии
Полибий сообщал, что римляне на каждый легион численностью 4 200 пехотинцев набирали 300 всадников. При этом в составе консульской армии из двух легионов и равного им по численности контингента союзников собственно римские всадники составляли не более четверти от общей численности кавалерии, а оставшиеся три четверти должны были поставлять союзники.
В составе италийских союзнических контингентов после 338 года до н.э. особая роль принадлежала кампанской кавалерии. После II Пунической войны в составе римских армий появляются также галльские, испанские, нумидийские и иные контингенты, которые в конечном итоге полностью вытеснили римское всадничество. Уже во время Галльских войн 58–50 годов до н.э. вся кавалерия Цезаря была союзнического происхождения. Во время переговоров с вождём германцев Ариовистом в 58 году до н.э. Цезарю, не решавшемуся доверить свою жизнь галлам, пришлось спешивать всадников своего эскорта, чтобы заменить их посаженными на коней легионерами Х легиона. В эпоху Империи римское всадничество являлось основным источником пополнения офицерских вакансий в армии, однако кавалерия этого времени полностью состояла из провинциального элемента.
Организационная структура союзнической кавалерии эпохи Республики копировала римскую. Из повествовательных источников следует, что она подразделялась на алы и турмы. В состав последней входило 30 всадников, разделявшихся на три декурии по десять человек в каждой. Декурию возглавлял декурион, имевший в качестве помощника субкомандира. Старший из троих декурионов, носивший звание принцепса, командовал не только своей декурией, но и всей турмой в целом.
Важным источником по структуре и численности союзнических контингентов является надпись на бронзовой таблице из Аскула. Она представляет собой декрет консула Гнея Помпея Страбона, в котором тот даровал права римского гражданства испанским всадникам Саллвитанской турмы (turma Sallvitana). Документ включает список из 30 имён всадников, являвшихся уроженцами Тарраконской Испании. Этот список удостоверяет, что численность Саллвитанской турмы была аналогична соответствующим подразделениям римской армии.
Командовали союзническими турмами офицеры, избранные из среды самих всадников — как правило, романизированные аристократы. Таким командиром был, например, дед историка Гнея Помпея Трога, галл из племени воконтиев, получивший от Гнея Помпея Магна римское гражданство во время войны против Сертория. Во главе турмы, набранной из числа галльских соотечественников, тот снова сражался под его командованием на войне против понтийского царя Митридата VI Евпатора.
Телеграмм канал Альтернативная История
Читайте также:
Источник: https://alternathistory.ru/aleksej-kozlenko-rimskie-vsadniki-vooruzhenie-i-taktika/
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉
