День выдался сегодня необычайно жарким. С самого утра солнце палило так, что весь скот по оврагам и балкам спрятался, собаки и коты в тени под кустами без движения лежали, с нетерпением ожидая, когда уже наступит прохладный вечер. Но день лишь только лениво перевалил за самую его маковку.
Иван распрямился, опираясь на кому и вытер со лба пот тыльной стороной ладони. Тяжело ему было, золотистое поле казалось бескрайним. Спелые колосья гнули стебли пшеницы к земле, похожие на маленьких людей что стоят понурив голову.
С деревенскими вышла у Ивана ссора, вот он и косил он другой стороны поля, и даже жалел уже, что не смирил гордыню свою. Особенно когда слышал приглушённые голоса мужиков, что хорошо разносились в сухом, знойном и трескучем воздухе.
Вернуть бы сейчас в прохладный колодец, напиться бы воды, да так, чтобы нутро все скрутило от прохлады!
Или устроится на берегу речки, в тени большой ивы, опустить ноги в прохладную воду реки, что неторопливо течёт по своим делам, и которую совершенно не заботит изнывающий жар злого солнца.
Иван вновь вытер пот, и, прищурившись, глянул в голубую небесную даль. Где-то там, вдалеке, клубились черные тучи, и если прислушаться, то можно было расслышать даже отдалённые раскаты грома. Но сколько ещё дожидаться. Пока дойдёт до них гроза?
Иван вздохнул, и вновь взялся косу. Мысли в голове медленно мелькали одна за другой – ровно следуя за взмахом косы. Нужно помириться с мужиками, может поставить им сегодня бутылку? Подобреют мужики, похлопают его по плечу, улыбнуться широко, и забудут все обиды. А после можно будет баньку истопить, хорошенько распариться, да репы отварить и в прикуску отужинать! Пусть и было поначалу у Ивана настроение нехорошее, так теперь получше стало!
Пусть палит сколько, зато как приятно смотреть на золотое поле.
Последние несколько лет поле совсем не родило, да и не только это, зато в этом году будет у них достаточно хлеба! Пусть говорят люди, что с ярмарки приехали, что какая-то неведомая хворь по деревням ходит – они ведь далеко от соседей находятся, что до них дойдёт? И рыбы в этом году предостаточно, и дичи в лесу полно. Наладилось всё в этом году! Иван улыбнулся украдкой, не обращая внимания на пот, что ручьём по телу течёт. Вот только бабка Прасковья, что весной преставилась, всё бормотала о том, что год нехороший будет. А ведь уже по весне было понятно, что всё сладится! И что старухе это только в голову взбрело? Хотя, она уже очень старая была, мать говорила Ивану, что у той в голове что-то помутилось, вот и несла она всякую околесицу. Случается такое у пожилых людей.
Мать была крепко дружна с Прасковьей, когда та совсем занемогла, в свой дом забрала. Отца у Ивана ещё пару лет назад деревом прибило, вот и жили они вдвоём, а Прасковья и вовсе одна жила. Иван не был против Прасковьи, вот только речи старушка иногда странные и мрачные заводила. Говаривала о том, что будет беда на их земле, большая беда, и изобилие, что будет, беду никак не отведёт. Бормотала в своём уголочке за шторкой она об этом вечерами, и Ивана оторопь брала от таких речей. Но ведь мужчина он – что ему до бабульки полоумной? Мало ли что ей в её сумерках жизненных видется?
Иван, совсем в свои мысли погрузившись, взмахнул вновь косой. А когда опустил её, услышал громкий треск.
Он с удивлением глянул на свою косу – а она обломилась!
Мужчина присел, поднимая лезвия, и с растерянностью и злостью поглядел на них. Видимо никакой работы у него сегодня не будет больше! Приглядевшись, он увидел и камень, о который коса ударилась. Мужчина сердито цокнул, чувствуя разочарование от всего произошедшего. А ведь хотел сегодня как можно больше выкосить, чтобы показать, что хороший он работник! Как же так вышло?! Уж не мрачные ли воспоминания о бабушке Прасковье притянули к нему беду?
- Что, добрый молодец, нашла коса на камень? – Неожиданно раздался незнакомый голос за спиной у Ивана. Он вздрогнул от неожиданности и обернулся, уставившись на незнакомого мужика, что ровнёхонько за его спиной стоял.
Был он неказист, с длинной седой бородой, разве что одет странно – рубаха, штаны и шляпа у него были полностью чёрные! Мужик был Иван совершенно незнаком, да ещё взгляд его колючий заставил косаря нервно плечами передёрнуть. Но что больше было удивительно – у мужика в чёрном коса была в руках! Да совсем новая – лезвие так и сверкало на солнце, ловя его лучи, да так блестела ярко, что глазам больно становилось.
- Да вот, случилась неприятность. А ты кто такой будешь?
- Ну коль случилась неприятность – бери мою. – Мужчина улыбнулся, а Иван с удивлением на него уставился, и не обратил внимания на то, что незнакомец не представился.
А коса ведь и правда знатная была – блестела только отполированной рукоятью, так и просилась к нему в руки!
Иван сам не понял, как оказалась она у него в руках – чуть более тяжёлая, быть может, но словно родная легла. Остатки его косы давно уже в стороне лежали, когда он вновь повернулся к полю, словно очарованный.
А незнакомец в чёрном довольно языком поцокал:
- Славная коса, прямо под тебя словно сделана была! Ну, коси, коси, мне ещё рано за работу приниматься.
Принялся Иван вновь косить. Взмах – ложатся спелые колосья на землю. Взмах! И ещё легли. И работается так хорошо, не взирая на невыносимый зной, что стискивает тело в тисках своих сухих. Уж не помнил Иван, сколько работал, да вот только очнулся он от наваждения, когда солнце за горизонт начало прятаться. Огляделся в недоумении – а новой косы у него в руках нет! Только обломки его собственной рядом лежали, но порядочный кусок поля скошен был.
Подумал Иван, что напекло ему голову порядочно, да махнул рукой – напекло головушку. Мало ли что ему примерещилось? Виданное ли дело – по такой жаре в чёрном ходить, да косу свою отдавать! Видимо действительно ему привиделось по жаре такой невыносимой.
С мужиками, конечно, Иван помирился тем же вечером, да всё задуманное выполнил.
Но всё никак не мог выкинуть из головы своё наваждение, и чем больше думал о нём, тем сильнее заполнял страх его душу. Не нужно ему было чужую косу брать, не нужно…
А осенью в деревню пришла неведомая хворь, которая почти всех скосила.
