История полутысячелетней давности не может дойти до потомков без искажений. Даже если событие записано слово в слово по свидетельству очевидца, это всего лишь точка зрения очевидца без учёта того, что творилось у него за спиной.
А уж что творилось за спиной правителей Османской империи, тут и в сто сериалов «Великолепный век» не поместится. Бесспорно одно – без женщин не обходилось никогда. Просто в какой-то момент женское влияние было незаметным и незначительным, а в какой-то целую эпоху называют «женским султанатом». Что это за период в истории османов, давайте заглянем в гарем.
Сам термин «женский султанат» вошёл в обиход историков с подачи турецкого исследователя Ахмета Алтыная, который в 1916-м году написал книгу «Женский султанат». По мнению этого учёного именно правление женщин привело к упадку Османской империи. Но в последствие всё же большее признание получила иная точка зрения – женский султанат был скорее проявлением, чем причиной упадка. Уважаемый Ахмет Рефик Алтынай не смог не поддаться распространенному мнению, что женщина в принципе не способна управляться с чем-то сложнее домашнего хозяйства, пусть и в масштабах султанского дворца.
Считается, что начался женский султанат с возвышения Хюррем в пятидесятых годах шестнадцатого века. О ней и поговорим.
Сразу опустим общеизвестные факты – о том, как и когда появилась рыжеволосая красавица-славянка в гареме султана Сулеймана, написано, сказано и показано очень много. Если придерживаться цифр и дат, то первым событием, развязавшим руки Роксолане, стала смерть валиде-султан Хафсы, матери Сулеймана в 1534-м году. До того Хюррем уже родила Сулейману шестерых детей, но только после смерти Хафсы она добилась того, чтобы султан официально женился на ней.
Здесь сделаем небольшое отступление. Когда-то давно, на заре становления империи султаны спокойно себе женились на свободных женщинах. Как правило, это были благородные дочери соседей, и они имели достаточно прав. А потом империя стала огромной, управление требовало централизации, и тут уже влиятельная родня жены султана могла всё испортить. Поэтому прекрасные бесправные наложницы стали идеальным вариантом продолжения рода и хорошего расположения духа, ведь у султана был огромный выбор, которого официальная женитьба никогда не даст.
Итак, Хафса-султан покинула сына, но у Сулеймана ещё оставался верный друг и слуга Ибрагим-паша, который, как и валиде, был настроен против Хюррем. Лишившись поддержки валиде, он пережил её всего на два года. Вечно занятый военными походами, Сулейман получал известия из дворца в основном от Хюррем и той удалось интригами добиться казни Ибрагима-паши в 1536-м году.
Следующим в списке препятствий у Хюррем значился шехзаде Мустафа, старший сын Сулеймана от Махидевран. К тому времени он управлял Манисой, а мы с вами уже знаем, что именно эта провинция считалась кузницей султанов, загляните сюда, если не читали.
Мустафа оказался проблемой, ведь его очень любили янычары, да и сам Сулейман относился к сыну благосклонно. Хюррем избавилась от Мустафы только в 1553-м году, расчистив таким образом дорогу к власти для своих сыновей. Правда, она не дожила до того дня, как станет валиде, матерью правящего султана. Кто знает, как сложилась бы история, переживи она своего любимого Сулеймана. Только ей удавалось мирить сыновей Селима и Баязида, которые после ее смерти перегрызлись и в результате править империей после Сулеймана стал Селим Пьяница. Мы подробно рассказывали об этом здесь.
Тут мы подходим к одному важному выводу. Вопреки мнению, что горячо любимые жены и наложницы могли делать с султанами всё, на что хватает фантазии и влияния, истинно важной женщиной для султана была мать. Именно валиде вершили гаремные, а следовательно, и все дворцовые дела.
За время своего пребывания рядом с Сулейманом Хюррем добилась невероятных высот, она не то, чтобы управляла султаном или от имени султана, но имела на него огромное влияние. Она считается основательницей женского султаната, но скоропостижная смерть после поездки в Эдирне в 1558-м году не дала ей стать валиде и развернуться в полную силу. На всё воля Аллаха.